Лондонский Судья Николас Эванс: Я пришел в ужас от уровня коррупции в России,как следователи вымогают взятки..

Лондонский судья был потрясен, когда своими ушами услышал, как российские следователи вымогают взятки у российских бизнесменов.Стенограмма и имена участников беспрецедентного скандала..

Вестминстерский окружной суд Лондона отказал в удовлетворении запроса Генпрокуратуры России о выдаче предпринимателя Георгия Трефилова. Прежде всего потому, что признал факт вымогательства российскими силовиками взятки за прекращение уголовного преследования. Кроме того, окружной судья Николас Еванс постановил возместить Трефилову все расходы, связанные с участием в процессе по рассмотрению запроса о его экстрадиции. А это более миллиона долларов, они будут выплачены Трефилову из госказны Великобритании, которая, в свою очередь, предъявит России регрессный счет на ту же сумму.

Георгий Трефилов в 1992 году создал холдинг «Марта», в который входили торговые сети «Гроссмарт», Billa, Pur Pur (в общей сложности более трехсот магазинов), предприятия — производители упаковочных и отделочных материалов. Принадлежала Трефилову и девелоперская группа РТМ. К 2008 году общая стоимость активов, которыми владел бизнесмен, превышала 1,5 млрд долларов.

В 2008 году у Трефилова и начались проблемы. Но когда он обратился в УВД ЦАО г. Москвы с заявлением о рейдерском захвате принадлежащего ему ОАО «РТМ» и активов компании «Марта», сам оказался под следствием. В Следственном департаменте (в то время еще Следственном комитете) МВД было возбуждено уголовное дело № 152974 по ст. 176 УК (незаконное получение кредита). Через два года, 23 сентября 2010 года, уголовное дело было переквалифицировано на ст. 159 УК РФ («Мошенничество»).
Георгий Трефилов вышел из дверей Вестминстерского суда свободным человеком


По версии следствия, Трефилов совершил хищение денежных средств Русь-банка, Тверского отделения Сбербанка, Банка торгового финансирования, Альфа-банка и Сургутнефтегазбанка, в которых им были получены кредиты на сумму более 1,3 млрд рублей. Всего в уголовном деле фигурирует 16 эпизодов мошенничества. Якобы, получая кредиты, Трефилов всякий раз «представлял в качестве залога имущество, которое было либо ранее заложено, либо ему не принадлежало». Хотя, по мнению адвокатов Трефилова, обвинение писалось настолько второпях, что есть эпизоды, касающиеся уже погашенных кредитов, а по некоторым банки возместили свои потери, продав залоговое имущество и даже заработав на этом. По большинству эпизодов не проводилось экспертиз, а те, что были проведены, никак не указывают ни на мошенничество, ни даже на злоупотребления.

16 сентября 2010 года следователем было вынесено постановление о признании Трефилова обвиняемым по 159-й статье. На 23 сентября его вызвали на допрос и предъявление обвинения. Но Трефилов в это время был за пределами России. К тому же еще десятью днями раньше из СК при МВД России произошла «утечка», что следствием вынесено постановление об объявлении Трефилова в международный розыск и предъявлении ему обвинения в мошенничестве.

16 ноября 2010 года Тверской районный суд Москвы вынес заочное решение об аресте Трефилова. Он был официально объявлен сначала в федеральный, а затем и в международный розыск, поскольку не очень-то и скрывал, что находится в Лондоне.

Запрос об экстрадиции в Россию Георгия Трефилова, подписанный заместителем генерального прокурора Александром Звягинцевым, поступил в Лондон 19 сентября 2011 года. После первого предварительного судебного заседания, состоявшегося 14 февраля 2012 года, Трефилов был отпущен под залог. Начало основных слушаний окружной судья Николас Еванс назначил на 15 октября и провел их в течение трех дней, после чего объявил перерыв для подготовки судебного решения.

Оглашенный вердикт оказался и сенсационным, и беспрецедентным. Отныне все суды Великобритании, рассматривая запросы России об экстрадиции, будут учитывать решение Вестминстерского окружного суда Лондона. И России надо быть готовой к тому, что, если доводы ходатайства об экстрадиции окажутся не очень убедительными, это чревато не только репутационными, но и финансовыми потерями.

