Последняя страна в Европе

4 августа ― день солидарности с гражданским обществом Беларуси. Интернет-журнал «7х7» присоединился к акции: первую публикацию мы посвятили проблеме, которая в Европе актуальна только для Беларуси, ― смертной казни. Некоторые представители республиканского правозащитного общественного объединения «Белорусский Хельсинкский Комитет» (БХК), заботясь о собственной психике, называют ее «смертушкой» ― так проще работать с такой сложной темой. В правозащитном центре «Вясна» это слово терпеть не могут, потому что работают с родственниками казненных.

От имени народа

Беларусь не может войти в Совет Европы, а беларусы ― рассчитывать на защиту своих прав в Европейском суде. Виной тому 14 статей в Уголовном кодексе, за нарушение которых следует самое строгое наказание: от 10 лет лишения свободы вплоть до смертной казни. И хотя их перечень включает в себя такие страшные формулировки, как «терроризм», «геноцид», «применение оружия массового поражения», практически все люди, когда-либо приговоренные к смертной казни, шли по одной статье ― «умышленное убийство двух и более человек».

Сюда чаще всего попадает так называемая «бытовуха»: драка, пьяная ссора, и как результат ― убийство. Бывают и другие, куда более редкие случаи: парень-сектант в порыве ревности убил свою жену и ее любовника, трупы расчленил, а череп женщины выварил в чане. Другой совершил жестокое убийство под воздействием «спайсов» ― синтетических наркотиков, ставших эпидемией во многих странах постсоветского пространства.

В общей сложности, к высшей мере наказания в Беларуси приговорено было около 400 человек.

Однако не стоит думать, что к смертной казни приговаривают гражданских активистов, журналистов или политических оппонентов, чтобы навсегда заставить их замолчать. Высшую меру наказания применяют к тем людям, которых мы привыкли называть маргиналами.

― Мы не хотим обелять этих людей, ― заявляет член Белорусского Хельсинкского Комитета Юлия Хлащенкова. ― Они действительно заслуживают наказания за все, что они совершили. Но смертные приговоры в Беларуси выносятся фактически от имени всех граждан государства. Я не хочу, чтобы от моего имени кого-то убивали.

Согласно последним опросам свою ответственность за смертную казнь в Беларуси осознают меньше 10%.

 

 

Казнить нельзя помиловать

Беларусы до сих пор не понимают, где в этом предложении поставить запятую. И ставить ли ее вообще.

О существовании смертной казни как высшей меры наказания, по данным все того же опроса 2013–2014 годов, треть населения не знает вовсе. Из тех, кто знает, далеко не все имеют представление о самой процедуре. О том, что «пожизненники» сидят в центре Минска: в спецкоридоре СИЗО №1 на улице Володарского . О том, что родственникам не сообщают ни о времени расстрела, ни о месте захоронения преступника. О том, что из личных вещей иногда возвращают только тюремную робу.

 

 

Тем не менее все тот же соцопрос, который проводился по инициативе движения против смертной казни, выявил и положительную динамику: с каждым годом количество противников негуманного наказания понемногу растет. По последними исследованиям, их стало даже больше, чем сторонников смертной казни.

 

 

Один из выводов социологов: в Беларуси растет «запрос на гуманность». К сожалению, продиктован он печальным опытом соседей: Украины и России.

Единственное дело о терроризме

Еще одна гипотеза: такой результат связан и с низким уровнем доверия к правоохранительным и судебным органам. По недавнему соцопросу, только 35% граждан доверяют или скорее доверяют полиции, прокуратуре, допускают вероятность судебной ошибки.

 

 

Все беларусы помнят 2011 год. Страну ― оплот «стабильности и социального контракта» ― потряс взрыв на станции «Октябрьская»: 15 человек погибло, более двухсот пострадали.

Преступников задержали через 40 часов. Ими оказались 23-летние Ковалев и Коновалов ― слесарь и сантехник. Якобы они заложили на станции самодельную бомбу.

Скорость расследования смутила общественность. На заседаниях по делу Ковалева и Коновалова был аншлаг. Те, кто в зале суда не присутствовал, все равно активно обсуждали ход процесса, не пропуская ни одного репортажа. Внимательные люди находили несоответствия в показаниях, деталях дела, но ответы на свои вопросы беларусы так и не получили. Наоборот, как считают активные наблюдатели, вопросов стало только больше.

― Я ходил на судебные заседания по делу о взрыве в метро, ― рассказывает Андрей Палуда, член правозащитного центра «Вясна», координатор кампании против смертной казни. ― В ходе процесса были нарушения, мы подали обращение в комитет ООН по правам человека. Но его там даже не успели рассмотреть — приговор очень быстро привели в исполнение, хотя обычно заключенные перед смертью проводят в камере около года.

Историю продолжали обсуждать даже после того, как приговор был приведен в исполнение. Некоторые наблюдатели даже подозревали, что на парней могли «повесить» еще несколько нераскрытых дел — просто чтобы улучшить статистику. Но этот случай был скорее исключением из правил.

Возможность судебной ошибки сейчас вновь почти никак не влияет на посещаемость судов, когда рассматриваются дела о смертных приговорах.

Кстати, ни наличие смертной казни, ни недоверие к суду, жизнь беларусам, в принципе, не портят. О том, что они счастливы, заявили 85% респондентов.

 

 

― Большинство придерживается примерно такой позиции: пусть делают, что хотят, лишь бы нам жить не мешали, ― считает Юлия Хлащенкова. ― А ходить по судам ― это не «модная» тема.

