Руководитель Комитета информатизации и связи Коми Александр Селютин про обвиняемого в коррупции подчиненного:

Формальным поводом для встречи с Александром Селютиным стало то, что недавно было утверждено обвинительное заключение по уголовному делу в отношении его бывшего починенного, предыдущего директора ГАУ РК «Центр информационных технологий» Сергея Писарева, который подозревается в коррупции. Общий ущерб государству оценивается обвинением в более чем 20 млн руб. Однако разговор с руководителем Комитета по информатизации и связи региона пошел не только об этом. Журналисты «7x7» поинтересовались тем, как в Коми идет внедрение универсальных электронных карт (промежуточный шаг на пути к электронному паспорту), узнали, какие запросы являются самыми востребованными на региональном портале госуслуг, спросили мнение Александра о новом поисковике Спутник, а также о том, почему Россия упорно пытается создать аналоги успешных западных проектов: от отечественного супертелефона до недорогого, но качественного автомобиля. 

Селютин — один из самых открытых чиновников в Коми. От журналистов не прячется, на телефонные звонки отвечает и, если свободен, дает комментарии. А еще часто пишет в Facebook. Именно с помощью этой социальной сети мы и договорились с ним о встрече.

Первую часть нашей беседы Александр держится очень свободно: активно жестикулирует, говорит громко и много смеется.

— Начать беседу мы хотим с блица. Недавно у себя на страничке в Facebook вы опубликовали цитату Фаины Раневской: «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью». Вы матом ругаетесь?

— Да (улыбается).

— При каких обстоятельствах?

— Конечно, я пытаюсь минимизировать ненормативную лексику. Но команда, отданная «специальным языком», гораздо... Шучу. В работе мат очень редко выскакивает. А так — когда-то эмоции, когда-то просто надо что-то пережечь внутри. Но вообще, конечно, нет. Я стараюсь использовать литературную, нормативную лексику.

— Вы не видите в этом ничего страшного?

— Нет, конечно. Я могу для подчеркивания ярких эмоций употребить какое-то «горяченькое» слово. Не для того, чтобы кого-то расстроить, а чтобы... Обернемся к искусству. Возьмем того же Шнура [лидер группы «Ленинград»] или того, на чем я рос, — это Егор Летов. У Летова 70% песен могут содержать ненормативную лексику. Но большую ее часть ты воспринимаешь, как подкраску. Понятно, что это не Высоцкий, который мог литературным слогом передать, в том числе и хлесткие темы. Но Высоцких мало на всю страну. А вот если взять Найка Борзова, когда он был в группе «ХЗ», то там уже другая ситуация. Вот это мне сложно слушать. Там большое количество мата и небольшое количество смысла.

— Есть ситуации, когда мат вас может покоробить?

— Конечно. Мат, как правило, не уместен.

— Перед встречей с вами, мы внимательно просматривали вашу страничку в Facebook...

— Я очень открытый.

— И там мы увидели фотографии из бара «Штоф». Это заведение, где очень свободная обстановка, где девушкам разрешено танцевать на столах. Нравится там бывать?

— Да, я иногда бываю в «Штофе», но, как правило, к 11 или 12 ночи эвакуируюсь оттуда, а барышни начинают танцевать на столах где-то после часа ночи, насколько я понимаю. Я считаю, что «Штоф» — это один из лучших drunk-баров в стране. У него потрясающий концепт, великолепные бармены, правильно подобранный персонал, хорошая кухня, музыка. И там правильная обстановка drunk-бара. Туда нет смысла идти для светской беседы. Но я достаточно сильно реагирую на гормональный фон: большое количество адреналина, переизбыток эндорфинов в воздухе и других вещей могут привести меня к внутреннему отравлению. Поэтому я с трудом переношу перевыброс эмоций. Мне там комфортно до определенного момента. Но когда начинается перебор энергетики, я эвакуируюсь.

— Когда вы приходите домой после работы или «Штофа», как чаще всего вы проводите досуг? Условно — вы чаще садитесь играть в компьютерную игру или обсуждаете с близкими важные темы и события, которые происходят в городе, стране?

— В разных состояниях мне нужны разные действия и эмоции. Бывают ситуации, когда я настолько загружен событиями или информацией, что мне надо отпустить свое подсознание. Тогда я могу сесть поиграть в компьютерную игру или в игру на телефоне, чтобы мозг занялся чем-то другим. Вообще, мое любимое занятие — это «дальняк». Сесть в машину и одну-две тысячи километров куда-то ехать. Постоянное мелькание картинки, но без изменения концепта — это прямая медитация. В этот момент мне великолепно думается. Чем дальше дорога, тем я счастливее. Компьютерные игры для меня примерно то же самое. Я ухожу в механику игры, полностью оставляя свое подсознание. Но иногда, когда у меня тяжелый день, мне хочется встретить друзей, драйва. Либо мягкого драйва — посидеть в кафешке. Либо «отштофиться».