Александр Звягинцев от имени Генпрокуратуры гарантировал, что Трефилов «…будет пользоваться всеми средствами правовой защиты в России, в том числе юридическими консультациями, он не будет подвержен пыткам и жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию». Кроме того, в запросе было подчеркнуто, что «просьба о выдаче не обусловлена обвинением этого человека по политическим мотивам…». Однако окружной судья Николас Еванс посчитал, что Россия не представила доказательств обоснованности уголовного преследования Трефилова. Более того, судья пришел «в ужас от уровня коррупции» в России (цитата из судебного решения. — И. М.).

Серьезным аргументом для этих выводов стали представленные суду аудиозаписи переговоров представителя Трефилова Георгия Усупашвили с человеком, которого он в своих показаниях называет Виктором Гвоздевым, высокопоставленным сотрудником Генпрокуратуры, осуществляющим надзор за деятельностью Следственного департамента МВД России.

Из аудиозаписей, изученных в суде, можно сделать вывод, что уголовное дело в отношении Трефилова было «профинансировано» теми, кто «отжал» у него бизнес. А за прекращение уголовного преследования через переквалификацию «мошенничества» на более мягкую статью собеседник Усупашвили предлагал бизнесмену заплатить один миллион долларов, из которых $500 тысяч якобы предназначались Павлу Лапшову (в то время замначальника управления Следственного департамента МВД России), по $100 тысяч самому Гвоздеву, его коллеге по прокуратуре Сергею Чурашкину и Валерию Игнашину (замначальника управления по надзору за отделом по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры). Остальные деньги, по словам собеседника, должны были «уйти» работавшим «на земле», в том числе следователю Ирине Коноваловой, непосредственно ведущей это уголовное дело.

Окружной судья Николас Еванс записал в своем решении: «Уровень коррупции, выявленный по расшифровке аудиозаписей, приводит в ужас. Показания Георгия Усупашвили, расшифровка аудиозаписей (на русском и английском языках) и компакт-диск с записью (разговоры, естественно, на русском языке) были предоставлены Королевской прокурорской службе, и, видимо, весь этот материал был отправлен ею в Москву».

Мне удалось связаться с Георгием Трефиловым. И вот что он рассказал об этих аудиозаписях:

— С самого начала возбуждения дела и особенно после переквалификации на 159-ю статью и моего заочного ареста на меня и моих адвокатов стали выходить «посредники» с предложениями о «помощи». Я четко понимал, что никаких переговоров в таком русле я вести не буду. Такая моя позиция основывалась на осознании моей полной невиновности и нежелании принимать навязываемые мне «правила игры». Это у них бизнес такой — сначала создают проблемы и потом их доблестно решают. Разумеется, не безвозмездно. Дело возбуждается в интересах и за счет одного «спонсора», а на закрытие можно «попросить» деньги у другого. Сначала нам никак не удавалось зафиксировать «предложения помочь и решить все вопросы». На самом деле особую активность проявила именно следователь Коновалова, которая вела мое уголовное дело. Именно она представила мне Гвоздева как «посредника». Мы с адвокатами никак не ожидали, что он окажется сотрудником Генпрокуратуры. К тому же очень разговорчивым.

Сегодня эти аудиозаписи выложены в интернет, но, по словам Трефилова, у него есть еще более интересные материалы.

— Но я хочу посмотреть, в какую сторону пойдет «волна» и как на самом деле будут бороться с коррупционерами в данном конкретном случае, — заявил опальный бизнесмен «Новой».

В серьезное наказание вымогателей Трефилов не верит:

— Думаю, что привлекут только Гвоздева, хотя мне его действительно жаль. Ведь он просто стрелочник в этой системе коллективной «кормушки». Дадут условный срок и скажут: ай-яй-яй! Вот если раскрутят всю цепочку, которую, кстати, сам Гвоздев упоминает несколько раз по именам, а ему за сотрудничество со следствием дадут иммунитет, — это будет хорошее дело. Но я не верю в такой сценарий… Да и в уголовном деле у меня ничего не изменится. Система не умеет бороться против себя. Это у нее запрограммировано на генетическом уровне: «Своих не сдаем!»

Российский адвокат Трефилова Ваграм Калачян тоже не испытывает особого оптимизма в отношении перспектив уголовного преследования «оборотней в погонах».

