В девятом классе я в сыктывкарском киноклубе посмотрел фильм «Солдаты», где одну из первых ролей сыграл Иннокентий Смоктуновский. Фильм мне очень понравился, я увидел ту войну, о которой мне рассказывал отец. А совсем не то, что нам в детстве впаривали героические кинофальшивки типа «Зоя» или «Рядовой Александр Матросов» (к счастью, эти малохудожественные, но очень патетические ленты давно забыты).
Мне захотелось прочитать повесть, ставшую основой фильма. И я взял из библиотеки «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова. Как все мальчишки, много тогда читал о войне, но что это такое стал понимать, когда прочитал эту повесть. Его герои не мечтают о том, как бы отдать жизнь за Родину. Они влюбляются, вспоминают своих жен, очкарик-лейтенант Фарбер (именно его сыграл Смоктуновский) вообще не умеет командовать и кажется каким-то лишним в землянках, среди окопов, под вражеским огнем. А начальник штаба полка вообще отдает преступный приказ: отправляет батальон в бессмысленную атаку, в которой больше половины людей погибает. Но ведь именно эти люди победили нацизм. И автор был одним из них. Виктор Некрасов прошел всю войну и участвовал в Сталинградской битве.
Через несколько лет на втором курсе филфака Сыктывкарского университета я написал курсовую работу, где сравнил «В окопах Сталинграда» с «Молодой гвардией». Обе вещи увидели свет в 1946 году, получили Сталинские премии. Но повесть Виктора Некрасова положила начало традиции реалистического изображения войны, а роман Александра Фадеева – пример героико-романтической интерпретации.
Моя курсовая очень понравилась заведующему кафедрой русской литературы, бывшему фронтовику (не помню, увы, как его звали). И к 30-летию Победы мне предложили сделать по ней доклад на научно-практической конференции, посвященной этой дате. Возле деканата вывесили список выступающих, где мой доклад стоял первым. Но через пару дней моя фамилия и название доклада загадочным образом из списка исчезли.
Я не расстроился. У меня уже были другие интересы, а готовить доклад было просто лень. И я не стал задавать лишних вопросов, хотя не мог понять, за какие-такие грехи меня так странно наказали.
Ответ узнал спустя полгода из передач радио «Свобода». Его нещадно глушили, но кое-что поздно вечером прорывалось. И прорвался голос Виктора Некрасова. Оказывается, он эмигрировал из СССР, живет в Париже и работает на «Свободе». Понятно, что доклад о творчестве эмигранта, да еще работающем на антисоветском радио, с точки зрения партийной организации СГУ, было делать никак нельзя.
Прошло 13 лет, и я прочитал в «перестроечном» журнале «Октябрь» еще одно великое произведение о Сталинградской битве. Это была «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана. И снова потрясение. Этот роман откровенно антисоветский. Автор сталинский режим впрямую сопоставляет с нацистским. Роман не столько о войне, сколько о свободе. И о внутренне свободных людях, живущих в несвободной стране, которую они защищают.
Физик Штрум после вольных разговоров в эвакуации сделал открытие, позволившее создать новую теорию в ядерной физике. «Управдом» Греков, оказавшись с горсткой бойцов в доме № 16/1, почувствовал себя свободным человеком, перестал писать наверх ненужные отчеты, но совершил подвиг, защищая этот дом. Вкус свободы ощутил и комкор Новиков, когда вопреки мнению начальства, желающего угодить Сталину, ожидавшего начала наступления, задержал атаку на семь минут. За это время были подавлены огневые точки противника, и потери в результате были минимальными.
Совсем иная судьба комиссара Крымова, раба коммунистической догмы. Он приветствовал коллективизацию и массовые репрессии, написал донос на Грекова. Но Греков погиб, а Крымов сам попал под каток репрессий.
В прошлом году, накануне премьеры сериала «Жизнь и судьба» по ТВ я перечитал роман. Создалось ощущение какой-то оборванности, трудно понять, что объединяет героев. Как будто у романа обрубили начало и конец.
Объясняется все просто. «Жизни и судьбе» предшествовал роман «За правое дело». И, видимо, Василий Гроссман хотел написать и третью часть, но в 1961 году рукопись «Жизни и судьбы» арестовало КГБ, а автор романа вскоре после этого умер.
