Шахта, долги и террорист в окружении Гайзера. Обвиняемые в суде по делу бывшего руководства Коми начали рассказывать свою версию событий

В Замоскворецком суде Москвы продолжается рассмотрение дела и допрос свидетелей по уголовному делу в отношении бывшего руководства Коми. Обвиняемые начали давать показания, в которых рассказывают свою версию событий, предшествовавших их аресту. Бывший замглавы Коми Алексей Чернов продолжил говорить о долгах бывшего депутата и сенатора от Коми Евгения Самойлова и его расчетах с бывшим зампредом правительства Константином Ромадановым. Также в суде огласили показания секретного свидетеля, письмо президенту об «узурпации демократии» и рассказали о подарках зампреда республиканским чиновникам. 

 

Расписки Самойлова

Алексей Чернов вспомнил, что в перерыве одного из совещаний в правительстве Коми он обратил внимание, что Ромаданов и Самойлов подписывают какие-то бумаги. Ромаданов объяснил, что Самойлов банкротит предприятия, которые ему должны, и поэтому они переподписывают расписки по этим долгам лично на Самойлова. Последний позднее просил Чернова, чтобы урегулированием долгов занимался кто-то вместо Ромаданова, потому что у него с ним плохие отношения, и попросил обратиться к главе Коми Вячеславу Гайзеру. Несколько раз Чернов по просьбе Самойлова разговаривал с Ромадановым, но в итоге решил не связываться с ними. 

— Я говорю: я ничего Гайзеру сказать не могу, потому что выйду с отпечатком 46-го размера на соответствующей части тела. Гайзер не регулирует ваши отношения с Ромадановым, — вспомнил Чернов и пояснил, что Ромаданов не давал Самойлову выводить оборотные средства из предприятий.

 

Санация шахты

По словам Чернова, когда был готов план санации шахты «Интауголь», который предусматривал 400 млн руб. вложений в предприятие, Самойлов прилетел вместе с Захаржевским в Сыктывкар на совещание к Гайзеру, чтобы обсудить этот вопрос. Банкир рассказал, что они ведут переговоры с «Газпромбанком» о кредите в 400 млн руб. для санации, но в этом случае Ромаданову надо отказаться от претензий на 150 млн руб., которые ему должны компании Самойлова. Ромаданов не хотел отказываться от судебных претензий на эти деньги, так как шансы получить долги сводились к нулю.

Шахта на тот момент производила два вида угля: один — высококачественный для отопления котельных, второй — отсев, у которого был только один потребитель — «Череповецкая ГЭС». Владелец электростанции — компания «Газпромэнергохолдинг» — хотел перевести ее на газ, но после переговоров согласился оставить станцию на интинском угле. Еще одной заинтересованной стороной в вопросе с шахтой была компания «КЭС», у которой в Инте была ТЭЦ, и она хотела ее продать. Переговоры шли об объединении интинской ТЭЦ и шахты «Интауголь». «Газпромэнергохолдинг» покупает шахту и и ТЭЦ и занимается санацией, а в обмен получает доступ на энергорынок Воркуты. 

Чернов по этому вопросу проводил переговоры с гендиректором «КЭС» Борисом Вайнзихером. Рассматривался также вариант поднять тарифы для потребителей, но, по словам Чернова, все понимали, что в этом случае сборы платежей упадут. В качестве вариантов рассматривалась возможность разместить депозит на 200 млн руб. в банке «Таврический». Но так как банку не доверяли, «КЭС» могла купить вексели шахты на 200 млн руб., а шахта гарантировала фиксированную цену на уголь на эту сумму. 

Самойлов при этом предлагал свой вариант — получить деньги в Россельхозбанке, но под гарантии Фонда поддержки инвестпроектов, на что ему ответили, что под эти гарантии можно получить кредит и без его договоренностей и участия. Шахта, по словам Чернова, фактически была банкротом, и если бы фонд напрямую вложил деньги в предприятие-банкрот, то начались бы проверки прокуратуры и уголовные дела. Гайзер ездил в администрацию президента, где объяснял всю ситуацию с шахтой, но ему запретили ее закрывать. 

