Бывший майор Олег Кашинцев из Рыбинска 18 лет проработал в полиции, из них 14 — в уголовном розыске. Он придерживался либеральных взглядов, участвовал в протестах, и в 2019 году понял, что его работа окончательно перестала отвечать его политическим и гражданским взглядам. Выслуга лет позволяла уйти на пенсию, но спокойная жизнь за пределами органов его не ждала. Олег попытался устроиться в антикоррупционный отдел местного завода — оттуда его попросили уйти по собственному желанию после того, как он заподозрил руководство в финансовых махинациях и отказался голосовать по поправкам в Конституцию. На протестах зимой и весной 2021 года его арестовывали собственные коллеги. Корреспондент «7х7» поговорил с Олегом Кашинцевым о гражданском активизме, будущем полицейской системы и о том, чем заняться после работы в органах.
— Что побудило вас уйти из полиции?
— Я раскрывал преступления, в том числе серийные, делал то, что должен был делать. Но 2019 год, недопуск кандидатов и другие события оказали очень большое влияние на мое решение. Просто по-человечески я понял, что не смогу больше работать в полиции. Мне предлагали оставаться, идти на повышение, но я понял, что с моими взглядами, моими убеждениями оставаться дальше в полиции больше уже становится невозможным, и принял решение уволиться. К тому времени выслуга лет давала мне право на получение пенсии, поэтому моя история не такая, как история Сергея Римского, Руслана Агибалова и Николая Королева. Они ушли, громко хлопнув дверью.
— Теперь, смотря со стороны, как вы оцениваете работу полицейской системы?
— Система МВД гнилая. Она не для людей сделана. Основной критерий оценки там «палки», то есть показатели, палочная система на первом месте, а забота о гражданах — на последнем. Конечно, когда я начинал работать, все было не совсем так. Я полагаю, что в последнее время сотрудники полиции все чаще и чаще начинают заниматься политическим сыском, даже у нас, в маленьком городе.
Да, система гнилая, несовершенная, но даже в этой системе есть винтики с обратной резьбой. Есть сотрудники, их мало, конечно, но они действительно следуют своей присяге — служить закону, народу — и которые стараются помогать гражданам, а не служить той преступной шайке, которая узурпировала власть в стране. Но таких людей очень мало. Интересно, что основная масса сотрудников полиции негативно относится к действующей власти. Даже те, которые убеждены в том, что они служат не народу, а именно власти, они и то считают эту власть немножко неправильной.
Система — как карточный домик, в какой-то момент она развалится и засыплет собой тех, кто ее так долго строил эти двадцать с лишним лет.
— Чем вы занялись после увольнения из органов?
— Сразу после увольнения мне предложили должность на нашем заводе «Сатурн» в отделе по противодействию коррупции. Я согласился. Конечно, думал, что действительно там буду бороться с коррупцией. Однажды я получил информацию о возможной коррупционной составляющей в действиях высшего руководства завода. Когда я сообщил об этом начальнику отдела, он ответил: «Олег, если ты будешь этим заниматься, мы тут с тобой работать не будем». Тогда я понял, что на этом предприятии надолго не задержусь. Но продолжил собирать информацию.
Потом началось голосование по поправкам в Конституцию. В это время я был в отпуске. Мне позвонил начальник отдела и сказал, что надо прийти проголосовать на заводе. Я отказался. На что мне перезвонил сначала начальник управления, а потом уже и заместитель управляющего директора по безопасности и сказал: «Олег, если ты не придешь на голосование, тебе придется уволиться». Как только я вышел из отпуска, меня попросили написать заявление по собственному желанию.
«Олег, если ты не придешь на голосование, тебе придется уволиться».
Когда я еще работал на заводе, мы с дочкой в феврале 2020 года поучаствовали в шествии памяти Бориса Немцова в Москве. По возвращении в Рыбинск меня вызвали в ФСБ, якобы поговорить о моей предыдущей поездке заграницу — когда я еще работал в полиции, то был невыездным. Меня завели в кабинет, где сидел заместитель начальника, что было очень странно для «простой формальности». Задавали дежурные вопросы: куда ездил, с кем, зачем, на чем. А потом попытались свернуть наш разговор на тему: «Как вы думаете, в Ярославской области достаточно распространены оппозиционные настроения?» Я дал понять, что на эту тему разговаривать не хочу и ушел.
Сейчас я работаю в агентстве недвижимости, пытаюсь найти себя в каком-то другом поле. Когда я устраивался, рассказал, что участвовал в акциях протеста, скрывать ничего не стал. Отнеслись к этому нормально.
— Кроме активизма, вы занимаетесь еще и расследованиями, чего удалось добиться?
— Не так давно я получил информацию, что в Рыбинске на светофорном бизнесе зарабатывает администрация либо люди, приближенные к ней. Я стал проверять, поискал данные в открытом доступе и выяснил, что практически все светофоры в Рыбинске, за исключением «умных», обслуживает бывший начальник ГАИ Игорь Котов. Его фирмы либо устанавливают светофоры, либо их обслуживают, либо и то, и другое. Он одно время руководил городским хозяйством при администрации. И его фирмы в этот момент получали госзаказы, с ними администрация заключала договоры на установку и обслуживание светофоров. Собрав все данные, я выложил их на свой YouTube-канал. Сейчас я готовлю заявление по этим фактам в прокуратуру.
Я считаю, что сотрудникам, которые занимаются разгонами мирных акций протеста и занимаются политическим сыском — оправдания нет.
— Вы продолжите выходить на акции?
— Я и дальше буду принимать участие в акциях протеста, выражать свое мнение, я это не скрываю. Я хотел бы заниматься расследованиями, думаю, это важно.
— Можно ли сегодня работать полицейским и оставаться честным с собой?
— Я считаю, что сотрудникам, которые занимаются разгонами мирных акций протеста и занимаются политическим сыском — оправдания нет. Но нельзя всех под одну гребенку равнять. Нормальных, конечно, мало. Я знал несколько человек, которым если сказать: иди, разгоняй акцию протеста, они просто не пойдут и, скорее всего, уволятся, чтобы этого не делать. В личных сообщениях многие сотрудники мне пишут слова поддержки. Но я оборвал все контакты после увольнения, из полиции ни с кем не общаюсь. Понимаю, с кем бы я не начал общаться, у всех будут проблемы: и у них, и у меня.
Я думаю, что тем сотрудникам, кто все-таки решил остаться, надо вспомнить о присяге: служить закону, служить народу.
В дальнейшем эта часть присяги заменили на «служить России», но все равно, нужно следовать ей, соблюдать Конституцию, закон о полиции. Не выполнять заведомо преступные приказы. Жить по совести и не нарушать свои моральные принципы. Помогать гражданам — самое главное. Не выполнять приказы тех преступников, которые захватили власть в нашей стране.