«Жизнь и судьба» увидела свет в годы перестройки, а вот «За правое дело» с 1952 года не переиздавалось. Но я скачал роман в Интернете, прочитал и испытал разочарование. Вроде те же герои, тот же Сталинград, но читать роман просто невозможно. Он скучен, персонажи все одноплановые, характеры простейшие, все думают только о победе. И еще там есть несколько сухих страниц про мудрость товарища Сталина.
Удивительно, если в «Жизни и судьбе» взаимоотношения Штрума с женой довольно сложные, они друг друга давно перестали понимать, то в «За правое дело» – сплошная идиллия. И начальство у Штрума замечательное (во втором романе его откровенно травили), и сам он трудится не столько на ниве науки, сколько обороны.
Оба романа разделяют примерно десять лет. Но за эти годы прошел XX съезд. Василий Гроссман, находившийся в Сталинграде в качестве военного корреспондента от первого до последнего дня боев, в 50-е годы многое переосмыслил и понял. Его никак нельзя обвинить в конъюнктуре, все-таки антисоветский роман в советское время не может конъюнктурным по определению.
Но почему Виктор Некрасов и Василий Гроссман стали антисоветчиками?
У меня нет ответа. Могу только предположить, основываясь на том, какую эволюцию пережил мой отец, прошедший войну от звонка до звонка.
У людей, по-настоящему переживших ад войны, обостренное чувство правды. Они знали окопную правду, но до XX съезда не знали правды о сталинщине. А узнав ее, взглянули по-новому на страну, которую они защищали.
Такую эволюцию пережили многие писатели-фронтовики, дожившие до перестройки и приветствовавшие ее, Окуджава, Василь Быков, Бакланов…
Очень сомневаюсь, что им, а особенно Виктору Некрасову и Василию Гроссману, понравилась бы идея переименовать пусть временно Волгоград в Сталинград. А ведь никто лучше их не написал об этом сражении, переломившем ход Второй мировой войны.
Ну вот, в чередовании круглых дат мы дошли и до Сталинграда.Это не только поворотный момент во второй мировой войне,но еще и страшный символ всей этой эпохи,где встретились два тирана, каждый уверен в своей правоте обладать властью и миром, распоряжаться целыми народами. Правда не бывает одной, одобренной кремлевской комиссией , и победа- не спортивное соревнование,где есть первое , второе и третьи места. Подвиг, он всегда подвиг, и география этой войны настолько обширна, участвующих в ней настолько много,что схватить их каким-то одним произведением, памятником невозможно. Помнят самое близкое,помнят своих,но это не значит, что нужно забывать о других. Да, Сталинград, как и всю войну мы должны помнить, и он должен жить не только в круглой дате , а всегда, как вечный огонь,который никогда не украсишь ни портретом вождя, ни державно патриотическим лозунгом.
"Очень сомневаюсь, что им, а особенно Виктору Некрасову и Василию Гроссману, понравилась бы идея переименовать пусть временно Волгоград в Сталинград".
Игорь, я не знаю, что думал о переименовании Гроссман, но Виктор Некрасов до конца жизни называл Сталинград - Сталинградом, при том что не любил ИВС.
Слово "Волгоград", равно как и словосочетание "Волгоградская битва" - он употреблял лишь с иронией, или недоумением.
Попытайся понять на примере этой своей ошибки, что существуют иные точки зрения, не основанные на той или иной идеологии, вне плоскости сталинизм-антисталинизм.
Володя, а откуда это известно? Я нигде этого у Виктора Некрасова не читал и не слышал.
Игорь, прочти хотя бы "Случай на Мамаевом кургане". Автор в середине 60-х едет в Волгоград, упорно, подчеркнуто, многократно называя его Сталинградом. Там же не без сарказма поминает "Волгоградскую битву".
Замечательный рассказ, только я там не увидел никакого сарказма. Автор встречается со своим героем лейтенантом Фарбером, который еще воюет. И ему непонятно, почему Сталинград стал Волгоградом, он ничего не знает про развенчание культа личности, про 20, 21 и 22 съезда партии. Но из всей информации ему более всего важно то, что будет победа, в том числе и в этом сражении. Но это же естественно. Сам Виктор Некрасов во время войны думал бы также. Он же только в 60-е стал антисоветчиком.