 

Шахта за один рубль 

Чернов предложил вариант, при котором фонд купил бы шахту по договору РЕПО (вид сделки, при которой ценные бумаги продаются и одновременно заключается соглашение об их обратном выкупе по заранее оговоренной цене) за 1 руб. По нему Самойлов в любой момент мог выкупить шахту за эту же цену, но с условием возмещения вложенных на санацию шахты денег. 

— Теоретически Самойлов мог вообще ничего не делать и лет через семь мог выкупить работающее предприятие за один рубль, потому что предприятие бы само вернуло деньги, затраченные на его санацию, — объяснил обвиняемый. 

Чернов рассказал, что, как только у шахты появлялись деньги, их тут же снимали со счетов кредиторы, и работать, открывая каждый раз новые счета, было невозможно. После нескольких совещаний, в том числе с налоговой службой, на предприятии ввели внешнее наблюдение. Самойлов, по словам Чернова, был недоволен, что в этой ситуации ущемляются его права как акционера. 

Тогда нашли вариант, при котором подписали два договора: между Коми ипотечной компанией, которая выкупала шахту, и Самойловым, где прописывались его обязательства и гарантии. Например, крупные кредиты нужно было согласовывать с акционерами.

Все это, по словам Чернова, происходило в условиях, когда шахта периодически простаивала и каждый день приносила убытки в несколько миллионов рублей, из-за чего план санации приходилось корректировать. Договор РЕПО снимал риски претензий, что деньги вкладывали в «чужое банкротное предприятие». Отношения между Ромадановым и Самойловым к тому времени настолько испортились, что оба были близки к обращению в правоохранительные органы, а этого нельзя было допустить, так как это сказалось бы на работе шахты.

 

Княжпогостский завод ДВП

Самойлову принадлежал Княжпогостский завод ДВП и связанная с ним компания  «Княжпогостский ЖКХ». Когда в 2010 году он взял эти предприятия на санацию, 38 млн руб. на это выделила связанная с Ромадановым Республиканская сетевая компания. Позднее Самойлов передал Ромаданову «Княжпогостский ЖКХ» в счет этого долга. Но выяснилось, что крупный актив — производственная база, которая была в аренде у компании Самойлова «Галахэд», была выведена из собственности и перешла к инвестиционной компании «Таврический», которая являлась банкротом. Самойлов заявил, что «Галахэд» должен ему как акционеру и компания перечислит эти деньги компании Ромаданова, но затем выяснилось, что Самойлов уже получил эти деньги и «Галахэд» никому ничего уже не должна. 

До этого Ромаданову, по словам Чернова, пришлось оплатить долг «Княжпогостского ДВП» за газ, так как у республики было заключено соглашение с «Газпромом» о соцпартнерстве, но компания финансировала социальные проекты только в случае, если у республиканских и частных предприятий не было задолженности перед ней. Ромаданов был курирующим это направление чиновником, а Самойлов никак не реагировал на просьбы рассчитаться за газ. 

 

Взял с контрактами — вернул с долгами

Единственным способом получить деньги с Самойлова, по словам Чернова, было оформление личных расписок. Самойлов согласился передать в счет долгов по шахте Коми дорожную компанию, у нее были филиалы по всей республике, она единственная могла обслуживать зимние и лесные дороги, важные для экономики республики. Но перед тем как компания перешла к Ромаданову, она «была высушена и из нее выведены все активы». 

Чернов объяснил, что если у компании нет денег, она не может участвовать в аукционах, а чтобы платить зарплату и нести социальные обязательства, компания должна быть постоянно загружена работой. Работая только на территории республики, получить достаточный объем работы было сложно, поэтому фонд продал компанию по хорошей цене, дождавшись момента, когда у нее был крупный контракт на строительство дороги на Киров. Когда крупные контракты закончились, начались проблемы, и Самойлов не смог с ними справиться. 

