Андрей Заякин: В Калужской области у меня огромное поле для деятельности

Андрей Заякин, он же борец с «липовыми диссертациями», он же «автор пехтинга», собирается на днях приехать в Калугу, чтобы встретиться с избирателями. Перед осенними выборами Андрею и его коллегам предстоит не только провести праймериз и определиться с кандидатурами от партии, но и собрать 4,5 тысячи подписей, чтобы попасть в Заксобрание Калужской области. Корреспондент «7х7» узнал у Андрея Заякина, почему он решил променять науку на политику, Европу ― на Калугу и вообще стать более публичной персоной.

 

«Когда из-за дерьма невозможно выйти на улицу, надо какое-то время потратить на ассенизацию»

― Почему вы захотели пойти в депутаты? Это ваше давнишнее желание или вас заставили?

― Меня никто не заставлял, но при этом я бы не сказал, что мне прям хочется стать депутатом. Я сделал нормальную карьеру в физике, я не обременен долгами, я в житейском плане нормально устроен. И вообще, мне публичная работа против шерсти. Но было бы нечестно и неправильно сейчас встать в сторону, когда я не вижу других людей, которые понесли бы на себе это служение.

― То есть это такое самопожертвование?

― Я не люблю таких громких, пафосных слов. Если вы хотите это так охарактеризовать, то пожалуйста, но я не хотел бы, чтобы эта фраза звучала из моих уст.

― Хорошо, оставлю авторство за собой.

― Когда из-за дерьма невозможно выйти на улицу и дышать свежим воздухом, надо какое-то время потратить на ассенизацию, чтобы потом наслаждаться природой и слушать, как птички поют. Ближайшие годы я готов пожертвовать на общественную работу в значительной мере. Как только все это безобразие, происходящее в стране, коснулось Института теоретической и экспериментальной физики, где я работаю, я понял, что надо действительность преображать, тратя на это свое время. Иначе в стране станет совсем невозможно что бы то ни было разумное, в частности, физика.

― А «Диссернет» и сотрудничество с ФБК на время вашего депутатства заглохнет, выходит?

― Проект «Диссернет» как раз хорошо сочетается с общественной деятельностью, просто я буду чуть меньше тратить времени на самостоятельное проведение экспертиз. Но это все гипотетический дискурс: никто не гарантирует, что мы вообще пройдем в Заксобрание.

 

«Не хотите принимать такое-то решение? А вот ваша дача в Ницце»

― В «тезисах» партии сказано: «Наши кандидаты готовы стать на защиту интересов людей, используя для этого всю свою энергию, опыт и профессиональные качества». Но вы же никогда не были депутатом. Так какой такой опыт, какие ваши профессиональные качества могут пригодиться в политике?

― Любой человек, который когда-то стал депутатом, до этого им никогда не был, в этом нет ничего ужасного. В «Диссернете» мы собрали компанию отличных юристов, я поставил деятельность по подготовке заявлений о лишении ученых степеней на поток. Тот же механизм работает в любой другой сфере. В одной руке у вас пачка заявлений, а в другой у вас ― мешок камней, которые вы начинаете бросать в окна администрации, да не поймет меня никто буквально ― мы не занимаемся всякими безобразиями. Под камнями я понимаю то, чего больше всего боится чиновник, ― экспозиции. Он как фотопленка: стоит вынести его на свет, и он тут же чернеет, скукоживается и к дальнейшему употреблению не годится. Не хотите принимать такое-то решение? А вот ваша дача в Ницце.

― Это же шантаж!

― Нет, это те гирьки, которые мы кладем на чашу весов. И в какой-то момент они перевешивают нежелание чиновника исполнять то, что он обязан. И он либо исполняет, либо исчезает ― в отставку. Я сейчас не хочу обидеть никого из коллег-политиков: ни по демократической коалиции, ни даже кремлевцев, но я не могу воспринимать серьезно тех, которые умеют только языком трепать, флагами махать и устраивать диссер… Ой, подождите, а как это слово, которое очень похоже на «диссертации»?

― Демонстрации?

― Да! И это при всей моей симпатии к людям, которые все же их устраивают, и притом, что иногда и я участвую в демонстрациях. Я считаю, что махание флагом ничтожно в глазах злодеев. А когда ты рассказываешь о злодеях то, чего им не хотелось бы, ты создаешь мощный рычаг воздействия на них. Те, кто следит за историей «Диссернета», вспомнят, как несколько таких человек было съедено с нашей подачи.

 

 

«Я могу снять барьеры на пути у частной космонавтики»

― Почему вы решили стать депутатом в Калуге? Учитывая, что родились вы в Сибири, Новосибирск, где демократическая коалиция также будет проводить праймериз, вам географически ближе.

