Летом 2018 года служба судебных приставов Нижневартовска выселила Светлану Заброду с двумя несовершеннолетними детьми из благоустроенного вагончика-дома, который семья снимала 14 лет. Этот балок попал в программу расселения и сноса. Чиновники заявили, что Заброда, поскольку у нее и детей нет прописки, не имеет права на субсидию на новое жилье, но позднее признали, что женщина все же могла стать участником региональной программы. О том, как борется за права своих детей жительница Нижневартовска, — в обзоре «7x7».
Дом, в котором нет тепла
В старый частный дом Светлана Заброда, ее 8-летняя дочь Даша и 12-летний сын Миша переехали в июле 2018 года. Их встретили холодные стены, прогнившие полы, не закрывающиеся плотно окна, протекающая местами крыша, висящая проводка. На семью всего две комнаты и кухня с самым необходимым: плита, холодильник, рукомойник, кухонный гарнитур. Туалета и ванной нет. Днем приходится бегать справлять нужду к соседке, а на ночь Светлана ставит детям в доме ведро. Мыться ездят к знакомым.
За такое жилье Светлана Заброда платит 8 тыс. руб. в месяц. Она работает продавцом в магазине, и ее зарплаты не хватит, чтобы снять квартиру в Нижневартовске. Семью выручают пособия по потере кормильца. Чтобы получать эти деньги, нужна была хотя бы временная регистрация в Нижневартовске. Женщина покупала ее за 9 тыс. руб. за полгода. Теперь эта сумма выросла до 12 тыс., больше Светлана регистрацию не продлевает.
Но больше всего беспокоит Светлану, Дашу и Мишу не это. Наступают холода, и как прожить зиму в полузаброшенном доме, они не знают.
Две смерти и одна прописка
К нынешнему положению Светлану привела цепь событий, которые женщина считает трагическими случайностями, а чиновники называют следствием безответственности и лени.
Все началось в 2004 году, когда Светлана приехала в Нижневартовск и вышла замуж за Владимира Сорокина. Мужчина привел супругу в вагончик №20 поселка НСУ (Нижневартовское специализированное управление) треста УТИ («Уралтеплоизоляция»). Этот вагончик он арендовал у работника треста Виктора Мехоношина — тот получил балок от работы, был в нем прописан, но там не жил. Договор найма с Владимиром Сорокиным Виктор Мехоношин не заключал, просто брал раз в месяц арендную плату в размере 5 тыс. руб. В 2006 году у Светланы Заброды родился сын Миша.
— У мужа была прописка в другом балке, — рассказала Светлана Заброда. — Поэтому, когда сын родился, мы сдали документы в ЖЭУ на регистрацию ребенка по адресу прописки нашего папы. Но муж заболел раком легких. Боролись за его жизнь, не могли уделять много времени на оформление бумаг: приезжали в ЖЭУ — а там везде очереди, у мужа были боли, мы не могли долго оставаться в очередях, поэтому уезжали домой.
Светлана овдовела 31 декабря 2007 года, уже после новогодних праздников она пришла в МУП Нижневартовска «ПРЭТ-3» (муниципальное унитарное предприятие «Производственный ремонтно-эксплуатационный трест №3»), где ей оставалось только дать письменное согласие на прописку сына. Сотрудница ПРЭТа поинтересовалась, где папа ребенка, а узнав, что он только что умер, предложила Светлане прийти через несколько дней. Светлана пришла и получила свои документы обратно со словами «нет человека — нет прописки». Право прописать ребенка было только у отца.
В 2008 году Светлана начала судиться с ПРЭТ-3, но проиграла несмотря на то, что на ее стороне выступил представитель органов опеки. После суда вагончик, где можно было прописать ребенка, снесли. Больше в суд женщина не пошла, хотя надо было: на тот момент ей не платили пособие по потере кормильца. Обратиться за помощью Светлане было не к кому: в Нижневартовске у нее есть сестра, но помогать она не может. Старшая дочь Заброды живет в Новокузнецке с мужем-инвалидом. Родителей у Светланы уже нет, родители мужа тоже умерли. Женщина осталась жить в съемном вагончике, без прописки и регистрации.
В 2010 году Светлана встретила своего одноклассника Виктора Баклина и перестала искать помощи у властей и добиваться прописки. Она надеялась, что мужчина поможет ей выбраться из трудной ситуации. Светлана и Виктор начали планировать покупку домика в старой части города. У них родилась дочь Дарья. Официально регистрировать отношения пара не стала, жили все в том же вагончике №20 поселка НСУ треста УТИ. Но спокойная жизнь продлилась недолго: внезапно от остановки сердца в 2011 году Виктор умер.
