«Встанут на колени перед барином, знают, что бунтуют, и все равно стоят». Что запомнилось блогерам из прямой линии с Путиным

Президент Владимир Путин 7 июня провел 16-ю по счету прямую линию с россиянами. Он за четыре часа ответил на 65 вопросов. «7x7» собрал отклики блогеров на это событие. 

 

Кому понравилось

«Вопросы к президенту звучат с накалом»

Блогер из Марий Эл Самир Сафаров похвалил президента за уверенность и профессионализм:

«Примечательно, что в этом году прямая линия проходит в новом формате. Новизна состоит в том, что по личной просьбе самого президента в онлайн-трансляции принимают участие представители правительства РФ, министры, губернаторы регионов. Вопросы, обращенные к президенту страны в первый час трансляции, звучат с умеренным накалом. Как и предполагалось, вопрос о наметившихся тенденциях повышения цен на топливо прозвучал в числе первых».

«В таком диалоге с жителями никто не может уйти от ответа»

В своем Telegram-канале [мессенджер заблокирован в России уже почти два месяца] президент Чечни Рамзан Кадыров выразил надежду, что сервис Павла Дурова «жить-то будет»:

«Всем составом правительства Чечни смотрим прямую линию с президентом. Вопросы все очень актуальные и важные, даже по блокировке соцсетей вопрос был (…). На все вопросы были получены ответы. Новый формат на самом деле очень эффективен. Президент, получая информацию о проблемах от жителей страны, может тут же переадресовать их исполнительной власти — правительству, а также к губернаторскому корпусу, которые все время прямой линии находятся на видеосвязи со студией. В таком диалоге с жителями никто не может уйти от ответа или заранее подготовиться к нему».

«Между делом этот мем остановил рост цен на бензин»

Бывший комиссар прокремлевского движения «Наши» Кристина Потупчик в Telegram-канале описала важные, на ее взгляд, моменты прямой линии:

«Завершилась одна из самых долгих путинских прямых линий, новая по формату, но не по содержанию. Переезд разговора с президентом в онлайн кардинально повестки не изменил, но этого от смены формата и не ожидали. Однако она как нельзя лучше подсветила те смысловые различия, которые все-таки наметились за прошедший год.

Во-первых, окончательно ушла тема Украины. Отчаянные попытки бывшего писателя Захара Прилепина реанимировать ее не изменят объективного факта — у нас своих проблем хватает.

Невозможно больше терпеть этих бесконечных распятых мальчиков, у нас вон свой крымский мост уже есть. Санкции — контрпродуктивно, с западными партнерами готовы договариваться, сил нет как надоели вы уже с вашим Трампом. Между делом Путину показали мем. Точно так же между делом этот мем остановил рост цен на бензин. Роль юродивого в преддверии Чемпионата мира по футболу отвели Валерию Газзаеву. На удивление благосклонен был президент к интернету. В целом острые углы в этот раз мероприятие огибало по широкой дуге. Это, впрочем, и неудивительно. Правительство готовится принять ряд непопулярных решений, о чем Путин предупредил пусть и с некоторым сожалением, но безо всяких сомнений. Надо полагать, что повышение пенсионного возраста и налоговый маневр ожидают нас уже в самом ближайшем будущем».

 

Реакция журналистов «Эха Москвы» на вопрос об их финансировании

Один из вопросов к президенту коснулся финансирования радиостанции — почему госкомпания «Газпром» финансирует «Эхо Москвы»?

Путин ответил, что «Газпроммедиа» не вмешивается в редакционную политику «Эха», но многое из его повестки стоило бы «фильтровать». На это отреагировал главред радиостанции Алексей Венедиктов:

«Газпром правда не вмешивается в редакционную политику „Эха Москвы“. Что касается финансирования Газпромом „Эха“, то я и как главный редактор, и акционер об этом не уведомлен. И если президент прав (а он информирован), то вопрос к генеральному директору, поставленному в 2014 году покойным Михаилом Лесиным: куда ушли деньги Газпрома?

Я не очень понимаю термин „фильтрация“. Думаю, что политические деятели, начиная с президента, часто бывают раздражены, возможно, обижены. Но запретных тем (фильтрации тем) быть не может. Да и президент не мог иметь это в виду.