— Когда ты иногда играешь в компьютерные игры, чтобы разгрузить голову, в этом нет ничего страшного. А вы поддерживаете региональную федерацию киберспорта, выступаете партнером турниров по компьютерным играм. Насколько правильно поддерживать определенную форму эскапизма преимущественно у молодых людей, предлагать им какие-то вещи, которые заменяют очень многие сферы жизни?

— Деклассированные элементы в любой модели появляются тогда, когда само общество начинает их деклассировать. Как только родители начинают говорить ребенку о том, что из него ничего толкового не выйдет, если он будет играть в игры, и начинают запрещать ему играть, то увеличивается вероятность того, что он свалится в «тихушника», заблокирует себя, сломает себе психику, станет компьютерным маньяком.

— Вы считаете, что это такое программирование?

— Да. И не только в этом. Компьютерные игры — это один из элементов. Чем больше вы запрещаете девочке общаться с мальчиками, пугаете ее, тем больше вероятность, что после 18 лет она «загуляет». Психические и физические запреты приводят к тому, что человек не умеет чем-то пользоваться. Когда нам в стране говорили, что секса нет, и эта тема была не доступна для обсуждения, у нас начали ломаться семьи. Этому не учили, не рассказывали, а природа у всех отрабатывает по-разному. Такая же картина и с компьютерными играми, и, например, с алкоголем. Меньше всего в сознательном возрасте пьют те, кому родители с 12-13 лет за праздничным столом наливали немного разбавленного вина. Эти люди не видят в этом запрета, умеют этим пользоваться. Так вот, если про кибер-спорт: у нас в июне будет очередной турнир по компьютерным играм. Вы приходите и посмотрите, какие люди там. Это коммерческие директора, финансовые директора компаний. Вполне успешные люди. При этом они имеют по 20-30 тысяч боев в танках [игра «World of tanks»]. Это для них способ отключиться, создать небольшой уютный мирок, при этом понимая, что он не должен заполнить всю жизнь. И последнее. Капитаном команды Комитета информатизации и связи является 14-летний парень. При этом во время боев я четко выполняю его команды, он может довольно резко сказать: «Ты куда пошел? Где я тебе сказал стоять?». Я слушаюсь. Вообще, развивая кибер-спорт, мы делаем так, что ребята выходят из своих «раковин» в нормальную жизнь. Это своеобразная социальная лестница, а не попытка сделать из них больных людей.

* * *

Когда речь пошла о Сергее Писареве, обвиняемом в коррупции, Александр Селютин изменил тональность речи. Он стал говорить размеренно, тихо, спокойно, оценивая каждое свое слово. Сергей Писарев обвиняется в том, что в 2011 году подписал акт приемки работ по автоматизации семи региональных госуслуг. Прокуратура считает, что эти работы не выполнены или выполнены плохо. Позже, утверждает следствие, обвиняемый дважды оплатил стоимость выполнения работ по автоматизации 22-х госуслуг.

— Как и от кого вы узнали, что произошло с Сергеем Писаревым?

— Следствие идет уже два года. На протяжении этого времени и у меня, и у нашей команды одна позиция: все работы были реально выполнены, но возникли проблемы с некачественным оформлением документов, предметная область была достаточно сложной. Был 2011 год, в стране еще толком не понимали, что такое госуслуги в электронном виде. Нормативных документов не было, и поэтому контракты были оформлены так, как это было возможно. К сожалению, именно это и послужило причиной расследования. Я надеюсь, что все закончится положительно. Тем более Сергей был достаточно профессиональным человеком, собрал хорошую команду. И будет грустно, если за организационные ошибки с человеком случится такая ситуация. Давайте дождемся конца следствия.

— То есть ваша позиция такова: ошибки были, но это не сознательные ошибки?

— Конечно. Никакого умысла не было. Все те услуги, о которых идет речь в деле, они есть, они работают. С этим сложно спорить. Но поскольку следствие видит другие мотивы... А я вообще верю в людей. И мне надо дать очень много раз по морде, чтобы я сказал: «А может, он это не случайно делает? Может быть, так живет?» Я до сих пор надеюсь, что это организационные и технические ошибки. Я надеюсь, что там нет реального состава преступления.

— Если вас вызовут в суд в качестве свидетеля на стороне обвиняемого, вы пойдете?

—Конечно. Моя позиция всегда такая и была на протяжении этих двух лет. У меня нет оснований, чтобы ее менять.

— Как вы будете учитывать эту ситуацию в работе с людьми?

— Мы уже много сделали. У меня уже с февраля работает советник по корпоративной этике. За это время мы внедрили кодекс сотрудника, который включает в себя много вещей, в том числе он пропагандирует правильную мотивацию и приоритеты в жизни. Мы совсем по-другому выстроили финансово-контрактную деятельность. Мы полностью изменили регламенты, как только я стал руководителем Комитета. Все люди, которые приходят на руководящие должности, проходят многократные собеседования с юристами, с советником по этике. Надеюсь, что мы сделали все, чтобы исключить такие ситуации.

