Опрос «7х7»: «Стали ли россияне больше доверять полиции?»

6 ноября фонд «Общественный вердикт» и «Левада-центр» представили результаты десятилетнего исследования, посвященного отношению общества к правоохранительным органам. Их результаты опубликовало общественное сетевое движение «Открытая Россия».

Регулярные замеры отношения к сотрудникам МВД «Левада-центр» и «Общественный вердикт» проводят с 2004 года; с 2010-го на основании данных опросов исследователи составляют индекс доверия к полиции.

«Мы разработали индекс, чтобы понимать, каковы общественные настроения. Цифра всегда нуждается в интерпретации. Часто представители МВД воспринимают эти цифры прямолинейно — например, доверие. Но за цифрой стоит некая социальная реальность, и за настроениями стоят многие причины», — рассказала руководитель исследовательских программ фонда «Общественный вердикт» Асмик Новикова.

За 10 лет замеров доля граждан, которые считают произвол правоохранительных органов актуальной проблемой, сократилась с 83% опрошенных в 2004 году до 64% сегодня. Резкий рост доверия к полиции эксперты фиксируют после «второго витка» реформы МВД: если в 2012 году полиции доверяли 24% опрошенных, то в 2014 году таких стало 41%.

«Думаю, что это один из результатов реформы МВД. В МВД прилагали усилия, чтобы выстроить информационную работу с обществом, вся работа со СМИ там централизована, — указала Новикова. — Результат дали усилия, которые были направлены на выстраивание репутации, однако практика работы и подходы сильно не изменились. Например, на массовых мероприятиях, где общество встречается с полицией, если ты не вызываешь подозрений, с тобой общаются вежливо, а в противном случае происходит задержание с большим количеством процессуальных нарушений».

Удалось ли за четыре года реформы создать профессиональную полицию? Отрицательные ответы на этот вопрос в 2014 году дали 54% респондентов, положительные — 25%, еще 25% ответить затруднились. «Это очень показательно и значит, что люди не очень-то знали, что проводится реформа, или не знали, что там происходит. Уровень информированности о реформе низкий», — приходит к выводу Новикова. На вопрос, в какой мере удалось искоренить пытки в полиции в ходе реформы, не смогли ответить уже 34% респондентов.

«Реформы во многих странах, в том числе в России, начинаются со скандала. В России это был Евсюков, еще один скандал — пытки в ОВД "Дальний". После этого скандалов относительно не было, и мы видим рост положительных оценок. Но есть опасения, что ситуация будет сохраняться до очередного скандала», — сказала социолог.

Кроме уже упомянутых факторов, повлиявших на рост доверия общества к правоохранителям, директор «Левада-центра» Лев Гудков назвал изменение информационного фона и демографический фактор. В 2000-х в стране фактически была установлена цензура, в том числе ведомственная: писать о случаях произвола стали меньше, а рекламировать достижения ведомств и их руководителей — больше. А поскольку преступления в основном совершают люди молодые, снижение количества преступлений, которое правоохранители ставят себе в заслугу, вполне объясняется демографической ямой, отметил руководитель «Левада-центра».

«Индексы сильно отличаются по разным социальным группам, и уровень беспокойства сильнее в малых городах. В Москве иначе — люди считают, что достаточно компетентны и что обладают достаточными ресурсами, чтобы отстаивать свои права, хоть конфликты между гражданами и правоохранительными органами здесь возникают чаще», — объяснил Гудков.

Еще один важный фактор роста удовлетворенности населения — это «эффект крымской кампании». «Все социальные проблемы отодвинуты на второй план, и в связи с пропагандистской кампанией ситуация во всех других сферах воспринимается как улучшившаяся. Но если брать индекс полного доверия к полиции, то это 21%, крайне низкий уровень. Ниже только у политических партий — 18%. В целом мы видим очень низкое доверие к суду и к прокуратуре. Выше всего стоят президент, церковь, армия и госбезопасность, и это хорошо отражает структуру отношения к авторитарному полицейскому государству», — закончил Гудков.

Среди представленных на пресс-конференции результатов замеров оказались и весьма неожиданные. Так, из опросов следует, что самый высокий уровень негативного отношения к полицейским за все время замеров стабильно демонстрировали Уральский, Северо-Западный и Южный федеральные округа. По просьбе Открытой России Асмик Новикова прокомментировала эти данные:

«На Урале живут люди, которые больше рассчитывают на себя, народ там очень инициативный, очень активный. Это мое ощущение от места, я там часто бываю в командировках. Там приняты другие модели публичного поведения, там достаточно быстро и прямо высказывают тебе недовольство, в лоб задают вопросы, не тратят время на долгие интеллигентные беседы. Но там и место такое, что по-другому не выживешь. Там очень много ссыльных и потомков ссыльных — это люди, научившиеся жить в суровых условиях Севера. Они совершенно разные, ведь кого только не ссылали. И они очень изобретательны. Например, на местных выборах они выразили протест против «Единой России» так: ночью бросили в окно пятикилограммовую гирю. Ну вот, пошутили ребята. Что касается юга, то народ там тоже яркий и бойкий, и у них рядом Кавказ, где до сих пор неспокойно. Там, где условия для жизни достаточно сложные по разным причинам, народ более инициативный и самостоятельный. То же самое в Республике Коми — прекрасное место».

В связи с этим редакция «7x7» попросила экспертов из разных регионов ответить на вопрос «Стали ли россияне больше доверять полиции?» (новость будет дополняться комментариями в течение дня).

