«Как будто сняли с меня смирительную рубашку». Что чувствуешь, когда тебя увольняют с работы за политические взгляды

«Превышение полномочий» светооператора Семенюка

Днем 31 января, когда по всей стране шли массовые протесты в поддержку Алексея Навального, в московском концертном зале имени Чайковского играл симфонический оркестр. Как обычно, на стене зала проецировалось рекламное объявление филармонии — покупайте билеты в кассах и на сайте. Но на этот раз слайд дополнял лозунг «Свободу политзаключенным»; в общей сложности его показали пять раз по 15 секунд.

Единственным человеком, имевшим в тот день доступ к пульту освещения, был Станислав Семенюк, проработавший в филармонии пять лет. Проекцию вскоре выключили, а светооператора вызвали на разговор к начальству.

Семенюк рассказывает, что его попросили написать объяснительную. Опасаясь, что подозрения руководства падут и на его коллег, светооператор сначала соврал, что надпись появилась случайно, — читал в интернете о политзаключенных, скопировал лозунг и по ошибке вставил его не туда, куда нужно.

Но после недолгого разбирательства молодой человек перестал отпираться и признал, что действовал целенаправленно, надеясь, что лозунг заметят в зале. После этого Семенюка устным приказом отстранили от управления световым пультом.

«Мне сказали, что я сейчас могу, например, хозяйственным делами заниматься, прибраться на складе, перепаять провода. Я принял решение, что какой мне смысл как художнику по свету, как оператору пульта, таким заниматься, черновой работой. Я, наверное, мог там остаться, но не знаю, сколько я так продержался бы, поэтому решил облегчить для себя и для всех участь», — объясняет он.

3 февраля Семенюк написал заявление по собственному желанию с открытой датой; администрация филармонии не настаивала, чтобы он отрабатывал две недели. В тот же день светооператору дали на подпись приказ о выговоре. В нем говорилось, что Семенюк «превысил полномочия» и нанес «серьезный урон имиджу» учреждения, нарушил «правила корпоративной культуры и этики».

«Аморальный поступок» педагога Назарова

23 января старшего преподавателя московского Института театрального искусства имени Иосифа Кобзона Артема Назарова, проработавшего в вузе пять лет, задержали на акции в Москве. Два дня он провел в отделе полиции в Солнцево; после суд оштрафовал его на 10 тысяч рублей. По словам Назарова, в тот же день — еще до того, как ему выписали штраф, — в институте собрали заседание ученого совета, на котором обсуждалось его участие в акции.

По итогам руководство приняло решение об увольнении преподавателя. Подписанный ректором института Дмитрием Томилиным приказ об увольнении (Назаров переслал его «ОВД-Инфо») датирован 25 января, однако ректор уверяет, что официально педагога уволили 27-го числа «с соблюдением всех норм ТК РФ», а опубликованная Назаровым копия приказа с подписью — лишь «проект» документа.

Так или иначе, ректор написал, что Назаров уволен «в связи с совершением незаконных провокационных действий» и «утратой доверия». При этом он сослался на положение Трудового кодекса, согласно которому трудовой договор может быть расторгнут по инициативе работодателя в случае, если работник, выполняющий «воспитательные функции», совершил «аморальный проступок, несовместимый с продолжением работы».

При этом, отмечала эксперт журнала «Отдел кадров коммерческой организации» Людмила Куревина, «определения аморального проступка нет ни в одном нормативно-правовом акте, поэтому работодатель руководствуется своими внутренними представлениями о правилах и нормах поведения».

Ректор института в специальном видео объяснил «аморальность» поступка Назарова так: педагог «сознательно нарушил закон и пошел на несанкционированный экстремистский митинг», хотя при приеме на работу подписывал правила внутреннего распорядка и «обязался неукоснительно соблюдать их».

«Совершение преподавателем сознательного преступления никоим образом не соответствует ни морали, ни этике преподавателя, и с моей точки зрения является аморальным проступком», — посчитал Томилин.

Кодекс профессиональной этики учителя Рябчука

Участвовал в акции 23 января и 30-летний Александр Рябчук из Ростова-на-Дону. Последние семь лет он проработал в местном лицее №11 учителем истории и обществознания, а в 2019-м даже стал победителем городского конкурса «Учитель года». За несколько дней до акции Рябчук устроился по совместительству в одну из частных школ.

