Глава карельского «Мемориала»* Юрий Дмитриев пожаловался в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) на нарушение четырех статей Конвенции о защите прав человека и основных свобод при ведении судом его дела. Об этом сообщается на сайте правозащитного центра «Мемориал»*.
В жалобе в ЕСПЧ юристы «Мемориала»* Марина Агальцова и Наталия Секретарёва заявили о нарушении четырех статей Конвенции в деле Юрия Дмитриева: статьи 6 («Право на справедливое судебное разбирательство»), статьи 7 («Наказание исключительно на основании закона»), статьи 8 («Право на уважение частной и семейной жизни») отдельно и в совокупности со статьей 18 («Пределы использования ограничений в отношении прав»).
По данным «Мемориала»*, в методах, которыми велись следствие и сбор доказательств по делу, есть все признаки намеренной фабрикации обвинений: использование анонимного заявления о якобы преступных действиях Дмитриева, привлечение заведомо неквалифицированных экспертов, психологическое давление на травмированного ситуацией подростка для получения ответов, необходимых обвинению. Недостаточность и необъективность доказательств, на которых строится обвинение, вполне доказана целым рядом заключений специалистов (сексологов, педиатров, искусствоведов, лингвистов), привлеченных стороной защиты, а также выводами повторной независимой экспертизы, назначенной судом.
В жалобе в ЕСПЧ юристы описали целый ряд действий суда, нарушающих, по их мнению, право Дмитриева на справедливый суд (статья 6 Конвенции).
В частности, адвокат Дмитриева Виктор Ануфриев, не имея возможности присутствовать на рассмотрении дела из-за болезни, ходатайствовал об отложении слушаний на более поздний срок. Однако суд не удовлетворил ходатайство и назначил адвоката Артёма Черкасова, несмотря на несогласие подзащитного и ходатайство Черкасова, чтобы именно Ануфриев представлял Дмитриева.
Как сообщает «Мемориал»*, Черкасов знакомился с материалами дела всего три дня. На знакомство с каждым томом у него было около часа. Он ни разу не поговорил с подзащитным конфиденциально, не приехал к Дмитриеву в СИЗО, а общался с ним до заседания в течение 10 минут по видео-конференц-связи. Во время заседания он заявил только одно ходатайство — о выплате себе гонорара. Юристы «Мемориала»* считают, что Черкасов не осуществлял действительную защиту, а лишь создавал ее формальную видимость.
Кроме того, участие в рассмотрении апелляции усложнялось для Дмитриева из-за проблем со слухом. Правозащитники сообщили, что есть врачебное заключение о 30-процентной утрате слуха историком, и он информировал об этом суд, просил разрешить ему лично присутствовать на заседании, но суд не удовлетворил его просьбу. Дмитриев слышал 40% от того, что происходило в зале заседаний.
Юристы «Мемориала»* заявили, что суд первой инстанции не был беспристрастным: он назначил экспертизу фотографий у экспертов, которые ранее уже делали «порнографические экспертизы» по другим карельским делам.
«Возникало ощущение, что суд знал, как эксперты оценят фотографии, поэтому их и привлек. Следовательно, решение апелляционного суда о назначении повторной экспертизы было обусловлено только необходимостью получения такого заключения экспертов, которое бы подтверждало вину Дмитриева», — считают правозащитники.
Юристы также указали на то, что во время судебного разбирательства был нарушен принцип состязательности и равенства сторон: суд не дал Дмитриеву возможности ознакомиться с текстом экспертизы заранее. Стороны не имели возможности допросить экспертов, так как суд не вызвал их на заседание, а также не дал защите оспорить экспертизу.
Наказание, назначенное Дмитриеву, правозащитники назвали необоснованным и нарушающим статью 7 Конвенции. В частности, термин «иные действия сексуального характера» широк и, по их мнению, его можно интерпретировать как угодно. Статья 7 Конвенции, в свою очередь, содержит принцип, по которому уголовное право не может интерпретироваться широко во вред обвиняемому.
Действия суда юристы назвали незаконным вмешательством в семейную и личную жизнь Дмитриева и его дочери (нарушение статьи 8 Конвенции).
После ареста дочь историка изъяли из семьи. Это вмешательство правозащитники назвали незаконным, так как Дмитриев не делал порнографических фотографий дочери и не совершал «иных действий сексуального характера» в отношении нее.
«Преследование Юрия Дмитриева — часть тенденции по ревизии советского прошлого — принижения значения и масштаба политических репрессий, сакрализации памяти во Второй мировой войне и победе. Оно также вписывается в кампанию по очернению деятельности „Международного Мемориала“ с обвинениями в служении зарубежным интересам, подрыве основ общества и антироссийской пропаганде. Наконец, преследование Дмитриева является частью кампании по устранению несогласных в Карелии, где с 2013 года регулярно возбуждаются уголовные дела против оппозиционно настроенных политиков и общественных деятелей, одним из которых стал и он».
Карельский историк Юрий Дмитриев получил мировую известность после того, как его арестовали в декабре 2016 года и обвинили в изготовлении порнографических снимков его приемной дочери. До этого Дмитриев был известен тем, что с 1980-х годов занимался исследованием мест массовых захоронений на территории Карелии. Совместно с представителями петербургского «Мемориала»* в 1997 году он обнаружил одно из крупнейших захоронений жертв сталинских репрессий — Сандармох.
В июле 2020 года Дмитриева оправдали по статьям об изготовлении детской порнографии, развратных действиях, незаконном хранении оружия, но признали виновным по пункту «б» части 4 статьи 132 УК РФ («Насильственные действия сексуального характера»). Суд приговорил историка к 3,6 года колонии строгого режима.
В сентябре Верховный суд Карелии отменил обвинительный приговор по пункту «б» части 4 статьи 132 УК РФ и вынес новый, приговорив Дмитриева к 13 годам колонии строгого режима. Кроме того, суд отменил оправдательный приговор по пункту «в» части 2 статьи 242.2 УК РФ, статье 135 УК РФ (в редакции Уголовного кодекса РФ от 27.12.2009 года) и части 1 статьи 222 УК РФ и отправил дело на повторное рассмотрение в Петрозаводский городской суд.
Дмитриев не признал себя виновным ни по одному из предъявленных обвинений и объяснил свои действия родительским уходом за ребенком, который после детского дома имел целый ряд проблем со здоровьем и нуждался в повышенном внимании, контроле физического развития и состояния здоровья, родительской помощи в бытовых ситуациях. По данным «Мемориала»*, в деле есть медицинские справки, которые подтверждают явный дефицит веса (более 30%), проблемы с развитием внутренних органов, а также энурез у его дочери.
Правозащитный центр «Мемориал»* признал Юрия Дмитриева политическим заключенным в 2017 году. Статус подтвердили после изучения новых материалов дела спустя еще два года.