— Я начала бить в колокола, понимая, что осталась без мужа, с двумя малыми детьми на руках, без средств к существованию, — рассказывает Светлана. — Социальные пособия на детей давать не хотели из-за того, что нет прописки. Пришлось купить временную регистрацию, чтобы хотя бы что-то получать на детей. Хотя и сама регистрация тоже недешево обходилась — 9 тысяч рублей на троих за полгода.
«Дайте документ на завтрашний день»
В августе 2011 года женщина обратилась в администрацию Нижневартовска с просьбой помочь ей решить жилищный вопрос, выделить ей квартиру на условиях соцнайма или хотя бы комнату в общежитии, где бы она могла прописать своих детей. Из мэрии пришло письмо: не могут ничем помочь, так как она не состоит на учете нуждающихся в получении жилья, права на внеочередное получение жилья у нее нет, выделить ей комнату в общежитии невозможно, потому что общежитий нет в жилищном фонде города.
Чиновники написали Светлане Заброде, что встать на учет нуждающихся в жилье могут только малоимущие (а к ним отнести мать-одиночку они не могут), и посоветовали на всякий случай обратиться в управление по жилищной политике администрации города. Документ завизировал и. о. директора департамента жилищно-коммунального хозяйства Владимир Семёнов.
В управлении по жилполитике Светлане отказали: она не подходит ни под одну из категорий, чтобы претендовать на жилье в Нижневартовске. Женщина написала письмо президенту Владимиру Путину, ее обращение вернулось в Ханты-Мансийск. Специалисты в письме предложили три варианта: первый — выехать из Нижневартовска в Нижневартовский район (например, поселок Большетархово, — но работы там нет), второй — вернуться в Омск, третий — получить через суд статус жителя Югры, который обеспечит ей и ее детям меры социальной поддержки. Светлана выбрала третий вариант, но на это ушло три года — статус она получила только в ноябре 2014 года. Как выяснилось, для получения социальных пособий, которые положены несовершеннолетним Мише и Даше, статуса жителя Югры недостаточно: в управлении соцзащиты Светлане отказали в ежемесячном пособии до 16 лет и в разовой выплате детям, рожденным в Югре. Предлог — нет прописки.
— Когда я обратилась к юристу, он мне объяснил, что эта бумага о статусе жителя Югры мне нужна только для получения пособия на детей. Я нашла статью, в которой говорится, что если на данный момент у человека нет прописки в паспорте, то этот документ считается его регистрацией. Когда я оформляла факт проживания, мне сказали, что мне не надо его ходить менять, это мой постоянный документ. Но почему-то, когда я ходила получать пособия на детей, мне не выплатили их. То есть одному выплатили, другому нет, сказали — дайте документ. Я дала. В ответ услышала: «А у вас документ на сегодняшний день, а нам дайте на завтрашний». И дети у меня в школе питаются по 100% оплате [почти на 6 тыс. руб. в месяц], а не по льготе, на которую они имеют право. Я обращалась в местную соцзащиту с вопросом о льготном питании, мне отказали. И в садик они у меня ходили тоже с полной оплатой. Я молчу уже про путевки в лагерь и другие вещи, которые мои дети не могут получить, потому что у них нет прописки. Меня и моих детей как бы нет, — говорит Светлана Заброда.
В 2016 году она попыталась попасть на прием к мэру. В личной встрече ей отказали и предложили написать письмо. В ответ пришла очередная отписка с советом обратиться в управление жилищной политики. Круг замкнулся. Больше обращаться к чиновникам Светлана не стала.
«Мои детям негде жить!»
Осенью 2017 года Светлана узнала от сотрудников ЖЭУ про программу субсидирования. Оказывается, документ о признании ее и детей жителями Югры дает право стать участником окружной программы по расселению и ликвидации балочных массивов. Для этого Светлане Заброде нужно было якобы обратиться в управление жилищной политики с актом о признании ее жителем Югры. Документы у Светланы приняли, но сообщили, что по названному ею адресу документы уже приняли от другого человека — Виктора Мехоношина. Мужчина был прописан в вагончике, но в нем не жил, сдавая жилье Светлане Заброде. Через несколько дней женщина получила отказ. После этого Светлана там же, в управлении по жилищной политике, написала заявление о переселении, поскольку вагончик подлежит сносу. И снова ей отказали.