— Когда Королевская прокурорская служба передала материалы в Генпрокуратуру России, было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ. Дело возбудили в Следственном департаменте МВД России, и будет оно, по всей видимости, расследоваться там же, где расследуется уголовное дело в отношении Трефилова, — рассказал адвокат «Новой». — Как будто в Генпрокуратуре не знают, что в соответствии со ст. 447 УПК РФ и следователь Коновалова, и ее руководитель — заместитель начальника следственного управления Следственного департамента МВД России, и надзирающий прокурор Гвоздев, и прочие сотрудники Генпрокуратуры подпадают под категорию лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам. На основании ст. 151 УПК РФ предварительное расследование в отношении них могут производить только следователи Следственного комитета России. Я впервые встречаюсь с подобным случаем, когда дело в отношении «спецсубьектов» расследуется в Следственном департаменте, да еще и в том же самом управлении, где работают предполагаемые фигуранты уголовного дела.

Несмотря на пессимизм в отношении перспектив уголовного преследования силовиков, Георгий Трефилов не теряет надежды вернуться в Россию.

— И я не просто надеюсь, я многое делаю для того, чтобы вернуться и чувствовать себя в России уверенно, — говорит Трефилов. — Я бы хотел вернуться в страну, где граждане не чувствуют себя беззащитными перед системой. В страну, где гарантированы базовые права и свободы людей. В страну, где работники правоохранительных органов занимаются своими прямыми обязанностями, а не используют свое высокое положение и власть в целях самообогащения.

Как бы ни развивались дальнейшие события, Георгий Трефилов не будет доставлен в Россию в наручниках. Потому что вердикт Вестминстерского окружного суда Лондона об отказе в удовлетворении запроса об экстрадиции — окончательный и обжалованию не подлежит.



P.S. «Новая» направила запрос в управление взаимодействия со СМИ Генеральной прокуратуры РФ с просьбой предоставить информацию о том, в какой стадии находится проверка информации, содержащейся в аудиозаписях переговоров сотрудника Генпрокуратуры РФ Виктора Гвоздева с представителем Трефилова Георгием Усупашвили? Кто конкретно осуществляет проверку? Каковы перспективы проверки?

На свой запрос мы получили ответ, что он переправлен «в компетентное структурное подразделение Генеральной прокуратуры Российской Федерации».

Однако нам удалось выяснить, что уголовное дело по части 4 ст.159 УК РФ, подозреваемым по которому проходит Виктор Гвоздев (в апреле этого года уволенный со службы на пенсию), было возбуждено еще 12 декабря. А 15 декабря Тверской суд Москвы дал санкцию на арест Гвоздева, он отправлен в СИЗО предварительно до 15 февраля 2013 года.

Адвокаты Гвоздева высказывают сомнения в подлинности аудиозаписей. Но при этом предпочитают не комментировать, что «переговоры» о прекращении уголовного преследования Трефилова велись и по скайпу. Запись разговора по скайпу была также изучена в Вестминстерском окружном суде Лондона (имеется и в редакции «Новой») и не вызывает сомнений в подлинности.


«Ну и, самое главное, они денег хотят»
Фрагменты аудиозаписи, изученной и приобщенной к делу окружным судьей Николасом Эвансом

Участники встречи: Георгий Усупашвили (Г. У.), давший письменные показания суду, и человек, которого он в своих показаниях называет сотрудником Генпрокуратуры РФ Виктором Павловичем Гвоздевым (В. Г.).



1 марта 2012 года

В.Г.Давайте отойдем.

Г.У.Ну, давайте.

В.Г.Ну, в общем, ходили там, переговорили, принципиальное согласие получено; они, та команда, назовем ее департамент, не будем называть их по лицам <…> в общем, они готовы решить вопрос.

Г.У.Так.

В.Г.И, вроде бы, как бы довольно быстро, и, вроде бы, <…> без его даже явки; то есть изменить меру пресечения, отменить постановление, вынести новое постановление, <…> и после этого он спокойно приезжает, мол, мы тебе предъявим новое обвинение; в этой связи для решения этого вопроса, технически, они хотят, чтобы ваша сторона подготовила обращение, ну типа жалобы, заявление, где будет изложена необоснованность предъявленного обвинения.

Г.У.Так.

В.Г.Потом, чтобы он как бы признал свою вину по 176-й, написал, что он готов, после изменения меры пресечения, приехать и дать показания. Это то, что они хотят.

Г.У.Не факт, что это должно быть?

В.Г.Это то, что они хотели бы предварительно; ну и, самое главное, они денег хотят; хотят, как всегда, больше, чем, я считаю, нужно; он даже планку поднял до единицы <…> ; мой человек <…> ну, уломал не уломал, убедил его, что это уж слишком, ну, в общем единицу на всех.

Г.У.Это разговор про Лапшова конкретно?