Меня спрашивают, как я отношусь к критике со стороны президента. Очень просто. Если мы имеем право и возможность критиковать президента, то очевидно, что президент может критиковать „Эхо“».

Радиоведущий Антон Орех сравнил подключенных к прямой линии губернаторов со школьниками: «Ну что, чуваки! Вспомним школу? А вдруг не вызовут! Урок, правда, четыре часа... Памперсы и валидол в кабинеты!».

 

 

Критика

Некоторые блогеры выразили свое отношение к происходящему бойкотом.

 

 

 

Общественник Николай Левшиц: «Не смотрю пресс-конференцию и вам не советую. Вопрос единственно правильный в этот день, и ответа все равно не дождемся».

 

«Скоро уже девятнадцатый год, как обещает»

Блогер из Кирова Игорь Олин критически отнесся к форме президентского взаимодействия с обществом:

«В России один раз в году президент снисходит до разговора с нацией. Национальному лидеру приходится проявлять недюжинные выдержку и находчивость, отвечая на вопросы вроде „Почему мясо коровы называют говядиной?“, „Нужно ли поддержать троллейбусы в Старом Осколе?“ или „Отчего женщин не берут в школу прапорщиков?“. Видимо, их авторам не у кого больше узнать об этих животрепещущих темах.

Возможно, это одна из причин отсутствия (впервые за 16 лет) аудитории в зале. Недоброжелатели сразу зашушукались, мол, „Путин боится людей“, „свирепствует цензура“. Однако если представить себе, что не было бы предварительного отбора вопросов, то прямой эфир однозначно превратился бы в поток мелочных, глупых, неуместных кляуз и жалоб — настоящий русский бунт. Как заметил современный острослов: „Любят русские люди бунтовать! Встанут на колени перед барским домом и стоят, подлецы! Знают, что бунтуют, и все равно стоят!“.

Президент декларирует тезисы, с которыми нельзя не согласиться. Например, существует проблема мусорных свалок и полигонов, которая касается множества населенных пунктов. И Путин заявляет, что надо совершенствовать систему утилизации отходов. Получая каверзный вопрос, почему чиновники лечатся за границей, президент провозглашает задачу обеспечения всех граждан качественной медицинской помощью. Все здорово. Скоро уже девятнадцатый год, как обещает. Только вот выстроенные механизмы не позволяют претворить декларации в практику. Даже самые малые проблемы не могут сдвинуться с места, пока не прозвучит слово президента. Потому прямая линия стала напоминать „Спортлото“».

Политик Игорь Драндин подытожил вопросы, которые задают президенту:

«Наивные люди говорят Путину про нехватку препаратов для лечения рака и некачественную медицину. Путин и его компания продонбассили 300 млрд руб. и пустили на спасение Башара Асада более 100 млрд руб. А у депутатов и чиновников зарубежные медстраховки».

Блогер Максим Тихонов нашел параллели между «Солдатом Швейком» Ярослава Гашека и прямой линией Путина:

«— Вполне правильно, — твердил Швейк. — Вы говорите, как будейовицкий жестянщик Покорный. Тот, когда его спрашивали: „Купались ли вы в этом году в Мальше?“ — отвечал: „Не купался, но зато в этом году будет хороший урожай слив“. А когда его спрашивали: „Вы уже ели в этом году грибы?“ — он отвечал: „Не ел, но зато новый марокканский султан, говорят, весьма достойный человек“».

 

«Избыток безопасности в России»

Журналист Аркадий Бабченко, который пережил инсценировку своего убийства в рамках спецоперации украинских спецслужб, ответил на слова Путина о том, что журналистам в России нужно обеспечить безопасность и доступ к информации:

«Как же замечательно в России. Оказывается, мне была обеспечена безопасность, я не чувствовал на себе никакого давления, у меня было право на профессиональную деятельность. Даже не знаю, чего вдруг я беженцем стал... Тут я, сидя со сломанной жизнью в бункере под охраной, хотел написать слово, начинающееся на букву „Х“ и заканчивающееся на букву „о“, но жена сказала: „Дай мне спокойно пожить, у тебя еще родня в России“. От избытка безопасности, наверное».