«Ревизор»: приговор вертикали власти. Загадки бессмертной комедии

Посмотрел в воскресение по «Культуре» старую экранизацию «Ревизора» с участием великих актеров – Толубеева, Грибова, Горбачева, Яншина… Сказать, что Гоголь и в наши дни актуален, значит ничего не сказать. Все тоже мздоимство, и унтер-офицерские вдовы сами себя секут, как утверждают некоторые нынешние полицаи…

Про эту бессмертную комедию сказано и написано столько, что вроде добавить уже нечего. Но как всякое гениальное произведение оно, как мне кажется, не разгадано до конца. И появляются новые вопросы. Например, такие.

1.      Еще в школе мы проходили, что героями движет страх. Именно поэтому они приняли какого-то прощелыгу за ревизора. Но так ли это на самом деле? Чего бояться помещикам Бобчинскому и Добчинскому? Они просто лезут не в свое дело. Анна Андреевна и Марья Антоновна тоже никакого страха не испытывают. Им Хлестаков интересен как столичная штучка. Да и сам Хлестаков испытывает страх только один раз, когда к нему в номер заваливается городничий со всей компанией. Все остальное время ему море по колено. Я уж молчу про голодного и жадного слугу Осипа.

2.      Известно, что комедия очень понравилась императору Николаю I. Посмотрев ее в Александринском театре, он заявил: «Ну и пьеса! Всем досталось, а мне более всех!» Но где же там государь-император, которому «более всех досталось»? Между прочим, Жуковский убеждал царя, что это всего лишь «веселая насмешка над плохими провинциальными чиновниками».

 Думаю, героями движет не страх, а мечта о красивой жизни. Ни городничего, ни чиновников не удовлетворяет их унылое провинциальное существование. Все семейство городничего мечтает о Петербурге. Но и петербуржец Хлестаков недоволен своим положением. Ему хочется руководить департаментом, быть «с Пушкиным на дружеской ноге». Даже Осип мечтает о более сытой и красивой жизни. А Бобчинскому и Добчинскому не хватает славы. Им так хочется, чтобы про них знал государь-император.

Чтобы хоть как-то приблизиться к осуществлению своей мечты, они берут взятки, творят безобразия, пытаются выдать Марью Антоновну за Хлестакова или вообще ничего не делают. Только мечтают, как Осип, или болтают об этом по пьяной лавочке, как Хлестаков. А почтмейстер так просто письма вскрывает, чтобы почитать о балах.

Ну а что им еще остается делать? Ни у городничего, ни у чиновников нет ни единого шанса пробиться наверх. У выходца из далекой провинции Хлестакова тоже невелики шансы сделать карьеру в столице. В николаевской России, где действовала жесткая вертикаль власти, говоря современным языком, практически не работали социальные лифты. Николай I выстроил страну по принципу казармы, где всякий должен знать свое место. Это, конечно, чиновников никак не оправдывает. Но именно в такой стране и процветает коррупция.

И в тоже время Николай I был умным человеком, он нутром почувствовал, что «Ревизор» – это приговор его вертикали. Почувствовал, но ничего не сделал. И эта вертикаль дала трещину во время Крымской войны и окончательно рухнула в 1917 году. Новую вертикаль построил Сталин, закрепив ее прочным фундаментом в виде КПСС и органов госбезопасности. Но и она рухнула в 1991 году, когда фундамент прогнил.

И вот новая вертикаль – путинская. Чиновники ездят по разбитым российским дорогам не на тройках, а на кроссоверах, берут взятки не борзыми щенками, а откатами. И очень хотят задушить всех «бумагомарак», что пишут про их делишки. Но по-прежнему живут мечтой о красивой жизни. А социальные лифты в наше мобильное время работают плохо, со скрипом, постоянно останавливаются между этажами, а то и просто падают вниз.

Поэтому «Ревизор» по-прежнему очень и очень современен. Только вряд ли Путин, посмотрев очередную постановку, воскликнет: «Всем досталось, а мне более всех!»