Это было в шестидесятых.
А сегодня правда такова, что в связи с приездом Путина был перекрыт Мамаев курган, а оказавшегося там бывшего фронтовика просто вышвырнули, зачищая территорию для церемонии стерха.
Прямо "вышвырнули"? Прямо "территория страха"? и прям таки "правда такова"? Пугаете, а не страшно... Зачем?
У меня название диплома "Пейзаж в военных повестях Григорий Бакланова". Я занимался его творчеством и именно поэтому отца удалось уговорить прочитать Г.Бакланова. "Ну это более-менее... Похоже на правду..." - была оценка отца. Прозу и фильмы про войну он просто не любил. И вот тут, Игорь, и есть тот момент, который если не полностью, то во многом объясняет, почему авторы лучших произведений становились антисоветчиками. Ложь - вот что раздражало и бесило. Безответственность власти и командиров - нечеловеческое состояние умов, "мусорное" отношение к человеческой жизни... Да, на войне убивают. Но фронтовики реальные видели, что в громадном количестве случаев убивают зря, потерь можно избежать (и не потому, что "стратеги видят бой со стороны" или "задним числом все умные"), НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ - вот главная боль... И Бог бы с ней - с несправедливостью, но НЕ ХВАСТАЙТЕСЬ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬЮ! А власть создала машину оправданий и при этом затыкала рот на любые возражения. Разве не это сейчас раздражает тоже? Но сейчас нет тех безвозвратных потерь, и сейчас не затыкают рот, как тогда....
Да, Гриша, ты, наверное, прав. Тем более, что и Некрасова, и у Гроссмана это безответственное отношение к человеческой жизни на войне показано великолепно.
Игорю Бобракову
Вы ошибаетесь! Во время перестройки, когда наконец вытащили из загашников "Жизнь и судьбу" (кстати, напомню, что "Октябрь" напречатал его в 1988 по восстановленной рукописи. Тогда же его перепечатала Книжная палата в "Популярной библиотеке". И тут же, на волне общественного интереса нашелся еще один авторский экземпляр, укрытый сотрудниками "Нового мира". С этого экземпляра и делались все дальнейшие переиздания...)
На этой волне в 1990-91 году "Советский писатель" напечатал ОБЕ КНИГИ дилогии: "За правое дело" вышел в 1990, "Жизнь и судьба" - в 1991. Обе этих книги этого издания есть у мегня и моей сестры в Оренбурге. Два толстенных светло-серых тома.
А роман - действительно - великолепен. И действительно, понять второй без первого затруднительно. Ибо разрушается целостность восприятия и судьбы героев. А они многочисленны и в романе рассматривается сразу несколько линий. В отличие от двух - в фильме Сергее Урсуляка. Великолепном фильме...
Спасибо за информацию, я действительно не знал, что первая часть была все-таки переопубликована. А фильм Сергея Урсуляка, как я уже писал, мне представляется каким-то кастрированным, хотя и снят очень талантливо. Но ведь при экранизации "Войны и мира" нельзя же выкидывать, например, таких героев, как Платон Каратаев. А в сериале нет ни Мостовского, ни лагерей, как нацистских, так и сталинских.
Игорь!Приветствую тебя. По поводу Сталинграда.Всегда (во всяком случае в ближайшие годы)будет две войны.Одна война замполитов и политруков(типа А.Щиголева).которые до сих пор готовы глотку драть "За Родину!За Сталина!"и война простых людей за свой дом,семью,"березки под окном".В стране. в которой до сих пор не захоронено более половины погибших,зато ежегодно проводятся помпезные парады.Мы до сих пор не знаем точное число погибших в войне,но читаем сказочные данные Российского Генштаба.Поэтому еще долго будут две войны,точнее два ее восприятия.Правду о войне никто не хочет знать,она слишком страшна и неприятна ,для наших современных замполитов -"патриотов".
К счастью, советские писатели думали иначе. Поэтому мы войну знаем более-менее правдиво, без "За Родину! За Сталина!".
