СМИ получили письмо от имени фигуранта дела Гайзера Демьяна Москвина. В нем — аудиозаписи разговоров якобы со следователем

Несколько СМИ, в том числе — редакция интернет-журнала «7x7», утром 15 мая получили письмо от человека, представившегося фигурантом дела Гайзера Демьяном Москвиным. В нем он объясняет, почему пошел на сделку со следствием. В письме были две аудиозаписи — и автор письма утверждает, что это записи разговоров со следователями, где они договариваются об условном сроке для Москвина в обмен на признательные показания против других фигурантов дела. Адвокат Москвина Андрей Спориш пока не комментирует рассылку. Интернет-журнал «7x7» публикует письмо и пересказывает содержание аудиозаписей.

 

Кто такой Демьян Москвин

Демьян Москвин — фигурант дела экс-главы Коми Вячеслава Гайзера, один из «финансистов-технологов». По версии следствия, он помогал фигурантам дела Гайзера передавать высокорентабельные государственные предприятия в Коми частным компаниям, аффилированным с бывшим руководством региона. В 2010 году Москвин помог организовать приватизацию Зеленецкой птицефабрики. В качестве дивидендов новые собственники получили около 1 млрд руб. Также деньги были выведены из Фонда поддержки инвестиционных проектов. Общая сумма ущерба, по данным следствия, составила около 4,5 млрд руб. 

Суд 8 мая 2018 года признал Москвина виновным сразу по нескольким статьям Уголовного кодекса: статье 210 («Участие в преступном сообществе»), статье 159 («Мошенничество»), подпунктам «а», «б» части 4 статьи 174.1 («Легализация (отмывание) денежных средств, полученных в результате совершения преступления»). Подозреваемый признался в совершенных преступлениях и рассказал о роли других фигурантов. С ним было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, уголовное дело рассмотрено в особом порядке.

В начале мая суд назначил Москвину шесть лет колонии строго режима и штраф в 2 млн руб.

 

Письмо Москвина

В письме автор от имени Москвина пишет, что он — один из двух фигурантов дела, которые заключили сделку с прокурором [второй — бывший заместитель председателя правительства Коми Константин Ромаданов].

«Это не значит, что я сообщил следствию какие-либо известные только мне факты и сведения, прежде всего это значит, что я должен был безоговорочно согласиться с версией следствия, какой бы натянутой она ни была, и подписать все „показания“. Ведь, как и 80 лет назад, признание у нас — „царица“ доказательств, особенно когда с другими доказательствами туго», — говорится в тексте.

Он пишет, что это был рациональный поступок: в обмен на признание вины он был отпущен из тюрьмы под домашний арест: «Только вот то, что я называю „рациональностью“, можно назвать и по-другому — малодушием. Нельзя оговаривать себя, а тем более других людей, руководствуясь „рациональностью“. Ведь мы это уже проходили в своей истории и не хотим, чтобы она повторялась».  

Свой поступок автор объясняет тем, что у него «не хватило мужества сказать об этом в суде»: «Tрудно игнорировать прямые угрозы со стороны следствия, кровно заинтересованного в том, чтобы дело не развалилось». 

 

Аудиозаписи

Название первой записи — «07Feb18_Tutevich.mp3», второй — «03Apr18_Tutevich_NB.mp3». Они датированы 7 февраля и 3 апреля 2018 года, опубликованы 14 мая. В них слышны голоса нескольких человек, звучат имена «Демьян» и «Николай». Собеседники интернет-журнала «7x7», участвовавшие в заседаниях по «делу Гайзера», отмечают, что голос и манера разговора похожи на Демьяна Москвина. Предположительно, второй из участников — старший следователь по особо важным делам при председателе Следственного комитета России генерал-майор юстиции Николай Тутевич. Записи можно также просмотреть в аккаунте Chance For Justice на видеохостинге YouTube.

Разговоры ведутся на повышенных тонах, в них много мата. Выдержки из первой беседы:

— Ну что за ***. Звонит мне судья — таких *** получил с утра из-за тебя. Я не знаю, как с тобой разговаривать. Может, матом дойдет быстрее. Тебе что сказали? Не *** [говорить]. Ну а ты что язык начинаешь разворачивать? Я понимаю тебя — ты хочешь показать, какой ты хороший, хочешь изобличить. Не надо *** [ничего], сказала она. *** [Надоел] ты уже. У тебя три варианта: не знаю, забыл, — сказал кто-то из представителей правоохранительных органов.

— И [все есть] в делах, — дополнил Москвин.

— Она даже продиктовала, что тебе надо говорить, дураку. Я тебе довожу, иначе я тоже *** [изобью] тебя сегодня.  Ничего не надо объяснять, не разъяснять. [Надо говорить]: «Я в настоящее время не помню, я давал показания следствию». Не надо тебе разжевывать, [а говорить]: «Все в делах, я уже на этот вопрос раньше давал показания». Четко должно быть: «Я раньше давал показания. Все, что я хотел сказать, я уже сказал», — объясняет собеседник Москвину.

