«Порнофильмы» в Кирове. Интервью с Владимиром Котляровым

Сегодня музыкальные группы должны противостоять государственной пропаганде и стать рупором альтернативной точки зрения. Так считает фронтмен панк-рок группы «Порнофильмы» Владимир Котляров. Он убежден, что молодому поколению нужна ментальная революция, отказ от потребительских ценностей. Корреспондент «7x7» узнал у лидера группы, какие идеи несет их музыка в массы и почему они считают важным обличать пороки власти.

В каждой песне группы «Порнофильмы» — протест против традиционных ценностей и современной российской действительности. В них высмеиваются коррупция, социальное устройство и образ жизни пассивного среднестатистического россиянина. «Нищая страна», «Проплаченная песня», «Мы вам не верим» — название у каждой песни говорящее. Последняя и вовсе написана с одним простым посылом — все мы люди и не хотим войны. Каждый их текст социален, и поэтому они выделяются на музыкальной сцене, открыто говорят о том, что происходит в обществе, и призывают людей меняться, отказываясь от потребительского образа жизни. В Кирове группа выступает уже в третий раз. И каждый раз билеты продаются влет, а слушателей становится все больше и больше.

 

 

— В ваших песнях вы находитесь в оппозиции практически ко всему: к общественному мнению, музыкальной индустрии, алкоголизации и культу материальных ценностей. За какие ценности выступаете вы?

— Наша цель — не протест против всех существующих ценностей. То, чем мы занимаемся, — больше протест против всей концепции, которая правит сейчас в головах общества. Мы выступаем против потребительского отношения, образа жизни, который мы наблюдаем не только в глобальном смысле, в том, как государство относится к простым людям, но и в том, как простые люди сами потребительски относятся друг к другу, к природным ресурсам, как они живут по принципу «после нас хоть потоп», «скорее бы пробраться к золотому корыту и побольше бы урвать». А что будет с другими людьми после того, как человек умрет, что будет с природой — об этом никто не думает. Об этом даже в каком-то смысле неприлично и стыдно сегодня думать — тебя могут признать сумасшедшим.

Особенность потребительского менталитета заложена с детства в голове каждого, она формирует все поступки и мотивы поведения людей, не только в быту, но и на более высоком уровне. Есть у нас три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная, вроде бы они должны работать для того, чтобы все было справедливо. Но на деле все не так — власть той концепции потребления, которая заложена в головах людей, диктует человеку, какие законы создавать. Потом судья будет закон исполнять, сажать невинного человека, потому что система говорит, что надо так поступить, прикрыть кого-то, или мент будет арестовывать человека невиновного, но также будет считать, что он поступает правильно, не будет испытывать угрызения совести. Это происходит на любых уровнях: и у рабочего, и начальника, которые относятся друг к другу потребительски.

Я думаю, мы заставляем наших слушателей задуматься об этой проблеме. В стране должен существовать подобный альтернативный источник информации или альтернативная точка зрения, которую нужно высказать публично. Нельзя допустить господства только одной точки зрения, выгодной правящей элите, которая транслируется в СМИ, закладывается в школах, в фильмах и сериалах, где показывают, как принято думать. Но это не значит, что так правильно. Мы хотим показать, что точек зрения много, и как минимум, когда их много, у человека есть выбор. Он начинает не брать один источник информации и принимать его за правду, а изучать несколько, начинает думать, включать мозги и развиваться как личность.

 

 

— Против каких общественных институтов вы выступаете и почему?

— В первую очередь мы выступаем против милитаризма. Мы считаем, что все люди равны. Давайте рассмотрим территорию, огороженную забором, которую принято называть «страной». На ней разбросаны простые люди, у них есть дома, они ведут оседлый образ жизни и они думают о том, лишь бы не было войны, ничего плохого, лишь бы ничего не случилось с их детьми и было бы, чем их завтра покормить. В соседней стране такие же люди живут, ну, может быть, у них другой цвет кожи, и они говорят на другом языке, но у них тоже есть мамы, папы, дети, семьи и дома — они тоже не хотят войны. Так бы они и жили. Но на верхушке сидит олигархический клан, богатейший, который управляет и от имени населения говорит и фактически отстаивает свои корыстные интересы. И он вдруг решает, что олигархи на соседней территории должны им за что-то ресурсы, территорию. Начинается противостояние, выяснение отношений между богатейшими воровскими группировками. Но в военном конфликте начинает участвовать простое население, которое сталкивают между собой. А для того, чтобы они покинули свои дома и начали вторгаться на чужую территорию и убивать таких же людей, используются средства пропаганды. Во-первых, государство обезличивает врага, вместо того, чтобы мы в них видели людей, нам говорят, что они «бандеровцы» и «укропы». Они дискредитируют их как людей, потому что «нелюдей» же проще убивать, чем людей. А им, в свою очередь, говорят, что мы ватники. Если посмотреть — мы все люди, один и тот же народ, просто исторически сложилось, что мы живем на разных территориях.

