Страсти по Пушкинскому

Культурная (небольшая) часть России провожает на заслуженный отдых легенду (не № 17).

Об уходе Ирины Александровны Антоновой с поста директора Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина сообщил на минувшей неделе министр культуры Владимир Мединский. Уж не знаю, постановка была или натурально, но в этот момент он волновался. Министр также подчеркнул, что Антонова будет работать в музее в специально созданной для неё должности президента. Новым директором Пушкинского музея станет арт-директор Музейно-выставочного объединения «Манеж» Марина Лошак, жена бывшего главного редактора «Московских новостей» Виктора Лошака, и родная тётя известного тележурналиста Андрея.

 Ну, а как не легенда? Ирина Антонова работает в Пушкинском музее больше полувека. В прошлом году столетие музея и девяностолетие (!!) его директора отпраздновали торжественно и практически одновременно. Причём женщина, разменявшая десятый десяток, выглядит бодро, говорит чётко и умно, самостоятельно передвигаясь по бесконечным анфиладам залов своего музея. Что касается разговоров об отставке Антоновой, то они велись последние двадцать лет с учётом возраста знаменитой галеристки, периодически назывались имена её наследников. Была среди них и Марина Лошак, которую многие называют ставленницей экс-министра культуры Михаила Швыдкова.

После празднования юбилеев музея и Антоновой разговоры об её отставке активизировались: в середине июля у нее кончался контракт с министерством культуры. Среди преемников называли двух бывших её заместителей – Михаила Каменского и Андрея Толстого, замдиректора Музеев Кремля Зельфиру Трегулову. Но выбор оставался за Антоновой, которая согласилась только на кандидатуру Марины Лошак, человека творческого и делового, с обширными связями и тут, и там, и за бугром, но по факту не музейного.

Я начал вспоминать своё знакомство с Пушкинским. Третьяковка была почти домашней, мы в ней уроки прогуливали, билет для школьника был в два с половиной раза дешевле, чем в кино на дневной сеанс.  А до ГММИ надо через Большой каменный мост перейти, потом вокруг «всесоюзного сортира» (бассейна «Москва») шкандыбачить…

Но попал в зал импрессионистов и простоял у картин Клода Моне часа три. Всё, влюбился, до сих пор любимый художник (из зарубежных), особенно в его «розовый туман». Позже в 1974-м был приезд «Моны Лизы», очереди к которой обзавидовался не только Ленин, но и будущий «МакДональдс». А «Американцы в Пушкинском», что-то сродни программе «Аполлон-Союз», только более доступное и человечное. И всё это заслуги хрупкой женщины, пережившей пятерых генсеков и трёх президентов (если считать с Медведевым). С одним уточнением, живопись – искусство элитарное, о Пушкинском музее даже в России знают не более двух процентов населения, на эту тему был сюжет ещё в советском «Ералаше».

Конечно, вечных директоров не бывает в природе. Но этот уход подозрительно совпал по времени со скандалом в культурных кругах.  15 лет Ирина Антонова выступала с идеей воссоздания Музея нового западного искусства, для чего предлагала разделить коллекцию Эрмитажа. Дискуссия обострилась, когда она выступила с этой идеей во время уже упомянутой мной прямой линии с президентом. Музей нового западного искусства был создан в 1923 году на основе двух национализированных коллекций Сергея Щукина и Ивана Морозова. В коллекцию музея входили произведения Моне, Гогена, Пикассо, Матисса и других мастеров 19-20 веков. По приказу властей после войны музей был расформирован, часть картин была направлена в ГМИИ имени Пушкина, другая в Эрмитаж. Для воссоздания Музея нового западного искусства Ирина Антонова хотела перевести в Москву из Эрмитажа картины из коллекции Щукина и Морозова. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский был категорически против, его поддержали многие деятели культуры.

Кстати, у Пиотровского в свою очередь тоже оказалось немало претензий к ГМИИ, связанных, правда, с дележом другой коллекции: в 1920-1930-х годах, когда цветаевский музей превращался из университетского музея слепков в полноценный музей с живописным фондом, из Эрмитажа в Москву направили сотни шедевров старых мастеров.

В поддержку Эрмитажа в вопросе возможной передачи картин импрессионистов в связи с идеей создания в Москве Государственного музея нового западного искусства выступил губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко - он направил Пиотровскому письмо, в котором выразил обеспокоенность судьбой коллекции французской живописи. Главу города поддержали и депутаты, намеревавшиеся обратиться к президенту с просьбой «не расхищать» Эрмитаж. Перед Путиным тогда в очередной раз стал вопрос, кем он себя ощущает – москвичом и петербуржцем. Президент опять предпочёл отмолчаться…

Что могло обидеть Ирину Александровну? Наверное, то, что власть не встала решительно на её позицию. Дело в том, что она не только прогрессивный галерист и возмутитель спокойствия, но и государственница. Например, когда возник скандал с трофейными произведениями искусства, лежащими в музейных запасниках, она долго настаивала, что таковых в Пушкинском не имеется, хотя, как позже выяснилось, всё же были. То есть, выступила на позиции, выгодной власти, и резонно ждала от неё ответного комплимента.

Что же до идеи создания полноценного Музея нового западного искусства, то, мне кажется, она непосильна и для Марии Лошак. Тот, кто бывал в Пушкинском, знает – там время затормозилось на рубеже XIX-XX веков. Чтобы создать значительную экспозицию зарубежного искусства, нужны миллиарды в валюте для участия в солидных аукционах, только там сегодня можно приобрести что-то значимое. Музей же государственный, сообщи, что истратил сотку зелёных миллионов на какие-то там «Подсолнухи», избиратель просто не поймёт и проголосует за кого-нибудь другого. Хотя разнообразить экспозицию стоило бы, хватит художественной Москве вариться в собственном соку из Пурыгиных, Зверевых, Шиловых, Назаренко.

Пока не читал ни одного плохого слова о преемнице. Единственное – говорят, что Мария Лошак большая любительница современного авангарда. Но это для меня скорее плюс, чем минус.