― Калужскую область я выбрал по высокой удельной доле научных сотрудников в регионе, в первую очередь это наукоград Обнинск с институтами Росатома, и в связи с высоким уровнем промышленного развития. В Новосибирске, конечно, тоже мощный академгородок, но там больше своих, местных активистов-демократов. Да и от Москвы Новосибирск намного дальше. Помимо этого, совместно с депутатом Дмитрием Гудковым я разработал закон о дерегулировании некоторых отраслей космической промышленности, предусматривающий отмену нелепых требований по получению лицензии на закручивание каждой гайки. Это поможет снять административные барьеры на пути у частной космонавтики и других высокотехнологичных отраслей. Здесь огромное поле для деятельности: Калужская область ― один из самых продвинутых регионов России по количеству инвестиционных проектов.

― Как бы вы могли охарактеризовать ситуацию, которая сейчас происходит в Калуге?

― Калужская область сделалась заложником политики федерального центра. Она ― один из лидеров в России по иностранным инвестициям в реальный сектор. Есть автомобильные заводы Volkswagen, Volvo, Peugeot-Citroen, есть химическая промышленность крупных немецких компаний. И в привлечении крупных европейских инвесторов огромная экономическая заслуга регионального начальства, как бы коллеги-демократы ни хотели бы со мной в этом поспорить. Но сейчас Россия ввергнута в конфронтацию со всем цивилизованным миром, и это все здорово бьет по предприятиям, которые ввозят из-за границы часть компонентов и где работают иностранные специалисты. А имея мандат в региональном собрании, можно вносить на рассмотрение законы и на федеральном уровне.

― Вы готовы переехать из Москвы в Калугу?

― Если я пройду в Заксобрание, я, очевидно, буду тратить довольно много своего времени и в Обнинске, где много тематически связанных со мною избирателей, и в Калуге, где, собственно, работает Заксобрание, но и в Москве для решения калужских проблем придется проводить изрядное время для лоббистской работы в Госдуме и других государственных органах. Посмотрим, как мне это удастся организовать ― железнодорожное сообщение между Калужской областью и Москвой я нахожу неудовлетворительным, так что буду решать вопрос, видимо, живя на два дома.

― Вы считаете, что там, «на месте», вы будете эффективнее, чем сидя в Москве и дистанционно занимаясь расследованиями тех же самых «калужских кланов»?

― Избрание на выборную должность я считаю логичным продолжением своей деятельности. К моим расследованиям нужно прикручивать еще и аппарат приведения в действие их последствий для жуликов. Посмотрите на деятельность Бориса Немцова в Ярославской области: своими расследованиями он снял с должности достаточно крупных областных чиновников ― это пример, которому нужно подражать. Я являюсь помощником Дмитрия Гудкова, и мы вместе продвигали законопроект о лишении плагиаторов степеней, сейчас мы работаем над дерегулированием в области космической деятельности… Но я не могу ему полностью сесть на шею и загрузить собственной повесткой дня, моими запросами, моими законопроектами, следовательно, надо работать над получением собственного статуса, который позволит делать все эти вещи, не съедая чужие ресурсы.

 

Партию нельзя «заставить жениться»

― Складывается ощущение, что вас позвали в Калугу, а Яшина ― в Кострому, как варягов на Русь. Это похоже на решение какой-то узкой московской тусовки: собрались, придумали тезисы, позвали «своих» в качестве депутатов. Вы не доверяете регионалам?

― Нет, почему! Меня никто не звал, я сам пришел. Если сравнить количество общественных активистов на душу населения, количество участников митингов против фальсификации на выборах, мы видим, что в регионах демократическое движение требует развития. Я хочу часть нашей энергии передать в регионы. И да, я ни от кого не хочу скрывать, что действительно мы хотим побеждать на выборах в Думу 2016 года.

― Вы все время говорите в сослагательном наклонении: «Если пройду по праймериз». Но в «тезисах» говорится, что перестановка в списке возможна, если это «может улучшить электоральные перспективы». То есть все же последнее слово останется за московской тусовкой?

― Никого нельзя будет заставить от какого-то места отказаться, но если люди по всеобщему согласию для каких-то разумных, открыто объявленных целей решат поменяться местами, это нормально.

― А всеобщее согласие ― это 100%?

― Исходя из прямого грамматического толкования этого текста, речь идет действительно о всех.

― В Калуге некоторых кандидатов, подавших заявку, отклонили из-за того, что они «не разделяют ценности демократической коалиции». Как это определяется?

― Приходит, например, человек, на которого зарегистрирована тысяча фирм с балансами в миллионы долларов, но при этом человек является алкашом, живущим в хибаре в какой-нибудь глухой деревне без телефона и света. То есть это такие люди, у которых, кроме паспорта, ничего нет ― даже зубов. Их-то и используют как «троллей» городские, губернские или даже президентские администрации. Поэтому хорошо, что партия формально не может себя обязать не известный заранее ей список куда-то продвинуть. Ее нельзя заставить «жениться».