— Сейчас адвокаты, естественно, анализируют, что ты говорил на протяжении последних заседаний. Изучат сейчас, особенно Гиголян, то, что сейчас зачитали [протоколы допросов и другие материалы дела], будет искать противоречия, будут тебя ловить. Почему здесь одно, здесь — другое. А он ловит тебя на чем? На том, что якобы ты на следствии давал не свои показания, а то, что тебе надиктовывал следователь. А сам ты об этом ничего не знал, — сказал третий участник беседы.  

— Понятно, ваши инструкции четкие, — ответил Москвин.

Выдержки из второй беседы:

— Будет судебное заседание следующее. Скажешь: был взволнован, *** знает что порол, прошу меня извинить, ваша честь, признаю себя полностью. О’кей? — говорит, предположительно, следователь.

— Хорошо, — отвечает человек с голосом, похожим на голос Москвина.

— Чтобы никаких не было поползновений. «Я не пойму, что на меня нашло. Я полностью признаю себя виновным».

— Я понял.

— Ты должен полностью признать вину. Я вот честно открою тебе такую тайну. Ты нам нужен. Чтобы ты меньше получил, чтобы и Ромаданов с нами шел до конца. Понимаешь? Ты нам очень нужен. Если ты сейчас хвостом будешь вилять ***, я тебя *** арестую, в «Бутырку» *** пойдешь ***.

— Это ужасное место.

— Я тебе говорю. Ты думал, ты хитрый хохол. Ты думал: я сейчас им мозг ***, я тогда сдрисну на Украину и *** меня не поймают. Демьян, я тебе скажу. Смех смехом, но как только какая-то *** будет, я тебе сразу предъявляю обвинение и арестовываю. И новые сроки пойдут.

— Но мне этого не надо. Вы мне сказали, что, может, и условный срок будет. Я как бы рассчитываю на него…

— Теоретически, — добавляет третий участник беседы.

— Почему бы вам прямо не сказать об этом? Для вас это ничего не стоит. Три года держать в тюрьме людей до суда... Для вас ничего не стоит дать мне три года за отсиженное? — спрашивает Москвин.

 — Не мы даем — дает суд, — говорит тот же человек.

— Кто контора, кто пишет ходатайства? Вы попросили об этом?

— Да, все попросили, договоренность уже есть, *** твою мать.

— Но какого черта тогда?

— [Судья] может дать не три года, а пять условно.

— Меня это устроит.

— А может, пять лет реально.

— Нет, так меня не устроит. Дайте мне какой-нибудь… Вероятность того, что у меня пять лет условно, она же выше, чем пять лет реально? Правильно?

— Договоренность есть на пять лет условно.

— Ну все, что я пришел вообще?

— Ты свои эмоции *** оставь при себе. Ты сегодня выступил, и все *** [были удивлены]. И я *** [был удивлен]. И судья *** [был удивлен].

— Произошел сбой. Я понимаю.

— И все просто… Ты что, дебил?

— Адвокат мне тоже говорит, что я дебил.

— Все, больше…, никакие происки. Сейчас нужно сказать: полностью признаю себя виновным. По всем эпизодам.

— Что сказать-то?

— Как в обвинении написано, не надо пересказывать. Я знаю по эпизоду такому-то… я признаю. По птицефабрике «Зеленецкой» —  я участвовал. СПК — я участвовал, я распределял в дальнейшем по указаниям Зарубина доходы, я знал, что там завышена оценка. Вкратце по каждому эпизодику… Вкратце: я, я все это. Как на следствии давал показания, — сказал третий человек.

 

Что сказали адвокаты

Адвокат экс-замглавы Коми Алексея Чернова Карен Гиголян не стал комментировать письмо и аудиозаписи [позже он сообщил «7x7», что жизни Москвина угрожает опасность после публикации подобных материалов].

Адвокат Москвина Андрей Спориш в беседе с корреспондентом «7x7» сказал, что ничего не знает об этом, но готов прокомментировать после того, как изучит материалы. Сам Демьян, по его словам, находится в СИЗО «Бутырка», и у адвокатов были подозрения, что на фигурантов дела оказывалось давление.

 

Что рассказывал Демьян Москвин на суде

Демьяна Москвина в январе и феврале 2018 года допрашивали в течение пяти заседаний по «делу Гайзера». Он рассказал, что с 2003 года работал юрисконсультом в ЗАО «Ренова». Александр Зарубин в тот момент был генеральным директором «Реновы». Зарубин рассказал ему, что у него есть несколько компаний в Сыктывкаре, хлебозавод и молокозавод, и предложил ему поработать на него, так как у Москвина был опыт по регистрации фирм.

 

• Вывод активов птицефабрики «Зеленецкая»

В 2008 году Зарубин сообщил Москвину, что договорился о создании совместного с Республикой Коми предприятия, в которое вложится он сам и регион, — Фонд поддержки инвестпроектов Коми. Первым активом предприятия должна была стать птицефабрика «Зеленецкая». По словам Москвина, Зарубин хотел, чтобы предприятие перешло под его контроль, и составил план-схему, как это можно сделать.

