Версии о расстрелах военнопленных в Сандармохе в Карелии. За и против

В Петрозаводском госуниверситете 6 июня состоялся круглый стол на тему «Новые документы о советских военнопленных на территории Медвежьегорского района в период финской оккупации (1941–1944 гг.)». В дискуссии приняли участие общественники, чиновники, ученые и журналисты. Во время обсуждения вопроса о расстреле финнами советских военнопленных в урочище Сандармох за столом начался спор между историками и поисковиками. Корреспондент «7x7» обобщил историю вопроса и собрал аргументы тех, кто участвовал в дискуссии, и тех, кто по разным причинам не смог присутствовать на мероприятии.

 

Сандармох

Мемориал Сандармох — одно из самых больших на Северо-Западе захоронений жертв массовых расстрелов 1937–1938 годов. По архивным данным, за 14 месяцев там расстреляли 3,5 тысячи жителей Карелии, около трех тысяч заключенных Беломоро-Балтийского комбината, 1 111 заключенных Соловецкой тюрьмы особого назначения (Большой Соловецкий этап). Известно, что здесь захоронены представители более 60 национальностей: 2 154 русских, 762 финна, 676 карелов, 493 украинца, 212 поляков, 184 немца, 89 белорусов.

Место массовых захоронений было обнаружено в 1997 году. В составе поисковой группы работал историк Юрий Дмитриев. В 1998 году на обустроенном мемориальном кладбище была возведена православная часовня, установлен монумент с барельефом «Расстрел с ангелом» (автор — Григорий Салтуп).

Каждый год 5 августа в Сандармохе проходят траурные мероприятия, эта дата считается Международным днем памяти жертв Большого террора 1937–1938 годов.

Подробнее о находке интернет-журналу «7x7» рассказывала коллега Дмитриева Ирина Флиге во время посещения мемориала в составе выездной комиссии СПЧ в феврале 2017 года.

Вопрос о том, что в Сандармохе могут быть места захоронения советских пленных, погибших в концлагерях или расстрелянных финскими оккупантами, поднимался в середине 2016 года. Тогда на историков Юрия Килина и Сергея Веригина ссылалось издание «Известия». В статье было приведено и мнение по этому вопросу Юрия Дмитриева:

«Могу вас смело уверить, что Сандармох как тайное место расстрела НКВД ни в коей мере не мог быть рассекречен. Когда мы только нашли эти захоронения, тоже было много версий, что это финны местных патриотов замордовали. Но потом я специально опрашивал финских ветеранов, которые строили там укрепрайон. По их словам, о захоронениях они даже не догадывались».

 

Тайные расстрелы в Сандармохе

Главные организаторы круглого стола — историки ПетрГУ Юрий Килин и Сергей Веригин — опираются на протоколы допросов советских солдат, которые были агентами финской разведки. Предателей задержали контрразведчики СМЕРШа в начале 1944 года. Два года назад документы рассекретила ФСБ. Из показаний агентов историки ПетрГУ узнали о лагерях для военнопленных на месте советских лагерей системы ГУЛАГ. Ученые считают, что с 1941 по 1944 годы пленных расстреливали в урочище Сандармох. Они говорят о тысячах убитых.

 

 

По словам профессора университета Юрия Килина, в оккупированной Карелии в финском плену побывали 64 тысячи красноармейцев. Один из источников информации — опубликованная в 2008 году докторская диссертация Хельсинкского университета о судьбе советских военнопленных, которых финны передали немцам на уничтожение.

— Только японские и немецкие лагеря могли конкурировать с финскими по условиям содержания. Самыми страшными были так называемые лесные лагеря. В основном это район Масельгского перешейка: от Сегозера до Онежского озера, или Повенца, если еще точнее. В них военнопленные занимались заготовкой леса в тех же самых лесопунктах ГУЛАГа, которые были здесь и в советское время. Финны не строили здесь новые бараки для военнопленных, используя оставленные ГУЛАГами, — говорит Килин.

По официальным данным Финляндии, в 1941–44 годах в финских лагерях погибло от 19 до 22 тысяч советских солдат, но профессор Килин считает, что эти данные сильно занижены.

— Людей хоронили в таких же точно, как в Сандармохе, расстрельных ямах в районе Алакуртти в нескольких точках. Исполнителями этих убийств были немецкие военнослужащие, военная полиция, но и финны тоже участвовали в некоторых случаях. — настаивает Килин. — Тем, кто погиб на фронте, повезло больше. А вот тем, кто погиб в лагерях, вообще не повезло. Во-первых, о них никто ничего не знает, не знает, где они уничтожались. Этих людей хоронили, как заявляют те, кто участвовал в расстрелах, в больших воронках от авиабомб по 200 человек сразу. Этих людей надо было бы найти, похоронить, отпеть их по разным обрядам: иудейскому, православному, мусульманскому.