 

«Мой избиратель любит читать серьезные книги»

― Вообще, все эти ценности, лозунги в тезисах, например, «увеличение доходов региональных бюджетов не меньше чем на четверть», не популизм ли?

― «Тезисы» партии действительно написаны общо, чтобы каждый кандидат мог развивать и детализировать каждый из них. Вот я могу детализировать вопросы борьбы с коррупцией, развития науки и образования, дерегулирования в наукоемком производстве. В других вопросах будет честнее и правильнее дать высказаться другим. Поэтому я собираюсь высказываться исключительно по темам, которые я знаю и где я могу высказываться содержательно, без популизма. Посмотрим, окажутся ли популистами мои уважаемые коллеги по праймериз.

― Вы так много говорите о науке, о борьбе с коррупцией, делаете на этом акцент. Наверняка вы представляете себе своего избирателя. Кто ядро вашего электората, что это за люди?

― Это люди, которые пользуются интернетом, это университетская интеллигенция, научные сотрудники, студенты. Это просто независимо, критически мыслящие люди, которым интересно разбираться, что к чему, которые любят читать серьезные книги, глубокие тексты.

― А жители деревни ― не ваш электорат?

― Наработанные мною методы поиска конфликтов интересов и поиска аффилиаций чиновников с бизнесом могут прекрасно раскурочить коррупцию, которой пронизано, например, распределение земель в сельском хозяйстве. Поэтому я совершенно не считаю, что мне надо оставаться в стороне и от этой тематики. Кстати, моя семья происхождения совершенно крестьянского: мой род, по крайней мере с 1715 года, берет начало в Пермской губернии, мои предки поставляли древесный уголь для уральских металлургических заводов, пока их не лишили имущества большевики.

― Хорошо, а им, простым земледельцам, как вы объясните практическую пользу от борьбы с коррупцией?

― Пока никак. Скорее всего, я буду встречаться с избирателями только в Калуге и Обнинске ― мне не осилить другие места. А интернет есть далеко не в каждой деревне. Но в перспективе я не вижу причин, почему я не могу заняться коррупционными историями в сельском хозяйстве.

 

 

«Хотелось бы, чтобы „РПР-ПАРНАС“ был правящей партией»

― Вы имеете представление, какую позицию на политическом поле в Калуге сейчас занимают партии, входящие в состав демократической коалиции?

― Я не могу описать это одной фразой. Я видел результаты соцопросов: как люди относятся к Путину, Ходорковскому, Навальному.

― Так эти результаты идут в плюс демократической коалиции в Калуге или в минус?

― Это не верифицируемое суждение. Соцопрос ― это статика, а вы спрашиваете о динамике. Если мы ставим вопрос, насколько ситуация изменится к сентябрю, ответ: «Не знаю». Зависит от того, как мы проведем кампанию. Мы можем сказать только, что публикации в СМИ, в таком-то тоне идут нам в плюс, а в другой тональности ― в минус. Вот это уже динамика.

― Следующий мой вопрос довольно верифицируемый. Сколько мандатов реально может набрать демократическая коалиция на выборах?

Я думаю, что три. Два, скорее всего, пройдут по списку. Еще один человек ― очень сильный кандидат, который, видимо, пройдет и по списку, и по одномандатному округу.

― А всего сколько в калужском Заксобрании человек?

― Двадцать по списку и двадцать по одномандатному округу.

― Вам не кажется, что этого маловато?

― Конечно, хотелось бы, чтобы «РПР-ПАРНАС» был правящей партией, чтобы у власти стояли люди наших убеждений, но пока что таких людей практически нет.

 

«Наше секретное оружие ― независимые СМИ»

― А вы вообще учитываете еще и те рычаги давления, которые как раз таки есть у правящей партии?

― Ну если всем нам переломают руки-ноги и мы будем лежать в больнице, то тогда мы не наберем ни одного мандата.

― А административное давление?

― Правящая партия может ― не факт, что сделает ― нагнать к нам бомжей, от которых воняет алкоголем, и гастарбайтеров. Такая попытка уже была, когда я приезжал на открытие нашего штаба. Таким образом они хотели показать жителям, что демократы ― это скопление антисоциальных и нежелательных элементов. Но я надеюсь, нам дадут нормально провести кампанию.

― Еще одно мощнейшее препятствие на вашем пути ― это телевизор. У вас что, есть секретное оружие, которое позволит прорвать информационную блокаду, установленную центральными телеканалами?

― Это вы. И подобные вам независимые СМИ. Мне, кстати, проще работать с журналистами, чем напрямую общаться в соцсетях.

― У таких СМИ аудитория не такая большая, как хотелось бы.

― Зато качественная. Ваша аудитория ― это мои избиратели, отличающие правое от левого, черное от белого, добро от зла.

 

Группа «7х7» во «ВКонтакте»

Группа «7х7» в Facebook