ДЕНЬ РОССИИ

Предлагаю выступление игумена Игнатия (Бакаева), которое я на днях записал и подготовил. Примерно так же думает 99 из 100 священников в стране. Их никогда не заманить ни в стан оппозиции, ни в стан власти. Им за державу обидно. Стыдно перед Богом. Они страдают от того, что происходит сегодня со всеми нами.И говорят - власти, оппозиции - всем: Пока не обратимся к Богу, к совести, будет суета и маета, грызня и война. Дело не в том, как зовут правителя, как называется тот строй, при котором мы существуем. Совесть, любовь к своей родине - это либо есть или нет. А их отсутствие  можно назвать как угодно.  Тут все никак не могут с властью я или с оппозицией. Это непонимание вызывает подозрения подчас, глупые. Хотя все очень просто. Я с отцом Игнатием. А для него нет России властной и оппозиционной. Есть наша родина. И если будет она с Богом, то станет великой. А продолжит воротить от него физиономию лица, не будет никакой России. Он - Бог источник любви, совести, правды. Нет других. Нет расчудесных спасительных схем. Есть Бог и небытие. Нам выбирать. Пока еще есть такая возможность. Быть может очень недолго.  

ДЕНЬ РОССИИ

Однажды я услышал историю. Идёт Господь по земле и видит безутешно плачущего. Подошёл и говорит ему: "Я друг беззащитных, угнетённых и обездоленных. Я Бог твой и могу помочь тебе. Скажи, что ты так горько плачешь?" И человек ответил: "Я - русский". Тогда Спаситель мира сел рядом с ним и тоже заплакал.

Вспомнилось это 12 июня, в День независимости, который пришёлся на день моего рождения. Обычно я в этот праздник принимаю участие в крестном ходе "Православный Сыктывкар", где люди молятся об Отечестве своём и обо всём мире. На улицах много нарядно одетой публики, в небе - фейерверки, проносятся автомобили, украшенные флагами с российским триколором, произносятся торжественные речи.

Но в этот раз всё вышло иначе, и я оказался как бы в тылу праздника, навещая деревни Озёл и Сёйты. В Озёле намечалась Божественная литургия. Наш путь к храму лежал мимо продовольственного магазина, который был ещё закрыт. Тем не менее там собралось уже около десятка мужчин и парней. Некоторые не могли стоять и лежали. На литургию пришли всего двое мужчин, а ещё молодая мать с ребёнком и две бабушки. Началась служба. Большие окна деревенского храма смотрят на озеро, которое оно совсем рядом - в десятке метров. Видно было, как на берег пришли пятеро молодых ребят. Начали пить водку, запивая её пивом. Закуски у них не было. Подумалось: что с ними будет к обеду? Через полчаса они ушли - оживлённые, даже весёлые. Их место заняли две женщины с колясками и мужчина. Тоже вынули сигареты, достали бутылку. Пили прямо из горла... А я помню другой Озёл, когда здесь ещё занимались сельским хозяйством, работал молокозавод. Помню, как нас угощали здесь превосходным маслом, отрезая от большого, размером с буханку, бруска. Это было совсем недавно, всего лет десять назад. Храм был ещё обшарпанный, но людей приходило намного больше. Люди были при деле, ещё не отчаялись, не разъехались в поисках работы.

В Сёйты меня звали на водосвятный молебен. Там есть часовня в честь Модеста, Патриарха Иерусалимского, - старенькая, на треть ушла в землю. Когда мы приехали, нас ждало человек пятнадцать. Очень обрадовался, когда увидел среди них четверых ребят шестнадцати-восемнадцати лет. После молебна захотелось с ними поговорить. Слово за слово, спрашиваю: "А вы знаете, кто такой святой Александр Невский?" С недоумением переглядываются, пожимают плечами. "А Суворов?" Молчат. "Кутузов, Ломоносов?.." Переступают с ноги на ногу. Стоящие рядом бабушки смущённо краснеют, вздыхают: им неудобно за внуков. Я был потрясён. Не знал, что сказать на это. Налицо убиение России. Пока где-то горят фейерверки, Россия погибает, враг властвует и побеждает.