Игорь Сажин, председатель КПК «Мемориал», Коми:

— Да, в принципе, если смотреть последние социологические опросы, доверие действительно выросло. Но я исхожу немного из другой позиции, из собственных наблюдений. Сама полиция стала меняться в сторону именно повышения доверия. Это та полиция, за которой я наблюдаю — полиция Республики Коми и Сыктывкара. Полиция стала больше о себе информировать, откликаться на наиболее яркие события, не замалчивать о них, а как-то реагировать. Сейчас мы делаем исследование дежурных частей, и, по нашим наблюдениям, очень сдержанное и четкое следование процедурам присутствует. Конечно, не по всем участкам, но на уровне очень широкого среза можно сказать, что полиция стала более открытой, близкой к населению. Также мы делали опрос по участковым, и люди знают участкового, курирующего их участок. Это сам по себе тоже показатель открытости. Так что я могу сказать, что небольшие сдвиги произошли в сторону повышения доверия. Сейчас бы это еще не упустить, это самое важное, с этим продолжать работать, развивать и раскрывать это все.

Галина Клочкова, блогер «7x7», Коми:

—  Поскольку я ни разу не сталкивалась с представителями полиции по каким-нибудь проблемам, теоретически я могу предположить, что, наверно, доверие повысилось. С другой стороны, у меня есть опасения, что могут быть всякие манипуляции, и боюсь, что полицейские все же могут допускать какие-то формальности, и не совсем соблюдать всю законность. Вполне допускаю, что такие случаи могут быть и имеют место.

Дмитрий Яликов, руководитель Представительства МРОО «Комитет против пыток» в Республике Марий Эл:

— В принципе, у населения отношение к полиции не изменилось. Если взять именно по применению пыток в полиции в отношении задержанных, то граждане реже, но все-таки жалуются на применение пыток. У населения была некая надежда после реформ, что в милиции-полиции произойдут положительные перемены, но действительность расставила все на свои места — полиция осталась той же милицией.

Алексей Расходчиков, анархист, Мурманск:

— А почему бы и нет? Процесс деградации гражданского общества, а вместе с ним и всего социума, очевиден. Современная реальность все больше напоминает ночной кошмар клоуна-шизофреника. Но самое печальное то, что большинство из нас находят эту реальность вполне сносной. Нам комфортно в аду, а черти и прочий хоз. персонал заслуживают всяческого доверия, ведь со своей инфернальной работой они справляются превосходно. А как иначе?

Ирина Пайкачёва, правозащитник, член Общественной наблюдательной комиссии, Мурманск:

— Не хотелось бы начинать за здравие, а закончить как всегда, но я начну с заслуженной похвалы мурманской полиции.

Считаю, что в целом полицейские изменились в лучшую сторону — их общей чертой стала подчеркнутая вежливость в отношениях с гражданами, полицейские участки и места принудительного содержания в них стали более доступными, хорошо оборудованными и открытыми.

Усилия руководства УМВД, направленные на выстраивание репутации полиции, подчеркну, что это делается с учетом мнения общественности, дают свой позитивный результат. Его достижению способствует и установка камер видеонаблюдения в городе, на полицейских автомобилях и возле дежурных частей.

Но ключевую роль играет, по моему мнению, тот факт, что полицейские перестали быть инкогнито для граждан. Гражданский контроль над полицией стал обыденным, привычным явлением.

Мы уже позабыли о баталиях, которые велись вокруг Закона «О полиции», но именно благодаря ему наши стражи порядка стали более цивилизованными. Законом в статье 14 достаточно четко определен круг полномочий полиции. Нормы законодательства устанавливают также, что полицейские должны не только носить индивидуальный нагрудный знак, но и представиться гражданам, и что в случае своих неправомерных действий, например, при задержании гражданина, принести ему свои извинения и даже сделать об этом запись в журнале задержания.

Но вот идея муниципальной полиции у нас, к сожалению, не работает. Полицейские у нас настроены не на запрос общества, что лежит в основе работы именно муниципальной, народной полиции, а на запрос по обслуживанию местных элит, которые и являются фактической властью в городе.

К сожалению, ухудшил свою работу полицейский участок, являющийся «лицом нашего города». Я имею в виду ЛОВД на ж/д вокзале. Он стал недоступен для граждан, а разговаривать с силуэтом полицейского, появляющегося в дверном проеме полутемного подвала в ответ на звонок, решится далеко не каждый.

Как член общественной наблюдательной комиссии по контролю за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания, считаю произвол правоохранительных органов актуальной проблемой.

Очень трудно было добиться, чтобы сотрудники полиции, обеспечивающие охрану в залах судебных заседаний, носили нагрудный знак.

Общественная наблюдательная комиссия неоднократно обращала внимание полицейского руководства на некачественное ведение журналов учета и видеозаписей, по которым трудно определить, в какой момент доставления в полицейский участок или пребывания в нем, при доставлении в суд, в конвойном помещении суда задержанный получил телесные повреждения.

Часто такие телесные повреждения фиксируются уже в СИЗО или после выхода потерпевшего на свободу.

Такое небрежное отношение к механизмам учета препятствует в дальнейшем проведению эффективного расследования в отношении тех недобросовестных сотрудников полиции, которые могут избить задержанного «в целях профилактики» или для получения признательных показаний.

Да, это не ухудшает главный полицейский показатель — пресловутую раскрываемость. Но тогда не стоит и удивляться продолжающим оставаться высокими процентам недоверия к сотрудникам полиции, и к правоохранительным органам в целом, когда «раскрываемость» важнее защиты прав человека, защиты человеческого достоинства.

А когда в работу полицейских вмешиваются некие «стажеры», помогающие, по сути, на глазах у ППС отбирать сумки у саамских парламентариев, на память приходят самые суровые страницы истории России как полицейского государства.

Кстати сказать, тем из полицейских, кто искренне проявляет интерес к изучению сравнительно новой отрасли права — права человека — и следует этой теории в своих практических действиях, граждане могут доверять на 100 процентов. 

Фото на главной странице Максима Полякова