«Может, не так посмотрел, но подписал». Экс-глава Коми Торлопов не смог объяснить разницу между своими показаниями на следствии и в суде

В Замоскворецком суде Москвы 14 февраля после перерыва возобновились заседания по уголовному делу в отношении бывшего руководства Коми. Бывшего главу и экс-сенатора от Коми Владимира Торлопова допросила судья Елена Аверченко, а обвинение и защита огласили показания организатора заграничных поездок предпринимателя Александра Зарубина. Подробности в обзоре «7x7».
 

«Не знаю, что сказать»

Судья Елена Аверченко сообщила, что у нее есть вопросы к экс-главе Коми Владимиру Торлопову. По ее словам, осталось не ясно, в каком объеме он признает вину, так как его показания на следствии и на суде отличаются. 

Торлопов сказал, что не знает, как отвечать на вопрос, признает ли он свою вину в руководстве преступным сообществом, но отметил, что на предварительном следствии он все признал. Также экс-глава не дал конкретного ответа, признает ли он вину в мошенничестве в отношении птицефабрики «Зеленецкая» и легализации доходов, полученных преступным путем. 

— На следствии я признал, я не знаю, что сказать, — ответил Торлопов. 

После этого судья спросила, знаком ли он с обвинительным заключением, и перечислила каждый из его пунктов. Торлопов ответил, что не был одним из руководителей преступного сообщества, не согласовывал с Зарубиным схемы преступлений и ничего о них не знал. По его словам, он работал только в интересах республики и никого не вовлекал в преступное сообщество. 

Судья попросила уточнить, где жил Торлопов во время работы сенатором от Коми. Обвиняемый рассказал, что жил в служебной квартире в Москве, но половину времени проводил в Сыктывкаре — у него был собственный кабинет в администрации главы Коми. В Сыктывкаре он общался с экс-главой Вячеславом Гайзером, но чаще говорил с его заместителем Черновым о политической обстановке в регионе.

После этого судья вновь попыталась выяснить, почему его показания в суде отличаются от показаний на следствии, но Торлопов снова ответил, что подтверждает то, что говорил на следствии, и считает, что разницы в показаниях нет. Судью такой ответ не устроил, и она обратилась к показаниям обвиняемого, в которых он сказал, что в 2005–2006 году к нему стали поступать сообщения, что действующее правительство «расхищает бюджет, требует откаты, приватизирует и присваивает госпредприятия». На вопрос, о ком конкретно из членов правительства говорилось в этих сообщениях, Торлопов ответил, что не помнит, но он часто встречался с бизнесменами, которые указывали на заместителя главы Павла Орду.

Обвиняемый в показаниях говорил, что «команда Зарубина», в которую входят все нынешние обвиняемые, управляет всем экономическим блоком Коми, в том числе для личного обогащения. Это утверждение обвиняемый также не смог объяснить. 

По просьбе суда он рассказал, что почти не общался и не знал, чем занимались бывший руководитель управления информации администрации главы Павел Марущак, предприниматель Валерий Веселов, экс-руководитель Фонда поддержки инвестпроектов Коми Игорь Кудинов и бывший спикер регионального  Госсовета Игорь Ковзель. С ними он либо просто здоровался при встрече, либо видел на каких-то из официальных мероприятий. Торлопов не смог объяснить, почему он включил в преступное сообщество именно этих людей, и объяснил это тем, что, может быть, «тогда не четко что-то прочитал или волновался». Судья напомнила обвиняемому, что в показаниях он говорил, что Ковзель на посту руководителя Госсовета обеспечивал принятие нужных преступному сообществу решений.

— Будьте добры, озвучьте, пожалуйста, эти решения, которые он принимал на этом посту, — попросила судья. 

— Не знаю. Не помню, — ответил Торлопов. 

— А вам вообще что-либо известно, что команда Зарубина совершала какие-либо преступления? — уточнила Аверченко. 

— Я не понимал, что это преступное сообщество и что в интересах этого сообщества что-то делают, — ответил обвиняемый. 

— Из этих ответов, которые вы даете, не становится ясным, почему вы объединили [в преступное сообщество и команду Зарубина] этих лиц, с которыми вы так редко общались, — сказала судья. 

— Ваша честь, не могу объяснить, может, так было написано, может, не так посмотрел, но я подписал, — объяснил Торлопов. 

— В связи с чем вы сделали вывод, что командой Зарубина руководили Чернов и Зарубин? — продолжила судья. 

— Может, потому, что они чаще всего друг с другом общались, какой-то конкретики я не знаю, — сказал обвиняемый. 

Судья спросила, почему он, например, не включил Орду в команду Зарубина, хотя в показаниях он подробно рассказывал, что именно Орда и Гайзер убеждали его приватизировать «Зеленецкую» и занимались этим вопросом. Торлопов ответил, что не знает почему, а о хищениях акций птицефабрики узнал из прессы. 
 

Внутреннее ощущение легализации

Гособвинение на заседании огласило показания предпринимателя Александра Гольдмана — владельца нескольких турфирм, которого вместе с остальными фигурантами дела заподозрили в участии в преступном сообществе. По словам судьи, сейчас он находится за пределами Российской Федерации. 

В показаниях, которые зачитал прокурор, Гольдман говорил, что вступил в преступное сообщество в 2003–2004 году и к концу 2014 года у него сложилось внутреннее ощущение, что предприниматель Александр Зарубин легализует через него деньги. Гольдман организовывал зарубежные поездки, в которых он останавливался в дорогих отелях и пользовался люксовыми автомобилями. При этом Зарубина в поездках всегда сопровождали несколько помощников, так как он не владел иностранными языками.