Местные жители мечтают обновить часовню. Скинулись, купили передвижную пилораму - святое дело помогло объединиться. Никто и представить не мог, с чем придётся столкнуться дальше. Землю под лесопилку власть им выделить отказалась. Это в деревне, где свободной земли больше, чем в ином европейском государстве, - от дома до дому по сотне метров! А пока нет земли, лесопилку не оформить, а к пилораме не подвести электричество. С лесом тоже возникли трудности. Выписать выписали, а делянку второй год не дают, где лес можно было бы напилить. Хотя кругом тайга. Представляю, как мучаются предприниматели...

И в Озёле храм под угрозой. Провели мы там новую проводку. Кабель хороший, медный, а нагрузки на него, считай, никакой: три лампочки и чайник. В общем, всё сделано добротно - я же себе не враг, люблю этот храм и за него отвечаю. Много лет здесь собирались местные пропойцы, курили, но пожарная охрана старалась не обращать на них внимания. Мол, сгорит церковь - ничего страшного: других построек рядом нет, огню некуда перекинуться. Так было, пока мы не отремонтировали храм, и вот тут в МЧС оживились. Настаивают, чтобы мои старушки были обучены правилам борьбы с пожаром, но это ещё полбеды. Требуют, чтобы мы провели сигнализацию, а цена у неё такая, что хоть убейся - не осилить. Говорят, пожарные связаны с фирмой, которая занимается такими работами. Штрафы выписали огромные.

Говорю чиновнику в МЧС: "Ты же крещёный, так зачем Церковь гонишь? Зачем старух душите, которые молиться хотят? Лучше бы вы меня в тюрьму засадили, хоть ясно бы стало, кто вы такие". А чиновник отвечает, что, мол, крещёный или некрещёный - дело второе. Главное - он «человек государственный». Вот куда замахнулся! А совесть? Как же государственный человек без неё обходиться может? А запросто.

Идёт убиение России. И все мы виновны в этом. Одни – в том, что творят такое. Другие – в том, что ничего не видят и не слышат, пока не припрёт. Виноваты мы, крещёные люди, - что запустили всё, перестали быть хозяевами своей страны. Вспоминается рассказ о том, как сидели за трапезой князь, тиун (судья) и святитель, беседовали. Судья был продажный, обидчик вдов и обездоленных. "Куда тиун после смерти попадёт?" - спросил князь, который полагал себя человеком справедливым. "Туда же, куда и князь", - ответил владыка. Ведь тот позволял судье творить беззакония. Это должны помнить все крещёные люди, в том числе облечённые властью. За всё придётся отвечать: и за гибель России, и за гибель всякого человека.

Одна женщина спросила старца Паисия Святогорца: а что, князь мира сего сильнее Бога? На что отец Паисий ответил, что, конечно же, нет. Но Господь не может нас спасти против нашей воли. А её тяжело пробудить. Вот берут озорники кипяток и капают на лапку лягушки. Она сначала отдёргивает её, но постепенно привыкает к мучениям, ни на что не реагирует. Страдает, но думает, что сопротивление бесполезно. И смерть незаметно поражает её. Так и наша Россия. Оттого и заплакал Господь в той притче.

Приходил на днях человек. Его по суду лишили прав, а сообщить об этом не удосужились. Сел за руль - и попал в кутузку на пять суток. Государственный человек защищать нас должен, а не душить. А ведь люди сегодня боятся любого, кто в мундире.

Что же верховные наши правители делают, пока Россия умирает? Они погружены в высокие материи. У меня с внуком та же беда. Играет на компьютере во властелина мира. Встаёт из-за машины совершенно одуревший: опять спас человечество! Вжился в эту роль...

Администрация в тот день, когда я служил в Сёйтах, выделила местным старухам машину. Повезла их смотреть соревнования по бегу. Всё-таки День России...