Власти, по словам Чернова, в этот момент столкнулись с ситуацией, когда могли «встать дороги», а привлечение других компаний было технически невозможно. Коми дорожная компания находилась на 76% в собственности Ромаданова и на 24% — в собственности фонда. Затем Самойлов продал компанию, и позднее выяснилось, что компания Самойлова «Дивный град» должна деньги «Труддорстройму» и «Локчимдору» — дочерним компаниям Коми дорожной компании по субподрядным работам. Самойлов, по словам обвиняемого, перевел все текущие контракты «Дивного града» в других регионах на другие компании, а должника начал банкротить. 

 

Взятка за место сенатора

Чернов рассказал о деньгах, которые следствие считает взяткой бывшему мэру Воркуты, а затем сенатору от Коми Евгению Шумейко за мандат члена Совета Федерации. Обвиняемый рассказал, что на очной ставке с Самойловым они выяснили, что это было финансирование его избирательной компании, которой в Воркуте уделялось особенное внимание, и там «сидела отдельная группа технологов». Ромаданов, отвечавший за Воркуту, профинансировал кампанию, и Самойлов потом долго не мог с ним расплатиться. Именно поэтому в документах бывшего вице-премьера появилась эта строка расходов и расписка Самойлова с обязательством вернуть деньги. 

 

«Авалон» за долги

Самойлов, по словам Чернова, согласился в качестве обеспечения передать доли в «Автоцентре». Первоначально переговоры шли только об обеспечении обязательств. Потом Ромаданов сообщил Чернову и Гайзеру, что Самойлов будет передавать акции на погашение. «Авалон» мог бы отойти по долгам фонда, но у Самойлова не было рублевых счетов, и он не мог провести сделку. Поэтому Ромаданов выставил долю в 25% на продажу. Другие 25% он предложил позднее за долги «дорожных» предприятий. 

— Ромаданов считал, что Самойлов жулик, моя позиция состояла в том, что он просто не контролирует ситуацию, — сказал Чернов. 

После подписания договора РЕПО займ шахте предоставила Горнорудная компания, Евроазиатская энергетическая компания и «Северэнергопром», подконтрольные Ромаданову. 

— Я не нашел ни единого подтверждения в деле причастности к этому бизнесу ни меня, ни Гайзера, мне кажется, что то, что бегает, как кошка, выглядит, как кошка, на вкус, как кошка, является кошкой. То есть это были структуры холдинга Ромаданова, — объяснил Чернов. 

О том, почему долю в «Автоцентре» купила супруга Чернова Ирина Желонкина, Чернов пообещал рассказать после допроса руководителя и соучредителя ряда компаний, связанных с семьей Ромаданова, Ирины Касаткиной. 

— Речь идет о четырех разных долгах, которые возникли в разное время при разных обстоятельствах. Если это преступные обстоятельства, значит, надо устанавливать, что это за обстоятельства, что за долги, кто являлся получателем. Вместо этого появилась версия, поддержанная господином Самойловым и господином Ромадановым, — заключил Чернов. 

 

Подарки силовикам и чиновникам

Защита огласила часть показаний личного помощника и водителя Ромаданова Сергея Ярчука. По словам свидетеля, кроме него, у зампреда правительства было несколько помощников: Иван Орел и нынешний депутат Совета Сыктывкара от «Единой России» Александр Ребенок. Они занимались пиаром Ромаданова, а также покупкой подарков. 

Когда защита закончила, прокурор зачитал остальную часть показаний. В них Ярчук рассказывал, что покупал подарки на наличные, которые ему давал Ромаданов или бухгалтер его компаний Татьяна Ростова, а затем вместе с чеками приносил ему. По словам помощника Ромаданова, подарки для чиновников он покупал сам, а несколько раз в качестве подарка он передавал деньги и понимал, что это фактически взятки. 

В показаниях говорится, что подарки от Ромаданова получали все руководители региональных муниципальных органов власти и федеральных структур в Коми. Например, Ромаданов дарил ноутбук и дорогой алкоголь на тот момент руководителю регионального управления МЧС по Коми Сергею Мануло, два iPhone стоимостью по 100 тыс. руб. — Гайзеру, а Чернову — телевизор, ноутбуки и планшеты. 