В августе 2015 года Гольдман, по его словам, по собственной инициативе вышел из преступного сообщества и хотел сообщить о нем в правоохранительные органы, но не успел этого сделать, так как всех фигурантов задержали. Ничего конкретного о преступлениях он не знал, но из разговоров сделал вывод, что деятельность предпринимателя связана с «переводом предприятий из госсобственности в частную». 

Дом в Берлине

Гольдман рассказал в показаниях, что был совладельцем немецкой строительной компании и к нему обратилась экс-супруга бывшего замглавы Коми Алексея Чернова Ирина Желонкина за содействием для покупки дома в Берлине. Тогда, по его словам, никаких подозрений это не вызвало, так как он думал, что у солистки Мариинского театра [Желонкиной] может быть достаточно денег для такой покупки. Зарубин, по словам Гольдмана, хотел оплатить строительство этого дома в Германии со счета офшорной компании, но он объяснил ему, что по немецким законам это невозможно, и из-за этого разговор не получился, и Гольдман заявил, что не готов дальше продолжать сотрудничество. 

По словам Гольдмана, сотрудничать с Зарубиным было непросто в том числе и потому, что он требовал от всех беспрекословного исполнения своих поручений. Например, в одном из перелетов за границу Зарубин отказался от питания на борту самолета, и сопровождавшие его помощники также отказались от еды вслед за начальником.  

— Я оказался частично причастным к расходованию Зарубиным и его окружением денежных средств, полученных в результате преступной деятельности, — сказал Гольдман следователям. 
 

«Я всегда был честным человеком»

Кроме изобличающих показаний Гольдмана оказалось, что в материалах дела есть показания, которые он давал до того, как написал явку с повинной. В них он говорил, что не признает вину, так как никогда не состоял в преступном сообществе, не понимает, почему он должен нести ответственность за незаконные действия других лиц, и жаловался, что его адвокату не дают вступить в дело. 

В показаниях, которые огласила защита обвиняемых, он сообщал, что с Зарубиным они познакомились, когда тот хотел отправить на учебу в США свою сестру и обратился к нему в турфирму «Алта тур». Ей отказали в визе, и она не смогла уехать, но с тех пор предприниматель стал обращаться к нему за туристическими услугами. Зарубин часто посещал Австрию, Италию, Грецию, Иорданию, Ирландию, Израиль и другие страны и был самым крупным клиентом турфирмы. Отношения при этом не ограничивались делами, Гольдман стал бывать на днях рождения Зарубина и отмечал размах, с которым они проходили. Например, на день рождения, который Зарубин праздновал в Сыктывкаре, для доставки на праздник московских гостей он заказал три чартерных самолета.

За туруслугами к Гольдману, по его словам, обращался и Чернов, через которого он познакомился с его супругой, известной балериной Ириной Желонкиной. Чернов, по словам Гольдмана, попросил проконсультировать ее насчет покупки недвижимости в Германии, а позднее Желонкина сама подтвердила, что хочет купить там недвижимость.

До этого Гольдман вместе с сыном и двумя немецкими бизнесменами учредили в Германии строительную компанию «Баг». Компания сама не строила недвижимость, а выступала в качестве заказчика и приняла участие в строительстве трех объектов в Берлине — реконструировала один и построила два многоквартирных дома. Гольдман предложил Желонкиной купить незавершенный дом, который построила его компания за 1,5 млн евро, и она согласилась. Гольдман отмечал, что просто занимался турбизнесом, и Зарубин был одним из многочисленных клиентов, среди которых были крупные бизнесмены, чиновники, а все услуги были официальными и законными. 

— Хочу, чтобы следствие знало, что я всегда был честным человеком, который всего в жизни добивался своим трудом, — говорил он на допросе. 

Защита обвиняемых зачитала справку ФСБ в отношении Гольдмана, в которой говорится, что он ведет турбизнес и имеет обширные связи с бизнес сообществом на территории Германии. В документе также указано, что Гольдман был членом преступного сообщества, но знал не всех его членов, а его роль сводилась к оказанию услуг про организации туротдыха членов сообщества и помощи в покупке недвижимости в Германии для Чернова через его супругу. 

Согласно этой справке, роль Гольдмана заключалась в организации частных перелетов за границу и лечения за рубежом руководителей преступного сообщества. При этом он не принимал участие в легализации похищенного, не был посвящен в детали преступных схем и прекратил общение с Зарубиным, «что может свидетельствовать о добровольном выходе из преступного сообщества».  

По словам Чернова, Гольдман взял у Зарубина кредит в 1 млн евро и направил эти деньги на строительство здания, за продажу которого попросил с Желонкиной 1,5 млн евро. Зарубин посчитал, что это не совсем корректно, и отказался провести зачет по этой сделке. Чернов, по его словам, не знал об этом, и это подтверждают материалы дела, в которых есть таблица с указанием, что Зарубин инвестировал 1 млн евро в строительство в Берлине, и деньги предназначались именно Гольдману. 

Организованное преступное сообщество, по версии следствия, состояло из членов правительства и Госсовета Коми и действовало с декабря 2005 года по сентябрь 2015 года. Следствие считает, что это сообщество создал предприниматель Александр Зарубин для получения принадлежащего республике имущества и что члены группы получали взятки и похитили 100% акций птицефабрики «Зеленецкая». Ущерб от этих действий оценили в 3 млрд 346 млн 500 тыс. руб.

За время следствия и рассмотрения дела в суде два его фигуранта погибли. В 2016 году в СИЗО умер директор компании «Метлизинг» Антон Фаерштейн. Основной из версий следствия было самоубийство. В мае 2018 года в аварии погиб Алексей Соколов, который был генеральным директором компании «Комплексное управление проектами» и доверенным лицом бывшего зампредседателя правительства Коми Константина Ромаданова.