В.Г.Ну…

Г.У.Ну я понял, я понял; потому что понимать тоже надо такие вещи. <…>

В.Г. <…> По технике поговорим… Ради бога, закладывайте их куда-нибудь на хрен в ячейки, ***** (имеется в виду, что деньги должны быть предварительно заложены в банковскую ячейку) <…>

Г.У.Ладно, окончательная цифра-то какая?

В.Г.Пока единица на все про все. Понимаешь?

Г.У.Ну согласовываем тогда, ну что…

В.Г.Это болванка, такая вот, от фонаря мы с тобой определили… потому, что я понимаю, что меньше пятисот х…ли к нему подходить? Он даже не будет мараться… И рассчитал туда, сюда… и по стольнику нам… нормально? Нормально! А он только себе попытался единицу!

Г.У.Только себе?

В.Г.Сейчас срулил — восемьсот! Ну, общая единица, так сказать. Ну, смотри, это предложение с той стороны... Я бы предложил — давай частями! Вот они изменили меру пресечения — вот одна часть! Ну, вернее, не меру, а обвинение… <…>

Г.У. Понятно, понятно. Должен быть какой то задаток, потом пошло поехало…

В.Г.Там не задаток, нужно, чтобы вся сумма лежала.

Г.У.Где? Сумма то пускай лежит. Но получать он ее будет только по результату.

В.Г.Мой человек, пусть она у него лежит

Г.У.Я согласен. <…>

В.Г.Короче, вот мое мнение, я вообще человек такой стеснительный, ну, мне тоже кажется, что многовато,***** Надо сказать, что, я вот озвучил <…> и сейчас тебе готов сказать, <…> чтобы это разрулить и вернуться к тому, что по идее должно быть, мы должны еще такие бабки *********! У вас совесть есть?

Г.У. Ну понятно, понятно…

В.Г.Поэтому тоже не надо сразу ложить, ну, мало ли, что он сказал... ну сказал... ну ты тогда вообще будешь х… сосать в этой ситуации, так?

Г.У.Так.

В.Г.Ну, будет он там сидеть... Но он же, в конце концов, не клопов гоняет на своем теле на нарах… он в Лондоне живет,***** Да переживет он на х… всех этих Лапшовых,*****, еще год там посидит; в мае, июне может вообще их там не будет, придут другие люди

Г.У.Разговор идет за доллары или за евро?

В.Г.За доллары, конечно! <…>

Г.У.Не, ну а чисто по-человечески, он не дебил. Чисто по-человечески так и получается, на самом деле, и по материалам также получается <…> Там все из пальца высосано!

В.Г.Да, да! Она вот просто такая ситуация создана, и самое страшное, что он вынужден там быть! Потому, что тоже, ведь, сука, кинут на нары, пока разберутся, пока там суд пройдет, год отсидишь там, а ради чего?

Г.У.Ладно, я тебя понял, стратегия такая, в общем, ну давай за те деньги, за которые мы вчера говорили с тобой приблизительно…

В.Г.Ну, стольник мне, хотя, конечно можно добавить с учетом всего.

Г.У.Я понимаю <…>

В.Г.Давай не будем сейчас суетиться <…> Вот этот мешок, как говорится, основной вопрос. Все стоит денег! Как говорится, цена-качество! Так что должно быть разумное соответствие…

Г.У.Я согласен.

В.Г.Это первый вопрос. Второй вопрос очень не маловажный, запомни, вот это вот заявление! Как его писать! <…> я тридцать лет на этом деле сижу — 15 лет следователем, 15 руковожу следствием, наблюдаю за следствием; в этой ситуации надо как написать? Предъявленное мне обвинение необоснованно... и даже не законно, оно высосано из пальца... Ну, адвокат найдет нужные слова; ну, вот, надо написать вот эту заяву; надо будет — я напишу. <…> причем эту заяву прямо мне отдашь!

Г.У.Понятно.

В.Г. Не надо никуда ее, прямо мне, мы прямо пропустим через кадастровый номер, зарегистрируем ее, и прям сразу пойдем.

Г.У.Вить, а когда?

В.Г.Там совещание будет проведено, Ирка готова (возможно, имеет в виду следователя Ирину Коновалову); она поддержит.

Г.У.Угу.

В.Г.Вот она свое тоже отработает; она поддержит эту ситуацию, тут же будет новое постановление вынесено, это отменено <…> пускай, на ***, без его приезда меняют меру; иначе что получится, он в розыске; его надо тогда либо встречать в Шереметьево с операми, чтобы его, *****, прям оттуда не отправили в изолятор.