Среди подарков Ярчук также указывал часы стоимостью не менее 100 тыс. руб. для бывшего управделами администрации главы Коми Александра Сердитова, часы и ноутбук для прокурора Коми Владимира Поневежского, часы для руководителя регионального управления Следственного комитета Николая Басманова и его заместителя Вагиза Саттарова. Министр МВД Коми Владимир Жуковский получил от Ромаданова в подарок часы. 

Подарки получали бывший мэр Сыктывкара Роман Зенищев, бывший первый замруководителя администрации главы и правительства Коми Анатолий Родов, руководитель управления ФСИН по Коми Александр Протопопов и председатель Избиркома Коми Елена Шабаршина. Экс-председатель Госсовета Коми Марина Истиховская получила от Ромаданова в подарок iPhone, экс-министр экономического развития Андрей Шеремет — объектив для фотоаппарата стоимостью 90 тыс. руб., а заместитель министра строительства и дорожного хозяйства Коми Эдуард Слабиков — планшетный компьютер. 

Ярчук, чтобы Ромаданов «не упал в грязь лицом», отслеживал появления новых поколений гаджетов, чтобы дарить только новейшие модели. Он покупал подарки врачам, у которых лечился Ромаданов и его семья. Чернов, выслушав показания, признал, что Ромаданов действительно подарил ему ноутбук, а телевизор — нет. 

 

Показания секретного свидетеля Тихона Хренникова

Защита обвиняемых зачитала протокол допроса засекреченного свидетеля Тихона Хренникова, которого допросили в УФСБ по Ухте в декабре 2014 года. Свидетель рассказал, что лично знаком с Павлом Марущаком, Черновым, Гайзером, журналистом из Ухты Натальей Крутских, членом Общественной палаты Коми Дарьей Шучалиной, политологом Евгением Вологиным, общественником Леонидом Зильбергом и руководителем ликвидированной и запрещенной организации «Рубеж Севера» Алексеем Колеговым.  

В показаниях свидетель говорил, что Чернов познакомился с Марущаком, когда тот был «в рядах „Мемориала“» [Коми правозащитная комиссия, сейчас ликвидирована], стал его «развивать» и стал использовать его в своих целях — как «прокладку и диспетчера». В качестве примера свидетель привел информацию, что Марущак часто ездил в Ухту к мэру Олегу Казарцеву и работал над влиянием на местные медиа, что привело к тому, что редакцию газеты «Ухта» возглавила теща Марущака. 

Работа Марущака вместе с издателем портала «7x7» Леонидом Зильбергом и «Мемориалом», по словам свидетеля, привела к контролю над интернет-журналом через общественника Дмитрия Несанелиса. Марущак создал агентство «БНК» и «подтягивал» под жесткий контроль Чернова издания «Комиинформ» и «КомиОнлайн», доводил до депутатов Госсовета Коми волю Чернова, которую те исполняли. 

«В узких кругах известна фраза Чернова, что его может посадить только один человек — Марущак. Имея в виду то, что Марущак осведомлен полностью о делах Чернова», — говорил в показаниях свидетель. 

Из протокола допроса Хренникова следовало, что одним из направлений работы Марущака было взаимодействие с мэром Ухты Олегом Казарцевым, он начал общаться с ним через журналиста Наталью Крутских. Крутских сделала карьеру при помощи Чернова и Марущака и стала членом региональной общественной палаты, которую контролировал Марущак. 

Дарья Шучалина, по показаниям свидетеля, начинала карьеру скандальным журналистом, а затем, после «очернения руководителя УФСБ по Коми Николая Пиюкова», была ключевым лицом медийной сферы республики. 

«В результате выполненной операции она получила редакцию газеты „Красное знамя Севера“ — клона оппозиционного издания „Красное знамя“», — говорится в показаниях. 

После этого Шучалина стала «официальным представителем журналистики региона» на официальных встречах с первыми лицами государства и стала напрямую работать с РИА «Новости», где формировала лицо республики на федеральном уровне, стала позиционироваться как ведущий журналист. 

