Между лесом и гиблым местом: как ханты уезжают работать в города, но возвращаются жить на стойбища

На льду лесной реки Ингуягун лежат два десятка рыб — окуни и пара щук.

— Нужно правильно схватить окуня, чтобы он не успел расправить свой гребень [с шипами]. Иначе рука потом будет долго заживать, — объясняет хант Наталья Ачимова. — Сломаю ему хребет, чтобы не прыгал к проруби.

Девушка засовывает в рот рыбе палец и сгибает его вверх. Слышен приглушенный хруст.

Ачимова рыбачит с друзьями, пожилыми супругами ханты Ольгой и Николаем и улыбчивой девушки-манси Людмилой. Здесь, в 196 километрах от Сургута, начало мая — это первые дни, когда температура днем поднимается выше ноля.

Ханты — малочисленный угорский народ, который живет преимущественно на севере Сибири. Большинство ханты, примерно две трети — около 19 тысяч человек, живет в Ханты-Мансийском автономном округе — Югре. В середине XX века на этих территориях нашли большие залежи углеводородов. В регионе начала быстро развиваться нефтегазовая промышленность, навсегда изменив традиционный уклад жизни коренных народов. Корреспондент «7x7» Денис Стрелков провел два дня на стойбище ханты, чтобы посмотреть на жизнь тех, кто предпочел лес городу, — и поговорить с теми, кто еще не смог определиться. Репортаж доступен по ссылке.