Еще через несколько месяцев Заброда получила повестку в суд. Оказывается, владелец вагончика Виктор Мехоношин подал иск с требованием выселить семью из его балка. Суду хозяин жилища пояснил, что уже выписался из вагончика и прописался в новой квартире, которую приобрел на субсидию, выделенную по программе расселения. Он уже расторг все договоры с ресурсоснабжающими организациями, балок подлежит сносу. Мехоношин заявил в суде, что если жильцы не выселятся, администрация города взыщет с него субсидию 1,78 млн руб. Светлана Заброда проиграла и этот суд, суд Ханты-Мансийска не поддержал ее апелляционную жалобу под предлогом того, что прав на вагончик, в котором она прожила 14 лет, в ремонт которого вкладывала деньги (перестилала крышу, ставила пластиковые окна, утепляла стены, приводила в порядок проводку и прочее), женщина не имеет. Статус жителей Югры не помог.
— В итоге в июне, несмотря на то, что пока суд идет и мы неприкосновенны, как объяснил мне адвокат, к нам пришел судебный пристав с решением суда о выселении. Сказал, если я в три дня не выселюсь, то придет трактор и все снесет. Мы покинули наш дом. Что смогла, то вывезла в гараж к знакомым на хранение. Но кое-что пришлось оставить, потому что просто негде хранить, да и некому помогать было перетаскивать. Балок так и стоит, детвора в нем лазает. Зачем меня с детьми оттуда срочно выгоняли, я не понимаю — ради галочки на бумаге? — переживает Светлана.
По ее словам, чиновники ей уже говорили, что если она не обеспечит детей жильем, их у нее заберут.
— Я обращалась в управление по опеке и попечительству, когда еще мы жили в нашем балке. Пришла комиссия, посмотрела, как мы живем, и отписала потом бумажку, что права детей не ущемлены. Но они ущемлены тем, что им негде жить! Я же не прошу новую квартиру с нуля — мне хоть убитую, хоть какую, я сама приведу ее в порядок, но лишь бы дали прописать детей.
«Журналисты вам не помогут»
5 сентября в блоге на сайте «7x7» появился пост «Бомжур, нефтяная столица!» с коротким изложением истории Светланы Заброды. Уже через день к ней неожиданно пришли начальник отдела по развитию ЖКХ и работе с населением Римма Сычёва и заместитель директора департамента ЖКХ Ринат Назмутдинов. Чиновники сказали, что пришли посмотреть, где и как она живет. Обещали довести ситуацию до мэра и перезвонить. Не перезвонили. Корреспонденту «7x7» Римма Сычёва подтвердила, что мама двоих детей могла стать участником региональной программы и имела право на субсидию:
— Для этого Светлане Заброде нужно было подать иск в суд, подтвердить, что она живет по указанному адресу много лет. Суд принимает решение, и на основании решения суда мы включаем ее в программу, по которой она получает право на субсидию. У нас были такие случаи. У нас есть люди, которые приходят и говорят: «Мы не знали». Но кто ж вам не дает самим поинтересоваться своей судьбой? Она никуда не ходила, у нас она не была, в управлении жилищной политики тоже не была ни на одном собрании.
По мнению Риммы Сычёвой, помочь двоим детям зимовать не в старом доме можно, если мама устроится на работу в какое-нибудь муниципальное бюджетное учреждение, которое сможет выделить семье жилье. На вопрос «есть ли подобные случаи, как с семьей Заброды», Сычёва ответила, что да, есть, но таких «скандальных» — нет. По ее словам, Светлана может вновь через суд попытаться попасть в программу расселения, но ей понадобится помощь профессионального юриста.
Начальник управления по опеке и попечительству Виктория Матиевская утверждает, что к ним Светлана Заброда не обращалась, был только запрос из Ханты-Мансийска по поводу нарушения прав детей со стороны родителей. В 2014 году, когда комиссия приходила в дом к Заброде, подобных нарушений со стороны матери установлено не было, а потому и принимать участие в судьбе детей причин не было, говорит начальник управления. Матиевская цитирует статью 64 Семейного кодекса «Права и обязанности родителей по защите прав и интересов детей»: «Защита прав и интересов детей возлагается на их родителей». То есть только Светлана Заброда несет ответственность за то, что ее дети до сих пор не прописаны.
Светлана Заброда уже не знает, куда еще обращаться — ей кажется, что она исчерпала все возможности. Решила попробовать другой способ — подала заявку в программу «Мужское и женское» на Первый канал. Начальник отдела по развитию ЖКХ и работе с населением Римма Сычёва, которая приходила к Заброде с заверениями помочь, заявила, что Первый канал ей не поможет. Но ситуацию все-таки довели до мэра Василия Тихонова. Светлане Заброде предложили записаться на прием к заместителю главы города по социальной и молодежной политике, чтобы обсудить возможность трудоустройства в бюджетное учреждение. В этом случае, по словам Риммы Сычёвой, Заброде, может быть, выделят квартиру в арендном доме, который сейчас возводится в центре города для работников медицинской и образовательной сфер.