Засекреченный свидетель сообщал, что во время обострения ситуации вокруг Казарцева, которого арестовали по обвинению в коррупции, весной 2013 года Шучалина занималась формированием положительного образа экс-мэра в региональных СМИ, а Крутских — в масштабах Ухты. Делалось это по прямому указанию Чернова через Марущака, чтобы оказать противодействие силовикам. Благодаря работе Шучалиной и Крутских общественность была настроена в пользу Казарцева и против правоохранителей. Чернов, по словам свидетеля, создавал управляемую оппозицию. 

С бывшим депутатом Госсовета Коми Акифом Саядовым Чернов не только взаимодействовал, но и дружил, хотя их отношения начались с конфликта — на одном из мероприятий в Ухте Саядов пренебрежительно отозвался о Чернове. После того как Саядов стал депутатом Госсовета и на него завели уголовное дело, Чернов активно включился в работу по противодействию правоохранительным органам. Крутских по его указанию развязала кампанию по дискредитации прокурора Коми Сергея Бажутова через СМИ и блогеров, — говорится в показаниях.

Подконтрольные СМИ публиковали псевдонейтральные статьи, после чего разворачивалось обсуждение с якобы представителями общественности с осуждением и негативным отношением к правоохранительным органам. Статьи в поддержку действий силовиков, наоборот, модерировались или удалялись. В поддержку Саядова снимались сюжеты на телеканалах. 

Крутских по указанию Чернова и Марущака подготовила обращение от общественности и собирала подписи в поддержку Казарцева и создала блог «Правозащита». Крутских ввели в общественный совет УМВД Ухты для контроля и противодействия правоохранителям в интересах «общественно-политической группы Чернова», которую обеспечивали деньгами Саядов и Казарцев. 

Чернов, по словам свидетеля Хренникова, помогал уничтожить доказательства. Он организовал отправку журналистских запросов от подконтрольных СМИ в фирмы, участвовавшие в теневых схемах Саядова, тем самым предупреждая их о проверке правоохранителей. 

 

Письмо президенту

После того, как показания зачитали, Чернов обратил внимание суда на формулировку «организованная политическая группа», которая также упоминается в письме адвоката и телеведущего Евгения Рогацкого президенту, генеральному прокурору и директору ФСБ России, имеющемся в материалах дела. В нем Рогацкий сообщает об «узурпации важнейшего принципа демократии» высокопоставленными чиновниками Коми и конкретно заместителем главы Коми Алексеем Черновым и его правой рукой Павлом Марущаком. 

«Этому тандему удалось при помощи административного ресурса полностью подчинить себе такие средства массовой информации, как „БНК“, „Комиинформ“, газету „Республика“, создать клон уничтоженной некогда самой популярной газеты „Красное знамя“, руководимой лояльной к власти Дарьей Шучалиной», — говорилось в письме. 

Автор обращения уточнял, что под контролем Чернова и Марущака находятся СМИ Воркуты, Усинска и Ухты, а газету «Ухта» контролирует бывшая родственница Марущака. В Ухте, по словам Рогацкого, Казарцева и Саядова считают кошельками «организованной политической группировки». По мнению Рогатского, Марущак и Чернов якобы согласовывали списки кандидатов в депутаты всех уровней.

«Под их влиянием, на мой взгляд, находятся и местные правоохранители, иначе чем объяснить гордое молчание на известный всем вышеуказанный пример», — писал телеведущий. 

Неугодным, как писал Рогацкий, затыкают рот. За попытку опубликовать на телеканале «Юрган» нескольких неприятных историй ему закрыли телеэфир. Более подробную информацию он готов предоставить при встрече, так как опасается за себя и родственников. 

 

«Такая же история, как у Олега»

Защита Чернова зачитала расшифровку телефонного разговора Гайзера и Чернова, в которой последний говорит, что ознакомился с документами по делу Саядова и там «такая же история, как у Олега». Чернов предупреждает, что правоохранители могут сделать из дела Саядова дело об организованной преступной группе, это негативно скажется на имидже Гайзера. 