По его словам, накануне акции директор лицея приказала учителям повести детей в театр. Сам Рябчук в тот день замещал одного из классных руководителей. Он сообщил директору, что не сможет выполнить ее поручение, поскольку собирается на акцию. Спор перерос в конфликт, но на уговоры учитель не поддался и отправился на митинг, откуда вел прямые эфиры в Instagram. Позже он записал и выложил получасовое видео, где делился впечатлениями от акции.

В понедельник, 25 января, директор лицея попросил Рябчука удалить все посты и впредь воздержаться от публичных высказываний о политике. На следующий день с учителем поговорила и директор частной школы, в которой тот подрабатывал. Рябчук ответил, что имеет право публично высказываться о чем угодно, но уволился из школы.

На следующий день у него состоялся еще один разговор с директором лицея: она показала учителю положения лицейского устава и кодекса профессиональной этики, в соответствии с которыми его можно уволить. Рябчук не смог назвать «Медиазоне» конкретные статьи, на которые ссылалась директор. Формулировки этического кодекса крайне размыты: можно предположить, что имелась в виду статья, запрещающая учителям «действия, связанные с влиянием личных интересов, препятствующих добросовестному исполнению трудовых обязанностей».

Так или иначе, поверив директору, учитель согласился на увольнение по собственному желанию. Заместитель директора по воспитательной работе лицея №11 Оксана Харченко объяснила «Коммерсанту», что увольнение связано с «изменившимися обстоятельствами».

3 февраля в квартиру к бывшей жене Рябчука пришли с обыском; судя по не сохранившемуся прямому эфиру в Instagram, позже силовики нагрянули домой и к нему самому. На каком основании — пока неизвестно.

«Заведомо неисполнимый договор» Анны Велликок

Анна Велликок читала в Высшей школе экономики курс «Введение в Data Science». Ее задержали 29 января, вскоре после ареста ее молодого человека — расследователя ФБК* Георгия Албурова. Тверской районный суд Москвы арестовал Велликок на две недели за репост твита Албурова, который выложил ссылку на видео с обращением Алексея Навального перед митингом 23 января.

Если в день задержания Велликок еще была сотрудницей вуза, то к 31 января ее личная страница с сайта ВШЭ пропала. Вскоре страницу вернули, но уже без указания должности — приглашенный преподаватель факультета компьютерных наук, а 1 февраля снова удалили. Тогда же в ВШЭ признали, что Велликок уволили из-за ареста. В заявлении пресс-службы вуза подчеркивалось, что она не была штатной сотрудницей, а преподавала в магистратуре «короткий курс» по договору.

«В частности, Анна должна вести занятия 3, 4, 10 и 11 февраля, однако административный арест сроком на 14 суток не позволяет ей провести эти семинары, а перенос курса невозможен в силу интенсивности учебного плана, — объясняли в ВШЭ. — Это означает, что договор фактически не может быть исполнен со стороны Анны. В связи с этим университет вынужден расторгнуть договор, заведомо неисполнимый со стороны исполнителя».

Ректор Вышки Ярослав Кузьминов прокомментировал увольнение Велликок в специальном заявлении, озаглавленном «Берегите наш университет. И берегите себя».

«Университет не может и никогда не будет подстраиваться под расписание уличных протестов.  Вышка сегодня столкнулась с ожесточенной информационной атакой сторонников Алексея Навального. НИУ ВШЭ второй день получает в свой адрес грубые угрозы и оскорбления, содержащие нецензурную брань», — пожаловался он.

Арестованная Велликок передала, что готова прочитать оставшиеся лекции студентам, у которых вела курс, после освобождения: «Без домашки, просто так!».

«Порочащий честь сотрудника» ролик майора Агибалова

«Я, майор курской полиции Агибалов Руслан Евгеньевич, хочу данным роликом обратиться со словами поддержки в адрес Навального Алексея Анатольевича и его семьи, — говорит на камеру участковый в форме. — Данный видеоролик не прошу некоторых лиц считать призывом к выходу на митинг, на улицу». Автор подчеркивает, что надеется на понимание полицейского начальства.