Г.У.Ну естественно…

В.Г. На самом деле, такие вопросы были у нас, мы встречали людей с операми местными, с гонцами. <…>

Да встречали, нах, и прям забирали нах, ксивы – вот это мы, это наш человек, в машину и… и прям к следователю, допрос и тут же подписку и пошел! <…> Причем, может быть что угодно! Например, все хорошо, все нормально, поехали за ним, уже новое постановление, вдруг какой то ******-руководитель появляется, у него какая-то информация, ему чего-то не дали; он:*****, изменю все! И никто ничего не сделает!

Г.У.Согласен <…>

В.Г.Ты вот передай ему, скажи, не называя меня, скажи, наш товарищ считает, что гнуться тоже не надо сразу. <…>


02 апреля 2012 года

В.Г. В общем, давай так, с главного. <…> Значит, он не то, что не подвинулся, а сказал, наоборот, единицу мне.

Г.У.Так.

В.Г.В этой ситуации мы с шефом… У нас язык не поворачивается спросить, поэтому мы предлагаем вот так сделать, если в принципе это устраивает. Мы Паше скажем: давай сюда своего человека — и работайте напрямую; и то я свое дело сделаю, сведу с его человеком и решайте дальше. <…> он вообще оборзел и он для себя хочет такую сумму; так вот — сами решайте.

Г.У.Нет, ну понятно, даже не я буду решать, это не мои деньги

В.Г.Даже не тебе решать; скажи, этот маленький шибзик хочет себе; значит его мнение такое — что твой мошенник, тем не менее; он там кредитовался, перекредитовывался, и так далее и так далее; запоминай, я тоже буду вспоминать, потому что много чего было сказано; все тоже беседовали, знаешь, на улице; ну есть другая сторона, вот это я точно помню, это банкиры какие-то.

Г.У.Так.

В.Г.Они башляют и раньше башляли; и их задача заставить его платить, заставить его сюда приехать, с тем, чтобы здесь его нагибать и требовать с него бабки. Поэтому он чувствует себя более менее спокойно, — он не голодный, *****

Г.У.Понятно. <…>

В.Г.С трудом он уже соглашается — мол, ладно мы попробуем, мы будем работать. Приедет сюда, мы сделаем так, как мы обещали; всю эту ситуацию изменим, изменим меру, сделаем ему другое обвинение; дальше там надо будет проводить две экспертизы какие-то, он сказал. Здесь у нас все заряжено, схвачено, экспертизы будут нормальные; эти экспертизы, видимо, позволят сделать соответствующие выводы. Правда, я не понимаю, как следователь и как надзирающий прокурор… в прямую эксперты никогда не дают заключение, что здесь так или нет. Ну, видимо, я всех деталей не знаю — у меня нет дела, я его не читал. <…> С Генеральной прокуратурой там я сам решу; надзирающий там Серега Чурашкин; Сергей Николаевич, надзирает за этим делом, человек он ушлый…

Г.У.Именно он надзирает?

В.Г.Он надзирает и он поддерживал и давал заключение о законности и обоснованности этих решений, то есть это же тоже как-то не понятно, ты скажи ему, там ведь какая х…ня, они примут решение, а Генеральная, наш отдел, будут возражать; они будут писать требования, Гринь (замгенпрокурора) будет эти требования подписывать, будет говорить, что необоснованны изменения обвинения; про меру пресечения…

Г.У.Нет, ну если движения начнутся, все равно же у тебя можно консультироваться.

В.Г.Консультироваться можно, но не я буду писать

<…>

Г.У.Ну понятно! Дальше — переговорили, объявили, а дальше чего, просто ждем звоночка? Как нам сейчас действовать, что делать?

В.Г.Пока жди. Я сейчас еще раз переговорю, скажу так и так, я сам предложу ему такой вариант, вот…

Г.У.Вот еще два слова я хотел сказать тебе… Короче, есть информация, что там давят на следствие со стороны ФСБ! Есть такое?

В.Г.Есть, есть! Опера там тоже заряженные, они мне еще тогда говорили. Там хорошее сопровождение идет, они продолжают там это дело сопровождать, ФСБшники… Так и скажи: да! Однозначно! Я их лично не видел, но со слов Ирки…

<…>.

В.Г.Вообще-то я что еще хочу сказать: давай не будем копытами бить, чуть-чуть подождем, потому что, все-таки, мы считаем, что сейчас в мае после путинского прихода, возможно, какие-то изменения начнутся <…>

Г.У.То есть ты говоришь, что может поменяться в лучшую сторону?