Главе, по мнению Чернова, нужно было срочно встретится с полномочным представителем президента в Северо-Западном федеральном округе и обсудить эту ситуацию. Гайзер отвечал, что и так будет встречаться с ним и специально это делать не стоит. Чернов в разговоре  советовал главе как члену республиканской комиссии по правопорядку и антитеррористической комиссии собрать срочное совещание и возмутиться, что человеку из его окружения предъявляют обвинения в терроризме, и потребовать сосредоточиться не на экономической части обвинения, а на выяснении связей с террористами, и дать комиссиям 10 дней на это. 

Чернов уже на заседании суда отметил, что у Саядова было онкологическое заболевание и под арестом его не лечили. К арестованному депутату приходили следователи и говорили, что его положение облегчится, если он даст показания на Чернова и Гайзера. Экс-мэра Ухты Казарцева арестовали на основании показаний секретного свидетеля Окунева, который показал, что Казарцев — связующее звено между ухтинской ОПГ и властями. Казарцева обвиняли в фальсификации выборов. Но, по словам Чернова, следователь при этом попал в неловкую ситуацию, так как, когда Казарцев был мэром, прошли только одни выборы — президента России.  

 

Обнаженные девушки в «Красном знамени»

В суде зачитали оперативную справку о газете «Красное знамя». Из нее следовало, что издание было популярно и регулярно публиковало материалы с критикой действующей власти, дискредитируя руководство республики. Марущаку была поставлена задача «решить вопрос», в справке был описан процесс этого решения.

Чернов объяснил, что газета работала для пожилых людей, а это специфическая аудитория. Насколько она была оппозиционной, ему трудно сказать, но журналисты, например, писали, где работают плохие поликлиники. В таких газетах, по мнению обвиняемого, не публикуются рекламодатели, так как никто ничего не рекламирует для пожилых людей. С предыдущим руководством газеты власти работали по госзаказу — писали о войне, патриотическом воспитании, о ветеранах. Потом пакет акций приобрел Владимир Губарев, а главным редактором стал Евгений Горчаков. По словам Чернова, они сразу предложили встречу и попросили, чтобы в издании осталась вкладка, которая издавалась по госзаказу. 

Потом, по словам обвиняемого, в газету пришел «молодой, уникальный журналистский коллектив» и начал выпускать газету в цветном варианте, ее себестоимость выросла, а тираж сократился, что было прямым нарушением условий контракта. Затем редакция начала печатать рекламу салонов красоты с обнаженными девушками. Ветеранам это не понравилось, и они стали жаловаться. Жаловался на газету, по словам Чернова, даже председатель КПРФ Геннадий Зюганов. 

Совет ветеранов, по словам Чернова, потребовал от властей создать другую газету. На деньги, которые тратились на вкладку, решили создать «очень бюджетную газету». Издание было черно-белым и с большими буквами, так как у ветеранов проблемы со зрением. Чтобы дать газете название, провели фокус-группы, и ветераны в силу своего консерватизма выбрали слова, из которых составилось название «Красное знамя Севера». Газету начали распространять через советы ветеранов, а «Красное знамя», напротив, перестало доставлять газету в районы. Шучалину в качестве главного редактора предложил Чернов, так как она была универсальным журналистом и писала на любые темы, а у газеты не было денег на большой штат. 

 

Дело за софт

Уголовное преследование Горчакова за нелицензионный софт в редакции Чернов объяснил вступлением России во Всемирную торговую организацию. Из Москвы дали команду провести проверку соблюдения авторских прав по регионам. Чтобы у республиканских СМИ это не вызывало проблем, всем разослали письмо с предупреждением и разъяснениями. В памятке, по словам Чернова, даже было указано, что можно не удалять нелицензионный софт, а достаточно просто отключить компьютер и его не будут осматривать. В «Красном знамени» это письмо проигнорировали, так как постоянно получали письма от агентства по СМИ с требованием погасить долги по аренде и не открывали их. При этом обвиняемый заметил, что в «БНК» также нашли такой софт, но они удалили его на следующий день, претензии к ним были исчерпаны. «Красное знамя» сделало из этого скандал, считает Чернов.

Судится из-за негативных статей было невозможно, так как в них использовались обтекаемые формулировки, и Чернов дал на них публичный ответ и попросил руководителя администрации главы провести в отношении себя проверку. Материалы проверки были переданы в прокуратуру. Затем Чернов отправил результаты прокурорской проверки в «Красное знамя», но издание не опубликовало их. 