Останки военнопленных историки хотят искать и в урочище Сандармох. Некоторые ученые считают, что в Медвежьегорском районе могли расстрелять около двух тысяч военнопленных. Где их захоронили, никто не знает, но не исключено, что финны хоронили их там же, где НКВД хоронило политических заключенных — в годы войны это была оккупированная территория.

 

 

Директор института Сергей Веригин настаивает, что архивы и рассекреченные документы — это надежные источники. При этом ученые не отрицают факта массовых захоронений расстрелянных репрессированных в Сандармохе.

— Мы нисколько не бросаем тень на то, что Сандармох — это место захоронения политических заключенных. Там были расстрелы, были захоронения. Это все мы признаем. Но мы говорим о том, возможно, там могут быть захоронены и наши военнопленные. Это как в Катыни: там же сначала НКВД проводило расстрелы, а потом немцы. В одном месте. И захоронения в одном, — сказал Веригин.

 

 

Версию Килина и Веригина поддерживают далеко не все историки и общественники. Председатель союза поисковых отрядов Карелии Александр Осиев считает, что в Сандармохе расстрелов быть не могло: путь к нему преграждала линия фронта. Он опирается на материалы центрального архива министерства обороны.

— Предположительно две тысячи, предположительно в Сандармохе. А я хотел показать конкретные места, где они могут лежать. Финны их не могли везти на подводах, на машинах: фронтовая дорога узкая, забита техникой. Чтобы еще везти в Сандармох хоронить, за 19 километров от Медвежьегорска?! Как правило, они хоронили где? Рядом. За исключением городской черты. Тогда на кладбище, — говорит Осиев. — Вы поймите, что финны особо не заботились, где хоронить военнопленных. Они их не считали за людей. И коли здесь был город Медвежьегорск, а он был городом, чтобы не было эпидемий, их свозили на кладбище, которое я вам показал на карте [Медвежьегорский район в годы войны].

На круглом столе Александр Осиев заявил, что в лагерях в Медвежьегорском районе погибли несколько десятков человек. Такая позиция вызвала раздражение у профессора ПетрГУ Сергея Веригина. Он предложил оппоненту внимательнее прочитать документы из архива ФСБ и не доверять всему, что пишут в финских источниках. Его поддержал коллега по кафедре Юрий Килин.

 

 

Главный предмет спора между историками и поисковиками — количество расстрелянных. Если не было массовых расстрелов, то Сандармох вряд ли можно считать местом захоронения. Осиев утверждает, что за военнопленных могли ошибочно принять финские рабочие батальоны — на территории Медвежьегорского района их было шесть.

— Если бы он [военнопленный] там был расстрелян, его наверняка бы зафиксировали. Да, расстреливали, вопросов нет. Но там читаешь же: при побегах. Пять человек сбежало, расстреляли, — пояснил Осиев. — Опять же, не пишут, что их похоронили здесь, в лагере. Значит, в другом месте, значит, не лагерная система учета была, а другая. А тех, кто в 1944 году был в Медвежьегорском лагере, собрали и увезли. Это все задокументировано и опубликовано. Там конкретно сказано: когда они пришли в лагерь, еще шли бои за гору Лысуха, а внизу были освобождены бараки. Они [советские войска] пришли в эти бараки и смотрели, что там творилось, они даже нашли записки между щелей, прочитали и опубликовали. Я настаиваю только на тех цифрах, которые опубликованы официально. Если найдем что-то другое, мы туда, естественно, прибавим. А они-то [историки] откуда их взяли, эти цифры? С потолка? Я могу за каждую фамилию отчитаться, судьбу каждого из 50 человек.

 

 

6 июня и мнения других ученых

В тот же день и в это же время, когда проходил круглый стол в Петрозаводске, в Москве в здании Международного «Мемориала» состоялся пресс-брифинг на тему «Юрий Дмитриев. Уголовное дело vs. Дело жизни». В нем приняли участие коллеги, знакомые и родные историка, обвиняемого в изготовлении порнографии с участием несовершеннолетних. Речь на этой встрече шла о ходе следствия, судебном процессе и профессиональной деятельности Юрия Дмитриева.

По словам руководителя центра «Возвращенные имена» при Российской национальной библиотеке, члена Петербургской комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв Анатолия Разумова, который присутствовал на брифинге, совпадение по времени двух встреч, скорее всего, не случайно. Из присутствовавших на брифинге в Москве приглашение на круглый стол в Петрозаводске получил только адвокат Дмитриева Виктор Ануфриев, который отказался от участия, поскольку был заявлен спикером в Москве. И он не является историком и специалистом по Сандармоху.