В.Г.В лучшую, конечно! Если эти беспредельщики уйдут, то, может быть, оно лучше будет…

<…>

Г.У.Ладно, ну по поводу Коноваловой ты говоришь, как они ей скажут, так она и будет делать?

В.Г.Конечно!

Г.У.Пока ей говорят вот так!

В.Г.Пока ничего вообще не говорят! Пока она сидит вообще и ждет, когда ей скажут, когда ее вызовут и скажут доложить по делу, это все решаемо, это, думаю, не проблема! С ней не проблема! Она ноль без палочки в этих делах! <…>

Она мне сказала уже давно, и так у нас заведено. Ничего они сейчас сами не решают. Как начальники скажут, так они и делают.

Г.У.Ладно, я тогда прямо в ближайшее время свяжусь, я тебе тогда отзвоню, хорошо?

В.Г.Да, а я тогда все-таки еще раз встречусь с шефом, скажу: шеф, давай вот так вот… Свяжись с ним еще раз, если вы в принципе согласны дальше работать на таких вот условиях…

<…>



Из решения Вестминстерского окружного суда

<…>

19. Наиболее показательное свидетельство, поддерживающее мнение ГТ (Георгия Трефилова – Ред.), дает «Свидетель A». Свидетель может быть описан как лицо, совершающее служебные разоблачения. <…> он/она имел информацию из первых рук о расследовании, которое не было проведено справедливо или в соответствии с обычными процедурами, которые должны были быть проведены, и Ирина Коновалова (см. мой пункт 5) «согласилась с тем, что в деле не было никаких реальных доказательств какой-либо преступности…» <…>

20. Таким образом, Свидетель А подтверждает, на основе его/ее непосредственных знаний, что преследование было начато «по заказу» и ФСБ оказывала недолжное влияние с самого начала. В результате:

i. Расследование в отношении ГТ было проведено несправедливо и незаконно, с умышленным отсутствием взаимодействия с фактическими и правовыми вопросами и недостаточным анализом и работой.

ii. Не предоставлялась возможность получения необходимых отчетов экспертов для доказательства мошенничества.

iii. Следователи не подвергали собранные доказательства даже самому элементарному изучению движения денежных средств, как это делается в нормальной практике.

iv. Деньги возможно были заплачены старшим членам Следственного Комитета или ФСБ бывшими деловыми партнерами ГТ, таким образом обеспечивая продолжение расследования.

v. Изначальное обвинение против ГТ были несправедливо изменено на более серьезное обвинение, исключительно с целью увеличения срока тюремного заключения.

vi. Ряд следователей Следственного комитета открыто признали, что не было никаких реальных доказательств какой-либо преступности, но что они действовали «в соответствии с инструкцией».

<…>

30. Г-н Георгий Усупашвилли (ГУ) предоставил заявление на 12 страницах. Он является другом ГТ, знает его в течение 12 лет и находится в близких отношениях с сестрой ГТ. Он утверждает, что в феврале 2012 года он договорился встретиться со старшим прокурором Виктором Гвоздевым (ВГ) из Генеральной Прокуратуры (ГП) в Москве. ВГ сказал ему, что за отдельную плату он может «помочь» ГТ сократить срок обвинения или полностью снять обвинение. <…> Состоялся ряд встреч. ВГ пытался во время переговоров взять у ГТ сумму в размере $1 млн., что позволило бы сократить срок обвинения. Доказательства коррупции, которые он предоставляет, вызывают осуждение. <…> он был «в боевой готовности» для этих встреч и зафиксировал разговоры на 22 страницах. Уровень коррупции, выявленный по транскриптам, приводит в ужас. Показания ГУ, транскрипты (на русском и английском языках) и компакт-диск с записью (разговоры, естественно, на русском языке) были предоставлены Королевской Прокурорской Службе и, видимо, весь этот материал был отправлен в Москву.

31. Предполагалось, что ГУ должен дать показания на слушаниях об экстрадиции. У ГУ в последний момент возникли проблемы с получением визы и он не смог приехать. Г-н Джонс (адвокат, представлявший в суде Российскую Федерацию – Ред.) не возражал, чтобы его показания были прочитаны. Учитывая, что ГУ не может давать показания по видеосвязи (см. пункты 32 - 42 ниже), это было очень разумно и великодушно со стороны г-на Джонса.

<…>

57. По причинам, представленным выше, я оправдываю ГТ <…>.