 

Название должно содержать словосочетание «красное знамя»

На заседании огласили показания руководителя организации-учредителя «Красного знамени Севера» — некоммерческого партнерства «Эхо Афгана» Андрея Виноградова. Он рассказывал следствию, что по поручению чиновника администрации главы Анатолия Родова начал готовить документы для создания газеты. Название «Красное знамя Севера» он придумал сам. В ноябре 2007 года он ушел из руководства «Эха Афгана», но остался номинальным учредителем. Позже, по словам Виноградова, соучредитель «Эха Афгана» Станислав Хахалкин сообщил ему, что главным редактором будет Дарья Шучалина, к которой он и ветераны относились негативно. 

По словам прокурора, обвиняемые огласили показания Виноградова не полностью, и он зачитал продолжение. В показаниях Виноградов рассказывал следствию, что в республике издавалась газета «Красное знамя», которая критиковала республиканские власти и была из-за этого неугодна. В середине декабря 2006 года Родов поставил задачу подготовить документы для создания газеты, а ее название должно было содержать словосочетание «красное знамя». 

 

Служебные проверки в администрации главы

Лично на заседании в Замоскворецком суде допросили бывшего руководителя администрации главы Коми Ольгу Осипову. Она рассказала, что все постановления правительства Коми о приватизации согласовывались одинаково: проект поступал в министерство, затем в соответствующий отдел и затем либо согласовывался, либо нет. Гайзер никого не принуждал принимать те или иные решения, но всегда отстаивал свою точку зрения на совещаниях, сказала свидетель.

Осипова вспомнила, что в день задержания обвиняемых в 2015 году ей позвонили из ФСБ и сказали явиться в администрацию главы, где проходили следственные действия. Документов на частный самолет в кабинете Гайзера при обыске она не помнит. После обыска она как понятая получила его протокол.

Свидетель подтвердила, что Гайзер обращался в прокуратуру, чтобы получить информацию о доходах и имуществе Ромаданова, когда тот пришел на госслужбу. Проверка показала, что некоторое имущество в декларации он не указал. После этого в администрации усилили проверку деклараций госслужащих. 

Она рассказала, что проводила служебную проверку по обращению адвоката Олега Казарцева из-за того, что Казарцев был назван «кошельком» Чернова. Было издано распоряжение, его инициировал Чернов, провели проверку, Чернов написал объяснительную записку, и ответ отправили в прокуратуру. Чем она закончилась, Осипова не помнит, но судя по тому, что никого не наказали, проверка ничего не нашла.

Чернов рассказал, что после ареста, до того как к фигурантам допустили адвокатов, к нему приходил следователь управления ФСБ по Коми Павлов и угрожал, что на его бывшую супругу заведут уголовное дело, а ребенка отправят «под опеку государства». 

Защита ходатайствовала об оглашении показаний бывшего депутата Госсовета Коми, владелицы сети магазинов «Ассорти» Бэллы Забровской и вызове ее в суд, а также допросе глав администраций пяти районов республики и сенатора от Коми Дмитрия Шатохина, который до этого руководил Усть-Куломским районом. Суд отказал в вызове всех заявленных свидетелей. 

---

Организованное преступное сообщество, которое, по данным следствия, состояло из членов правительства и Госсовета Коми, действовало с декабря 2005 года по сентябрь 2015 года. Следствие считает, что это была группа, которую создал предприниматель Александр Зарубин для получения имущества, принадлежащего республике. Члены группы получали взятки и похитили 100% акций птицефабрики «Зеленецкая». Ущерб от этого оценили в 3 млрд 346 млн 500 тыс. руб.

За время следствия и рассмотрения дела в суде два фигуранта погибли. В 2016 году в СИЗО умер директор компании «Метлизинг» Антон Фаерштейн. Основной версией следствия было самоубийство. В мае 2018 года в аварию попал Алексей Соколов, который был генеральным директором компании «Комплексное управление проектами» (КУПРО) и доверенным лицом бывшего зампредседателя правительства Коми Константина Ромаданова.