Не пройдет и двух часов, как Агибалова вызовут в городское управление МВД. «Я оделся, поехал на своей машине в УВД, но примерно на полпути позвонил и развернул начальник», — рассказывает он. В итоге в УВД с ним поехали двое начальников из отдела, которые передали Агибалова сотрудникам управления собственной безопасности (УСБ).

Первый его собеседник, мужчина в штатском, не представился, но и вопросы задавал лишь самые общие. Второй, начальник одного из отделов УСБ, попросил разрешения на осмотр телефона: сотрудники открывали приложения, слушали голосовые сообщения, смотрели видео. Затем составили «Акт осмотра мобильного телефона» — документ, по собственному признанию полицейских, не имеющий законной силы.

33-летний Агибалов, который прослужил в полиции всю жизнь, записал свой ролик под впечатлением от видео, которые выкладывали «очень знаменитые лица, Нойз MC, Кровосток и другие люди, которым есть что терять в материальном плане, могут запретить концерты и так далее».

«Слава богу, что ты догадался сказать эту фразу, что не призываешь на митинги! Мы бы не знали, что с тобой делать дальше», — вспоминает участковый слова одного из сотрудников УСБ.

Агибалов обращает внимание, что в документах, с которыми ему давали ознакомиться во время беседы, некоторые формулировки «будто подгонялись под статью 20.2». «Мне на словах сказали, что она усматривается, митинговая, но я до сих пор ее не посмотрел — это не наша, не участковская [статья]», — говорит он. Майор настаивал на корректировках; сотрудники УСБ, по его словам, не возражали.

Закончилось все в два часа ночи: трое офицеров зачитали Агибалову представление об увольнении по отрицательным мотивам — за совершение поступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел.

«Никакого давления, презрения. Чувствовалось, единственное, они не понимали, зачем я это сделал, — рассказывает майор. — Я просто стоял, и как будто сняли с меня смирительную рубашку, дали крылья и отпустили на волю. Я человек молодой, есть много желаний что-то делать, а в МВД запрещено, допустим, иметь посторонний доход в отпуске. Реально стало легко».

Утром Агибалов сдал служебное удостоверение, жетон и значок, а табельного оружия у него не было из-за давнего конфликта на службе. Майор рассказывает эту историю так: он был недоволен расписанием службы (формально с 9:00 до 12:00 и с 17:00 до 22:00, но из-за экстренных вызовов дневной перерыв регулярно пропадает) и решил пожаловаться начальству. Когда Агибалов записывался на прием, то обронил, что переработки на службе оборачиваются эксцессами, и привел в пример суициды в ФСО и случай рядового Шамсутдинова. После этого пистолет ему выдавать перестали и предложили пройти военно-врачебную комиссию.

Свое увольнение Агибалов считает незаконным: не согласен с формулировкой «проступок, порочащий честь сотрудника органов внутренних дел».

«Кто в этой ситуации дал оценку моему поступку? — распаляется он, вспоминая петербургского нацгвардейца, пнувшего женщину ногой в живот и оставшегося на службе. — По сути я просто высказал слова поддержки в адрес Навального. Я считаю, что как минимум должны были взять объяснения от других сотрудников полиции, которые подтвердят, что они [роликом] оскорбились и объяснят это». При этом и продолжать службу в полиции он не собирается: «Как я планирую: восстановиться и уволиться — уже по собственному желанию».

Прямота программиста Скотникова

История программиста главного управления МЧС по Пензенской области Виталия Скотникова проста и прямолинейна.

23 января он вышел на акцию в поддержку Алексея Навального, его задержали и составили протокол по части 5 статьи 20.2 КоАП. Через три дня его вызвали в полицию вместе с начальником управления. В тот же день начальство попросило Скотникова написать заявление об уходе по собственному желанию, пригорозив в противном случае уволить его «по статье». Скотников заявление написал.

«Работать я там больше не хочу и не буду», — сказал он изданию 7×7. За участие в митинге молодой человек получил 20 часов обязательных работ.

Редактор: Дмитрий Ткачев