Игорь, если человек в середине 60-х раз за разом повторяет, подчеркивает, что он едет в Сталинград, что он приехал в Сталинград и т.д., напрочь игнорируя Волгоград, как ты думаешь, каким было его отношение к переименованию? Только ответь, пожалуйста, положа руку на сердце, а не полемики для.
Дальше, диалог с командиром из 42-го:
Фабер: А вот то, что сейчас здесь происходит, как называется: может быть, Волгоградская битва?
Некрасов: Представьте себе, одно время некоторые говорили именно так.
Ты допускаешь, что к этим некоторым принадлежал сам Некрасов? Разве не очевиден сарказм в отношении этих "некоторых"?
И все это в контексте: "Весь путь от Москвы до Сталинграда я провел в одиночестве" и так далее.
Это 65-й год, никакого Сталинграда давно нет, а Некрасов повторяет: "Все это я знал, когда брал билет на турбоэлектроход «Россия», шедший рейсом Москва — Ростов-на-Дону с остановками в крупных портах, в том числе в Горьком, Куйбышеве, Саратове, Сталинграде".
Никакого Волгограда для него просто не существует.
Володя, если бы мне пришлось на писать очерк про прошлогоднюю поездку в Питер, я бы называл этот город Санк-Петербургом. А если бы про поездку в город, где прошли мое детство и юность, то он бы стал Ленинградом. Думаю, и блокадник, большую часть жизни проживший в другом городе, при возвращении в Питер называл бы его Ленинградом. Потому что не было никакой блокады Санкт-Петербурга, была Ленинградская блокада. Но это еще не значит, что город Петра надо вновь переименовывать в Ленинград.
"Случай на Мамаевом кургане" - это художественное произведение. Автор намерено назвал его Сталинградом, поскольку он возвращается в город, где происходит действие его романа. Ирония в рассказе есть, только не над названием города. Не случайно же рассказ заканчивается встречей со Смоктуновским, рядом с которым идет Василий Шуйский. И у него перстень, подаренный князем Курбским. При этом Шуйский работает суфлером.
У Некрасова просто времена как-то странно сместились.
Все-таки художественное произведение можно толковать по-разному. А вот если бы Некрасов заявил, что не признает название Волгоград, то я бы с тобой согласился.
14-го февраля 1966 года Виктор Некрасов подписал письмо 25 деятелей советской науки,литературы и искусства Л.И.Брежневу против реабилитации Сталина."Нам до сего времени не стало известно ни одного факта, ни одного аргумента, позволяющих думать, что осуждение культа личности было в чём-то неправильным. Напротив, трудно сомневаться, что значительная часть разительных, поистине страшных фактов о преступлениях Сталина, подтверждающих абсолютную правильность решений обоих съездов, ещё не предано гласности".
"Думаю, и блокадник, большую часть жизни проживший в другом городе, при возвращении в Питер называл бы его Ленинградом".
Совершенно с тобой согласен. Вот почему не только для Виктора Некрасова, но и для меня, для моего сына Сталинград был и навсегда останется Сталинградом. Я там не воевал, но за этот город сражались мои родные. С этим именем он вошел не только в историю человечества, но и в мою личную историю. Никого Волгограда я не знаю, и знать не хочу, по тем же причинам, по которым не хотел знать его Некрасов.
Я понял твою точку зрения, не буду настаивать на своей правоте, но ответь мне на один вопрос. Теперь, зная этот рассказ, ты написал бы снова: " Очень сомневаюсь, что им, а особенно Виктору Некрасову... понравилась бы идея переименовать пусть временно Волгоград в Сталинград"?
Да, сомневаюсь. Сюжет рассказа построен на том, что теплоход "Россия" (символичное название) плывет по разным городам, но один из них носит прошлое название - Сталинград. И там главный герой попадает в прошлое, встречается с героями своего романа.
Это не более чем художественный приём. Из которого никак не следует, что Некрасов был сторонником обратного переименования Волгограда.
РПЦ поддержало переименование Волгоград в Сталинград, в честь
"Всемирный русский народный собор (ВРНС) поддерживает инициативу вернуть Волгограду название Сталинград. Там считают, что историческое название олицетворяет собой эпоху, "которая при всей ее противоречивости и драматизме является неотъемлемой частью победоносного русского прошлого".