На самом деле, войны не должно быть, и не только здесь, а по всему миру. В той же самой Сирии ее не должно быть. Те, кто умеет думать, понимают, что издревле все войны и крестовые походы устраиваются элитами для отстаивания их корыстных интересов, а в качестве пешек и пушечного мяса используют простых людей, которые не имеют никаких прав. Конечно, человека надо и обработать патриотической и националистической пропагандой, которая льется со всех экранов страны.

Какой канал ни включишь — везде Путин, Россию с колен надо поднимать, везде враги, а если еще и кризис — человеку надо врага этого придумать, чтобы он свалил всю вину не на президента и его друзей, а на кого-нибудь извне, выпустил гнев на него.

Именно эту тему мы отражаем в песнях.  

А еще религия, которая используется для психологической обработки и подавления людей. Человек, например, в минуту моральной слабости пил несколько лет, он был раздавлен и употреблял алкоголь, который является сильным наркотиком и еще и депрессантом, он постоянно испытывает чувство вины, он зашуганный, забитый. Он идет в церковь, а им там такие и нужны — человеку просто начинают залезать в голову. А для чего это? Чтобы человек не был счастлив. А когда он счастлив и любит, то ему не нужны ни церковь, ни государство, ни президент — человек становится свободным. Государство теряет над ним контроль, не может им управлять и наживаться на нем. Подобные идеи мы объясняем в творчестве.

— Должны ли, по-вашему, современные российские исполнители высказывать свою позицию по отношению к событиям, которые происходят в России, о ее действиях во внешней политике? Например, Земфира, выступая в Грузии на фестивале, развернула на сцене флаг Украины. Вспомнить можно также Андрея Макаревича и Диану Арбенину. Поддерживаете ли вы их действия?

— Российские исполнители обязательно должны выражать подобного рода позицию, если она, конечно, есть. Если человек не просто клоун, который выходит на сцену зарабатывать деньги, а ему действительно есть что сказать, он должен говорить.

Дело в том, что если его много людей слушает и он имеет авторитет для молодежи, то он автоматически становится СМИ. Государственные СМИ не скажут же, что Путин плохой, и у людей выбора не остается, и тут появляется альтернативное СМИ, такое, как музыкальная группа, и она показывает другие вещи. Здесь хотя бы у подростков появляется выбор. Нужно, чтобы у людей всегда был выбор. Иначе страна просто обречена.

 

 

— По-вашему, любой текст должен иметь социальную подоплеку? Как вы к этому пришли?

— Песни должны нести что-то в себе. Не все исполнители, может быть, знают, но на самом деле песня — это величайшая сила, она может очень многое. Просто надо знать, какую песню надо спеть и как. Язык образа проникает внутрь человека, плюс это определенная атмосфера и мелодия. Это очень сильное воздействие.

Мы высмеиваем в песнях нашу реальность. Многие это, конечно, понимают, просто если вещи называть своими именами, то до кого-то это, может, и дойдет. Некоторым нужно разложить все по полочкам.

Панк-рок вообще должен быть совестью в больном обществе. Если бы общество было здоровое, то не было бы и панк-рока, не появилось бы этого стремления у людей, среди молодежи сказать правду, обличить какие-то процессы в обществе.

В какой-то момент у нашей группы появилось много слушателей. И мы стали испытывать ответственность, стали думать о том, что же мы несем людям, что они от нас узнают нового, как мы на них повлияем. Я видел примеры, когда популярные панк-группы влияли негативно — есть масса людей, кого принято называть «говнарями», которые ведут асоциальный образ жизни, они могли стать другими, но не стали, это потеря. Их государство победило. Им скажут, что надо ехать в Сирию воевать, — поедут «защищать», убивая мирное население, и в Сирию, и на Украину. Даже не понимая в этом случае, как они родине долг отдают. Но какой долг ты можешь отдавать олигархическому клану? Это они должны тебе, потому что они разворовывают страну и присваивают все природные ресурсы и блага. Эти вещи надо понимать.