— В феврале 2017 года в качестве эксперта Совета по правам человека при президенте РФ я принял участие в заседании по Сандармоху в Медвежьегорске, — рассказал Разумов. — Там прозвучал и мотив виновности финляндской стороны. То есть надо бы разобраться. Да, в Сандармохе расстреливали до войны. Но вот при финнах, видимо, тоже. Они «должны были знать об этом месте и его использовать по назначению». Разбираться, конечно, всегда полезно. Не говоря уже о том, чтобы взяться спустя столько десятилетий отыскивать могилы. Однако почему-то понимаю, что тянет от такой постановки вопроса тяжелой советчиной. Застарелая болезнь передалась нашему государству от СССР. Если что хорошее — «это мы, это наше». Если что плохое — это не мы, давай смело валить на других, давай допускать неясные намеки. Во время Большого сталинского террора в СССР были созданы настолько масштабные места массовых погребений расстрелянных и убитых иными способами граждан, каких мир и Европа не видели. Конечно, тайное со временем стало явным. Начали находить эти спецобъекты-могильники. Нашли Катынь под Смоленском — власть спихивает злодеяние на немцев, вплоть до представления материала на Нюрнбергский процесс. Нашли Быковню под Киевом — власть утверждает, что тут был немецкий лагерь рядом, это они. Нашли Куропаты под Минском — власть и тут пытается на немцев перевести стрелки. Вот и Сандармох. Тут не немцы — так финны. Это не новый намек в отношении Сандармоха. Однако наиболее сильно он звучал с мая по 4 августа 2016 года. Вот карельские власти и отказались от участия в Дне памяти 5 августа, впервые за 19 лет. Удобный предлог. Что ж, в 80-ю годовщину со дня начала Большого сталинского террора, в 20-ю годовщину обнаружения мест расстрелов Сандармох и Красный Бор, мы обязаны провести День памяти 5 августа достойно.

Не пришел на круглый стол и карельский историк, директор Национального музея Карелии Михаил Гольденберг. По его словам, такая дискуссия — это «футбол в одни ворота», поскольку главный оппонент [Юрий Дмитриев] принять участие в обсуждении по объективным причинам не может.

— Я ею не занимался [темой военнопленных], но я общался много с людьми, которые раскрывали Сандармох. Думаю, что там могут быть всякие моменты, но то, что там место массового расстрела политзаключенных, это однозначно, — комментирует Гольденберг. — С другой стороны, кто-то может быть еще захоронен, это не опровергает главного. Я считаю, что время терпит. Тут как-то все это выглядит так... Я допускаю открытие каких-то новых документов, новых страниц. Тем более, 76 лет прошло, любое событие обрастает всевозможными мифами. Я допускаю, что история, как любая другая наука, имеет право развиваться: история — не догма. Если какие-то новые документы появятся, это хорошо. Определенные заморозки архивные явно чувствуются. Потому что мы далеко не все открыли, по войне тем более. А любые замки на архивных делах порождают мифы. Все должно быть доказательно, убедительно, на документах. Я видел документы Дмитриева. Он это дело много лет изучал, я многое видел и консультировался всегда, отправлял к нему людей за консультациями, он очень много нашел семьям адресов захоронений — это авторитет в этом плане. Но вы же понимаете, что сейчас, как говорится, в этом диспуте нет главного оппонента. Когда оппонент отвечать не может в силу объективных причин, я считаю, что это не совсем корректно.

 

О комиссии

Во время дискуссии в ПетрГУ ученые решили искать останки расстрелянных военнопленных в Сандармохе. Сергей Веригин предложил создать рабочую группу из ученых России, Германии и Финляндии.

Историк Александр Пашков, присутствовавший на круглом столе, в беседе с корреспондентом «7x7» сказал, что сам специалистом в этой теме не является, однако пока теория его коллег скорее предполагает, а не доказывает, а в этом вопросе необходимо более детальное изучение:

— Надо разбираться, конечно. Надо эксгумацию проводить, правильно они говорят, или комиссию создавать, смотреть документы, которые сохранились со времен войны. Все должно быть основано на документах. Когда будут документы, можно будет делать выводы.

По словам члена правления Международного «Мемориала», члена Совета по правам человека при президенте Сергея Кривенко, сейчас обсуждается вопрос о проведении в октябре выездного заседания комиссии по исторической памяти СПЧ в Петрозаводске. На него планируют пригласить и финских историков, чтобы обсудить тему захоронений в Сандармохе.