Обидчивый народ – вятская интеллигенция. Обидчивый – но мягкотелый. И ведь сколько уже раз, казалось бы, макали её через эту мягкотелость с головою в говно всевозможные жулики – безмозглый павиан бы отучился хватать конфетки из сомнительных рук. На все бы павловские рефлексы забил – а бы отучился. Павиан, блин, – но только не кировский интеллигент.
Давно ли с праведным гневом в голосе клеймил он новых городских депутатов – по сути купивших себе на мартовских выборах думские мандаты, сунув электорату по пятихатке за голос? Давно ли призывал «сделать так, чтобы до конца своих дней сожалели эти подонки и прохиндеи о том, что натворили накануне и в день выборов»? Давно ли божился, что никогда не признает новую думу легитимной, а её решения – законными?
Куда уж давней – полугода не прошло с того марта.
И ладно бы ещё, кабы прохиндеи с подонками вдруг взялись, засучив рукава, за свою работу: изыскали средства на капитальный ремонт городских дорог, понаоткрывали дополнительных мест в детских садах, навели порядок на общественном транспорте, разобрались с жилищно-коммунальными тарифами. Но ведь – не изыскали, не понаоткрывали, не навели. Благо, нашлись грамотные пиарщики, подсказали, напомнили про фамильную вятскую мягкотелость, предложили варианты, подобрали беспроигрышный. Напели, может быть, даже – из Ильи Кормильцева: мол, зачем делать сложным то, что проще простого?
И вот уже пляшут на главной площади вчерашние божилы и клеймилы в слезах невыразимого счастья, и вот уже звучат – поначалу робко, но всё уверенней и громче – из танцующей толпы первые здравицы и аллилуйи, и вот уже плывут по-над бушующим людским морем портреты двадцати пяти героев, проголосовавших «за».
«Слушай, – звонит мой давний знакомый, большущий умница и вообще. – А как ты насчёт того, чтобы признать Владимира Быкова в Кировской области человеком июня?». «Ой, – всхлипываю я, от умницы такого не ожидавши. – И за какие, интересно, заслуги?». «А за его чёткую позицию по возвращению исторических наименований улицам города», – и в голосе собеседника слышится нотка плохо скрываемого торжества. «А как ты насчёт того, чтобы признать Владимира Быкова человеком года?», – звонит другой, тоже умница и тоже вообще. «Ой, – снова всхлипываю я, но уже не без задней мысли. – А почему одного Быкова? Почему без Козловского, Владыкина, Камышева, без Репнякова с Косулиным и Стародумова с Никулиным, почему, наконец, без Исупова и Строя?».
Безмозглый павиан бы уже отучился хватать конфетки из сомнительных рук. Павиан, блин, – но только не вятский интеллигент.