— Хотелось бы поговорить о молодом поколении. Ваша группа собирает большие залы по всей стране, вы ведете за собой молодежь от 14 до 23 лет и больше, это новая волна, за которой будущее. Можете описать это поколение?

— В какой-то период подросток начинает интересоваться панк-роком. Но какой панк-рок он может услышать? Популярные группы, которые на слуху. Но что эти группы несут? Обычно большинство панк-групп, которые играют уже 10–20 лет, пропагандируют образ жизни, построенный на саморазрушении. Сложился стереотип из 90-х, что панк — алкоголик, бомж, который валяется на помойке, деградирующая личность. Какой смысл таким становиться? Но этот вопрос не задает ни одна из этих групп. Подросток же все принимает за чистую монету и может свернуть вообще со своего пути. И только государство в этом и выиграет — ему же не нужны думающие люди.

Но часть думающих людей, которым не плевать, что происходит вокруг, начинает интересоваться музыкой, в которой поется о том, что им близко. Панк-рок панк-року рознь, и большинство групп уводит молодежь с правильного пути, задает ей ложный вектор. И эта думающая молодежь превращается в тех, кто бездумно проживает остаток дней. Есть и такие.

Мы не призываем молодежь к революции. Мы за ментальную революцию среди них, персональную. И это уже работает: мы видим этих людей, которые, слушая нас, узнали новое, их жизнь изменилась. Они пишут письма, встречаются с нами. Уже не зря мы этим занимаемся, если мы это наблюдаем при жизни, можем видеть результат в реальном времени, а не с запозданием в 20–30 лет.

— Какие именно проблемы вы помогаете решить молодежи с помощью вашей музыки?

— Мы всегда помимо концертов выходим в зал, общаемся со всеми, не хотим строить барьеров между музыкантом и зрителем. Многие молодые люди начинают брать с нас пример — вести трезвый образ жизни, как и мы. Мы считаем, что употребление алкоголя неприемлемо, если ты пытаешься сопротивляться системе сложившихся ценностей, ты не должен употреблять.

В этой системе государство для своего населения варит легальный наркотик — алкоголь. За тем, чтобы наживаться, — население может ползарплаты отдать государству, покупая водку, население не доживает до пенсии — значит, ее можно и вовсе не платить. В-третьих, население, поскольку оно пьет, становится глупым. Оно не может ни о чем думать, «заливает шары». Поэтому по телевизору можно говорить, что хочешь: что Путин молодец, показать пару истребителей или танков российских, показать, как Путин с мальчиком поздоровался, а еще патриарха, который благословит президента, и что в зоопарке родился белый медведь. И вот человеку показали блок новостей, а реальные проблемы остаются за кадром. Его устраивает такой образ жизни. У нас вообще есть миф о правильной культуре употребления, в сериалах, фильмах все герои решают проблемы с помощью алкоголя: в сериале «Универ», в каждой серии «Интернов», везде все пьют, и это считается нормальным. И у народа возникает необходимость покупать его. То есть, если ты не работаешь, у тебя нет денег — значит, ты не можешь купить бутылку пива после работы, пачку сигарет и еще день рождения в выходные отпраздновать — купить водки. Все это мотивирует человека идти на низкооплачиваемую унизительную работу. Это хомут на шею, если он выбрал в качестве пристрастия алкоголь. Это добровольное рабство.

Многие искренне удивляются тому, как это панки могут не пить, не есть мясо. Но половина людей, которые сидят в этом гордом андеграунде, такие же «говнари», приходят побухать. Когда я людям говорю, что мы не пьем, они в тупик встают, пытаются осмыслить новую информацию, хотя это так логично.

Наши слушатели не слепо нам подражают, они осмысленно выбирают трезвый образ жизни: не потому, что их любимая группа не пьет и они хотят быть похожими, — они понимают, почему мы не пьем. И если таких людей будет много и через 10 лет у них появятся свои дети — они будут воспитывать их по-новому. И общество начнет оздоровляться. Этот процесс мы пытаемся запустить, может быть, мы не увидим того, как это сработает, но мы знаем, что сейчас делаем правильное дело. Может быть, перемены произойдут лет через 50. Я считаю, этим должен кто-то заниматься уже сейчас, толкать людей к чему-то светлому.

