Дело ведь не в том, сколько человек выскажется за переименование улиц или сколько против. Если бы речь действительно шла об интересах жителей, то вопрос о переименовании и вовсе бы не выносился на обсуждение – как минимум, в ближайшие пятьдесят-сто лет, пока он полностью не утратит личностную окраску, сместившись в чисто историческую или, там, культурологическую плоскость. Окружающий нас мир собственных имён – не то железо, которое нужно ковать, пока оно горячо. «Официант! – кричит посетитель ресторана в классическом русском анекдоте. – Почему вы подаёте все блюда остывшими?». «Прошу прощения, – отвечает официант. – Вы заказали водку, винегрет, студень и мороженое – что именно вам разогреть?». Поднимать сегодня вопрос о переименовании улиц – аккурат и значит разогревать винегрет. Даже если лукаво переименовывать при этом сам процесс переименования в некое «возвращение исторических имён». Ответьте-ка мне навскидку, не заглядывая в энциклопедический словарь: Дардания, Троя, Илион, Скамандр, – какое из этих названий «историческое», а которое бедным грекам навязали гнусные большевики, то бишь варвары? Но я отвлёкся.
Дело ведь не в том, сколько человек выскажется за переименование улиц или сколько против. Дело в том, что переименование двенадцати улиц в областном центре – вопрос уже решённый, и они будут переименованы, даже если против этого выступят поголовно все жители города. Пусть пятьсот тысяч кировчан принесут в мэрию бумажки со своими подписями против, всё равно окажется, что пятьсот пятьдесят тысяч выступили за. Не верите? А в то, что более половины кировчан пожелали жить на улице Острожной – верите?
Вы голосовали за них на мартовских выборах, и они отдали вам по пятьсот рублей. А другие молились за них (назовём это так) на мартовских выборах, и они отдали им двенадцать улиц. Всё имеет свою цену, и это тоже. Или, вы думаете, вон тот бородатый мужик в юбке агитировал вашу престарелую матушку за кандидата Р. из исключительно духовных соображений?
Нет, вы, конечно, можете ввязаться в дискуссию или даже выйти на пикет. И они, конечно же, могут – типа, с учётом вашего мнения, – отложить вопрос об Острожной ещё на месяц или на два, чтобы у вас и тени сомнения не осталось в благородстве их устремлений. Но двенадцать улиц они всё равно отдадут, попомните моё слово. Если ещё тринадцатая на процента не набежит.
«Просто я живу на улице Ленина, - была такая песня. - И меня зарубает время от времени».