 

Власть должна принять непопулярное решение

Когда поднимается вопрос о том, нужно ли отменить смертную казнь в стране, как противники, так и сторонники используют вполне банальные аргументы.

 

 

С одной стороны, нельзя умалять ценность отдельной человеческой жизни, нельзя брать на себя роль бога ― или природы, в зависимости от убеждений, нельзя упускать возможность судебной ошибки. Да и вообще, смертная казнь ― это возвращение в какое-то Средневековье. С другой стороны, откровенные мерзавцы заслуживают жестокого наказания, а часть налогов граждан Беларуси уходит на содержание в тюрьмах этих людей.

 

 

Но у противников высшей меры наказания есть вполне конкретные контрагрументы.

― Смертную казнь в исполнение приводит не один человек, ― рассказывает Андрей Палуда. ― Так что хоть мы и не платим за содержание некоторых преступников в тюрьмах, наши налоги идут на зарплаты «расстрельной комиссии», которая состоит из тринадцати человек.

― На деле на каждого арестанта государство тратит 130 долларов в месяц, ― добавляет Юлия Хлащенкова. ― К расстрелу в Беларуси приговаривают по два человека в год. Итого: дополнительные 3 тысячи долларов в год на арестантов , и мы ― гуманная страна. А вообще, интересоваться судьбой заплаченного налога правильно, только удивительно, почему мало кто об этом спрашивает.

Против смертной казни высказывалась и Беларусская православная церковь. В 2013 году их заявление прозвучало довольно жестко: «Когда мы кого-то казним, мы заново распинаем Христа».

 

 

― Как вы видите, эти вопросы лежат в эмоциональной плоскости, ― рассказывает Андрей Палуда. ― Здесь власть должна принять не популярное у народа решение. Думаю, никто не хотел трехкратной девальвации беларусских рублей ― но это было сделано, и ничего страшного для действовавшей власти не случилось. А повлиять на общественное мнение может только просвещение.

 

«Смертная казнь впредь до ее отмены»

Решение о применении смертной казни было принято на референдуме в 1996 году. Эту тему активно лоббировал тогда еще кандидат в президенты Александр Лукашенко. Он взывал к человеческим эмоциям: 90-е в Беларуси были не столько «лихими», сколько действительно мрачными и криминальными. Через Минск проходил известный в то время путь «Варшава ― Москва», и испуганные беларусы с радостью согласились «расстреливать ублюдков», из-за которых было страшно выходить на улицу.

Темные времена прошли. Правозащитный центр «Вясна» еще с 1997 года начал продвигать идею отмены смертной казни. С 2010-го начали работать более системно: объединились с правозащитниками и активистами из Белорусского Хельсинкского Комитета и Amnesty International и начали развернутую кампанию, которая продолжается до сих пор.

Сейчас на сайте идет онлайн-сбор подписей. Как признаются активисты, эта петиция создана скорее не для того, чтобы набрать голоса и положить ее на стол к президенту, а для привлечения внимания. Для того самого просвещения, о котором говорит Андрей Палуда.

К акции поддержки присоединились не только беларусы. Например, видеообращение записал чешский политик Карел Шварценберг и другие известные люди.

Чтобы отменить смертную казнь, не нужно даже объявлять референдум. Более того, из-за эмоционального фактора некоторые правозащитники даже не считают эту идею эффективной. Все проще ― ведь, оказывается, для этого и Конституцию менять не надо.

Статья, в которой разрешается смертная казнь, сформулирована очень неоднозначно: предусмотрена мера наказания в виде «смертной казни впредь до ее отмены». Власти даже начинали об этом заговаривать. Правда, пока на словах только и остановились.

Кстати, у приговоренного к смертной казни есть возможность просить о помиловании ― у президента. Но Александр Лукашенко за все время «пощадил» только одного преступника. Ничем не примечательное дело ― одно из многих бытовых убийств.

Почему он это сделал ― сказать невозможно. Весь процесс помилования покрыт тайной, доступ к документам общественности не предоставляется. Большинство беларусов считает, что чем-то преступник «затронул струны его души».

 

Убийство в режиме онлайн

Принято считать, что смертная казнь ― это своего рода сдерживающий фактор: знание о жестокости наказания должно, по идее, предотвратить совершение преступления. Правозащитники уверены: не строгость наказания, а его неотвратимость могут сильнее повлиять на потенциального убийцу.

А расстрел преступника, как выражается Андрей Палуда, ― это «убийство в режиме онлайн», о котором еще до его совершения распространяется информация в СМИ, которое идет по строго определенному плану.

Активисты добавляют, что смертная казнь не устраняет причины преступности. А причины, как показывает практика, в первую очередь ― в алкоголе, акцизы на который идут в государственную казну. Расстрел тех, кто убил двух и более человек, ― это не решение проблемы, а всего лишь устранение последствий «хирургическим путем».

― Из-за этого Беларусь постоянно находится в зоне критики, ― констатирует Андрей Палуда. ― Как мы любим говорить, мы находимся в самом центре Европы ― а географически это действительно так ― и у нас до сих пор есть смертная казнь. Более того, мы последние, кто оставил такой вид наказания не только в Европе, но и даже на постсоветском пространстве. Люди рождаются не по декрету президента. Почему же из-за его подписи они умирают? Почему государство не работает с родственниками расстрелянных?

 

 

И вспоминает знаменитую фразу Ганди: «Принцип „око за око“ делает мир слепым».