Цена одного тура

Федеральная власть на всех парах несется к тому, чтобы любой ценой обеспечить оформление результата президентских выборов в один тур. Именно этим стремлением «оформить победу» (это самый мягкий и политкорректный из возможных терминов) и объясняются практически все пиар-телодвижения последнего времени. С одной стороны, продолжается уже имевшая обратный эффект осенью 2011 года пропаганда на грани и за гранью фола про «оранжевую чуму» и «руку Госдепа» на телевидении и постановочно-карикатурных митингах, имитирующих «народное единство», попытки деморализовать протестный электорат и давить на психику организаторов федеральных митингов протеста через прослушки, взломы почтовых ящиков, публикацию записей «людей, похожих на…». Одновременно на местах идут вызовы оппозиционных активистов на беседы в центры Э и другие прекрасные организации. При этом с другой стороны, идет попытка имитации диалога через приглашение тех же самых людей, которых «мочит» официальная пропаганда, в отдельные телевизионные эфиры, через ритуальные обещания неких демократических улучшений. То есть власть пытается мобилизовать тех, кого она считает своими сторонниками, и одновременно запугать и успокоить тех, кого считает противниками.

И то, и другое она делает, мягко говоря, неудачно. Во-первых, кого мобилизует подобная пропаганда и кого она при этом отпугивает? Почившее в прошлом «путинское большинство» начала 2000-х было сложносоставным и любой политик, претендующий на роль лидера, объединяющего людей разных взглядов, должен избегать крайностей и стремиться к некоему балансу позиций и оценок, демонстрировать стремление к компромиссу и диалогу. Негативная мобилизация в таких случаях помогает только если имеется устойчивое большинство, поддерживающее политика, а объект критики, наоборот, в глазах общества - некая маргинальная группа с низким уровнем поддержки. Однако прежнего устойчивого большинства у власти давно нет (можно обратиться к текстам разных исследований и сравнить их с публикациями хотя бы 5 или 6 летней давности) – речь уже не о 60 или 70 процентах, а о том, при какой явке какой части электората из 36-37% опрошенных можно сделать больше половины проголосовавших. И наоборот, протестное движение стало мейнстримом, а требование перемен идут и вглубь и вширь (это видно и по географии митингов и по тому, что уровню голосования за альтернативные партии по итогам 4 декабря малый и средний город начал подтягиваться к крупному). Однако такое ощущение, что власть этого так и не поняла и живет представлениями 10-летней давности.

При этом в современных условиях показушные митинги и принудительный сгон на них не просто не мобилизуют в пользу власти, а наоборот – служат раздражителем даже для конформистски настроенной, пока еще лояльной власти части электората, провоцируя лишь усиление голосования по принципу «фиги в кармане», которое явно росло на протяжении 2010-2011 годов (если сказать честно, эта пиар-показуха не помогала и раньше, просто тогда большинству было все равно). Они не способны дать никаких новых голосов – самые внушаемые, те, кто привык ориентироваться на «мнение телевизора» или голосовать по приказу, так они и так и все эти годы голосовали за власть. Для остальных подобная пиар-показуха лишь новое напоминание что власть ничему не научилась, дома сидеть нельзя и наоборот, в следующий раз обязательно надо прийти на митинг протеста. Важно также и то, что лицами провластной пиар-пропаганды все в большей степени становятся люди с крайними, экстремальными взглядами и соответствующей риторикой. Такими «антиоранжевыми» митингами и сопровождающими их сюжетами по телевидению образ власти все больше смещается от способного объединять людей с разными взглядами центра в сторону агрессивно-маргинальную, а поэтому отталкивающую умеренное большинство. 

Во-вторых, направленная против представителей оппозиции травля официальной пропаганды, попытки силового давления и вмешательства в личную жизнь автоматически нивелируют, обесценивают все попытки имитации диалога. Успокоить, умиротворить класс «недовольных горожан» таким образом точно не получится. Получается переизбыток не просто кнута, а попыток лично унизить и оскорбить (а чувство собственного достоинства фактор совершенно особого свойства и оно подачками не компенсируется), при том, что вместо пряника выступает лишь его имитация.

Верх такой пиар-показухи – манипуляции с формальными цифрами о якобы массовости митингов. Сначала трогательно сообщается, что организаторы «антиоранжевого» митинга на Поклонной горе в Москве подавали заявку на 15 тысяч участников, а пришли, по данным столичного УМВД, более 138 тысяч. Затем для доказательств этого тезиса сообщается, что назначенные той же самой федеральной властью, в пользу которой был митинг, власти Москвы намерены привлечь организаторов пропутинского митинга к административной ответственности за превышение его численности, а сам премьер при этом великодушно готов «внести свою лепту и частично солидарно вместе с ними ответить перед законом».

Кого таким образом политтехнологи власти хотят в чем-то убедить? Неужели ту публику, которая голосует за перемены и против «жуликов и воров»? Такое ощущение, что политтехнологи власти агитируют друг друга. Подобные пиар-потуги сродни шутке из старого маппет-шоу: медвежонок Фоззи и лягушонок Кермит летят нам воздушном шаре, а мимо них пролетают длинные титры. Фоззи спрашивает: «Неужели это кто-то читает?». «Нет» - отвечает Кермит – «Но у них у всех есть семьи».

К чему в таких условиях приведет вероятное объявление победы бывшего и, вероятно, будущего президента в один тур?

Допустим, 5 марта объявят, что главный кандидат набрал 52-54 процента, или даже 50,02%. Как на это среагирует общество, прекрасно зная, как голосуют такие регионы как Чечня, Дагестан, Башкортостан и т.д.? Какова будет публичная легитимность такой победы? Другой вариант – 5 марта объявляют, что главный кандидат набрал допустим 65%, а то и больше. Поверит ли кто-нибудь в это, и как все это впишется в тот описанный выше тренд взаимоотношений с недовольной частью общества, который власть сейчас реализует? В условиях очевидного общественного недовольства и роста протестов стремление к победе на выборах в один тур с высокой долей вероятности вызовет очередное общественное возмущение и новую эскалацию протестов с их возможной радикализацией.

Несомненно, что выборы в два тура (тем более что вряд ли кто-то из оппонентов Путина способен победить его во втором туре) будут выглядеть в глазах граждан как гораздо более естественные и достоверные. Почему же власть так боится и не хочет этого? Ей кажется, что это будет признаком слабости и снизит ее авторитет. Однако, разве результат, которому не будут верить, авторитет власти повысит? Так что это сомнительный аргумент. Не менее важно, что выборы в два тура могут потребовать смены того распределения ролей во властной элите (в частности публичных соглашений с частью системной или несистемной оппозиции), которые уже примерно расписаны, и менять этот расклад заинтересованные стороны не готовы. То есть для многих сохранение своих позиций в новой властной конфигурации важнее того, насколько итоги выборов публично легитимны. И именно за это борются многие сторонники выборов в один тур.

Таким образом, выбор между стратегиями одного или двух туров это на самом деле выбор желания или нежелания кого-то и чем-то всерьез договариваться.

Новый текст для раздела выборы-2012 сайта Gazeta Ru