Предполагалось, что птицефабрика перейдет Зарубину в несколько этапов. Компания «Агрохолдинг» (дочернее предприятие Фонда поддержки инвестпроектов) увеличивала уставной капитал компании «Метлизинг» и вносила в него акции «Зеленецкой». Затем туда же вложилась кипрская компания Зарубина «Гриттонбэй». После этого «Метлизинг» купил акции Сыктывкарского хлебозавода и молокозавода за 826 млн руб. и перепродал их «Агрохолдингу» за ту же сумму, но не деньгами, а встречным зачетом акций. Таким образом, акции перераспределились в пользу «Гриттонбэй», которую контролировал Зарубин.

По сведениям свидетеля, первые дивиденды от птицефабрики новые владельцы получили через год. Москвин вел таблицы учета дивидендов и счета обвиняемых, с которых те снимали деньги. Он сообщил, что с 2012 по 2015 годы перечислил 133 млн руб. на счет компании «Инари», которую, по его сведениям, контролировал Гайзер. Москвин лично передавал Гайзеру 6 млн руб. наличными и такую же сумму в долларах США и 50 млн руб. Алексею Соколову для Алексея Чернова.

 

• ЗАО «РК»

Компания «Регион», которой руководил Москвин, получила займ в 35 млн руб. от аффилированной с КЭС «Холдингом» фирмой «Афина». Эти деньги через дочернюю структуру инвестировали в достройку Сыктывкарского промкомбината, Жешартского завода и проекта по добыче сланцев.

Затем одна из кипрских компаний Зарубина выкупила акции Сыктывкарского промкомбината у предпринимателя Валерия Веселова и экс-спикера Госсовета Коми Игоря Ковзеля. Общая сумма сделки по продаже комбината Фонду поддержки инвестпроектов составила 268 млн руб. Из этих денег расплатились с Валерием Веселовым, он за свою долю в компании получил 13 млн руб., и компанией «Алиганс» Игоря Ковзеля, ей перечислили 8 млн руб.

Бенефициарами, считал свидетель, были Зарубин, Торлопов, Гайзер и Чернов. Компанию «Регион» между собой фигуранты называли ЗАО «РК» (Республика Коми).

Зарубин распорядился потратить 50 млн на долю в «Агрохолдинге», а остальными распорядился по своему усмотрению. Москвин сказал, что Зарубин создавал Фонд и «Агрохолдинг», чтобы обменять свои активы на прибыльные активы республики.

 

• Как было устроено предполагаемое преступное сообщество

Москвин объяснил, что входил в московское подразделение предполагаемого преступного сообщества вместе с Либензоном. Тот «занимался обеспечением комфортной жизни Зарубина». О подразделении в Коми он знает мало.

«Я узнал, что Зарубин делал подарки Чернову, Гайзеру, Веселову, Торлопову и кругу лиц, которые не входят в число обвиняемых», — сказал свидетель. Он рассказал, что это были подарки от одного до нескольких десятков миллионов рублей. Дарили вино, цветы, часы.

Москвин заявил, что Чернов был близким человеком Зарубина, они вместе отдыхали, поздравляли друг друга с праздниками.

Москвин считал руководителем ОПС Зарубина. За ним следовали оба главы республики Владимир Торлопов и Вячеслав Гайзер, за ними — заместитель Чернов, который выполнял роль посредника в общении между Зарубиным и Гайзером. В какой-то момент Зарубин сообщил, что ему некомфортно решать какие-то вопросы с Гайзером, и общение происходило через Чернова.

По словам свидетеля, дивиденды делили по принципу 82/18. 82% оставались у офшора «Гриттонбэй», а 18% уходили государству в виде налогов и платежей. Эти 82% в свою очередь делились на 75% и 25%. 75% делились поровну между Зарубиным, Гайзером, Черновым, Торлоповым, а 25% — между Зарубиным и Веселовым в пропорции 75/25.

---

Экс-глава Коми Вячеслав Гайзер и несколько бывших чиновников Коми стали фигурантами уголовных дел по отмыванию денег, коррупции и организации преступного сообщества в сентябре 2015 года. Его главой следствие считает предпринимателя Александра Зарубина, который, по неподтвержденной информации, скрылся в Англии. Само ОПС, по данным силовиков, действовало с декабря 2005 года по сентябрь 2015 года. 

Вину по делу Гайзера признали бывший вице-премьер Коми Константин Ромаданов, который также дал признательные показания, предшественник Гайзера на посту главы республики Владимир Торлопов и погибший предприниматель Алексей Соколов, который вел учет поступлений и расходов неформальной кассы сообщества. По словам адвоката бывшего замглавы республики Алексея Чернова, их уголовные дела «сфабрикованы управлением ФСБ по Коми».