— Вы высмеиваете среднестатистического россиянина, которому нужна только зарплата. К чему вы призываете тогда молодое поколение?

— Мы стараемся учить мыслить их критически. Это очень важный момент. Надо детей учить с детства думать критически. Не заставлять на слово поверить какой-то информации. Необходимо дать много источников, он должен изучить все противоречия, и после всего этого он должен сам стать источником информации.

Мы не призываем к революции. Если устроить просто революцию на площади, выйдут люди, покричат, поорут, покидаются бутылками с бензином, и, допустим, удастся скинуть богатых кровопийц сверху. Но на их место все равно придут люди с потребительским менталитетом. Будет то же самое: элита всего лишь сменится, которая притащит всех своих друзей и родственников во власть. На Украине, на мой взгляд, это и произошло. Ничего не изменилось.

Выход, конечно, есть — нужна ментальная революция, на уровне личности, каждого человека.

Если каждый из нас от потребительского образа жизни придет к концепции созидания, начнет задумываться о том, что я приношу в окружающий мир, что могу другим людям дать полезного, — все поменяется. Если начнет меняться менталитет и таких людей будет все больше, будет влиять не только наша группа, но еще единомышленники, писатели, художники, режиссеры, культурно меняться.

 

 

— Как можете оценить молодежную неформальную культуру в стране, есть ли она?

— Панк-культура есть, но в массовом понимании ее участников принято называть «говнарями», которые о панк-роке ничего не знают, предпочитают пить дешевый алкоголь, слушать стандартные группы. В целом же мы все коллеги по цеху, кроме тех групп, которые придерживаются националистических взглядов. Музыканты стараются друг другу помогать, сейчас с музыкой очень тяжело.

Есть и такие неразумные люди, которые орут «хой», пьют дешевый портвейн и пиво. Есть другая тусовка, немногочисленная, андеграунд. Там люди очень высокого о себе мнения. Они считают, себя «тру», панк-элитой. У них концерты закрытые. Они новых людей в круги свои не принимают. Интересно, что в этих кругах взгляды, похожие на наши, — это и стрейт-эдж, веганство, и какие-то правильные позиции, антифашизм. Но проблема в том, что тусовки закрытые и за их пределы идеи не попадают. Музыка причем топорная. Нам нравится мелодичная музыка, и вообще, если чем-то занимаешься, то ты должен стать лучшим в этом деле. Мы стараемся играть актуальную музыку в сегодняшнем времени и в этой стране.

Я вообще избегаю субкультур. В сообществах тебе говорят, что принято, а что нет, ты начинаешь думать, как все, а это уже рамки. Ты как личность не развиваешься. Смысл жизни у человека — научиться жить. Как ты будешь развиваться, если не получаешь свой личный опыт, а только чужой? Тебе говорят: «У нас принято протестовать так: клеить наклейки по остановкам и устраивать закрытые концерты». А я, может, хочу открытые концерты устраивать, чтобы меня не 50 человек услышало, а пять тысяч. Например, в закрытых тусовках группам не рекомендуется участвовать в коммерческих фестивалях. Именно поэтому мы не можем на «Доброфесте» встретить группы, которые пели бы вещи о том, что все люди равны, что глупо гордиться цветом своей кожи, потому что это случайность, что ты родился белым, а не черным. Те группы брезгуют выступать, а мы нет. Мы считаем, что если мы выступим там, то нас услышат массы.

— Расскажите о своих взглядах и убеждениях.

— Скорее, это анархизм. К тому же все нормальные люди по умолчанию антифашисты. Если человек болен националистическим идеями — это ненормально абсолютно. Но дело в другом. Все политические взгляды — это ярлыки. Допустим, у человека появилась здравая идея, а ему сразу говорят, что он либерал, и его автоматически туда записывают. Не всегда же, если есть общая идея с либералами, остальные их идеи автоматически должны тебе подходить. Это придумано для того, чтобы продифференцировать население и его куда-то записать. Ты коммунист — ты должен думать так и голосовать за Зюганова. Я стараюсь избегать этих категорий. Надо прислушиваться к себе, а не к тому, что придумали какие-то люди. Например, с либералами я кое в чем не согласен. Иногда кажется, что под свободой они понимают свободу потребления и получения удовольствий, я не понимаю такой свободы. Это тот же самый ошейник, который ты добровольно на себя надеваешь.