* * *

Когда речь пошла непосредственно о работе, Александр Селютин вновь стал говорить более свободно и расслаблено, комфортно расположившись в кресле.

— Давайте поговорим про универсальные электронные карты (УЭК). Сколько их выдано в Коми?

— Около 10 тысяч.

— За последний год в федеральной прессе было очень много информации о проекте УЭК. Будущее проекта туманно. Оцените эффективность этих карт в Коми?

— А-а-а (медленно выдыхает). Сам по себе проект универсальной электронной карты на федеральном уровне оказался (пауза) хаотичным. Сначала это был удостоверяющий документ, потом платежный, потом это социальная карта. Вторая проблема, которую я обозначал с самого начала: инфраструктурой электронного правительства занимается Министерство связи и массовых коммуникаций РФ, а проектом УЭК — Министерство экономического развития РФ. Вроде проект УЭК должен быть инфраструктурой электронного правительства, а его ведет другое ведомство. При этом Минэк и Минкомсвязи не идут нога в ногу. У нас в регионе я говорил о рисках, которые последуют, если разделить проекты. Потому Вячеслав Гайзер принял решение собрать их в одной точке. Благодаря этому у нас серьезные темпы. На этой неделе мы в Усинске сдаем в тестовую эксплуатацию транспортную составляющую с использованием карты. В ухтинской школе мы полностью отработали цикл школьной карты — это безденежная жизнь школьника. Родители каждый день дают школьнику деньги на обед, но непонятно, куда он их потратил. Он скажет, что покушал в столовой или тетрадку купил. Основная возможность успокоить родителей — обеспечить немонетизированные отношения: положили на карту деньги, а школьник расплачивается картой в столовой, покупает в автомате тетради, ручки. При этом он не может деньги снять в банкомате.

— Когда система УЭК будет широко внедрена в Коми в медицину, образование, транспорт и так далее?

— Недавно я был на совещании в Москве, где рассматривалось будущее электронного удостоверяющего документа на базе УЭК. Переход от УЭКа к электронному паспорту. Были поставлены базовые сроки: пилот в 2017 году. Республика была объявлена в числе пяти лучших регионов в плане готовности правильно его использовать. Я выступил с инициативой, чтобы нас включили в состав рабочей группы по созданию электронного паспорта. Но основное, что сейчас сдерживает масштабное тиражирование, — это деньги. Поскольку сейчас стоимость самой карты — около 300 рублей, а стоимость выдачи через Сбербанк — 200 рублей. Итого себестоимость карты — от 300 до 500 рублей. У нас почти миллион человек в Коми. Допустим, мы выдадим эти карты 80% жителям. Получается, порядка 300-350 миллионов рублей, чтобы только выдать карты. А представляете, есть регионы по 5-7 — 10 миллионов граждан. Это уже миллиарды рублей. И они не дают прямого экономического эффекта для региона. Поэтому регионы и не могут стартовать «по-взрослому». Когда УЭК превратится в паспорт, тогда за него будет платить гражданин, как госпошлину. Тогда и нагрузка уйдет с региона на граждан, и это будет массовый скачок.

— Давайте поговорим о региональном портале государственных и муниципальных услуг. Этот сайт недавно был перезапущен. Какова доля самых популярных услуг в общей массе услуг?

— Сейчас есть определенная дисгармония в части услуг. Самые популярные услуги — федеральные (паспорт, загранпаспорт, росреестр, налоги). Второй слой наиболее востребованных услуг — муниципальный (ЖКХ, дрова — в общем, то, что рядом с землей). Республиканские полномочия направлены именно на развитие территории — жизнь на селе, дополнительный материнский капитал, льготная ипотека. Поэтому и получается, что республиканские услуги очень адресные и направлены непосредственно на территорию. А хлеб и телевидение потребляют все. Поэтому наиболее востребованы именно федеральные и муниципальные услуги.

— Многие люди по-прежнему приходят с бумажками на почту, чтобы заплатить за ЖКХ. А часто ли с помощью портала люди записываются к врачу или устраивают ребенка в детский сад?

— Как раз запись ребенка в детский сад — это одна из самых популярных услуг на портале. Чуть-чуть в сторону. Что такое услуга? Это административный регламент, в котором написано: «Чтобы записать ребенка к детский сад, нужно подать такие-то документы». Потом уже сотрудники ведомств и учреждений принимают решение о зачислении. В итоге вы получаете направление. А что такое услуга в электронном виде? Фактически это электронная анкета, которая «улетает» в определенное ведомство. Еще одна важная вещь: все услуги, которые мы переводим в электронный вид, доступны на портале, в МФЦ, а в последующем в инфоматах, а далее, я надеюсь, — и в мобильных приложениях. В принципе, такими услугами, как подать заявление на загранпаспорт, записаться к врачу, начинают потихоньку пользоваться на портале, но большинство граждан все равно пока привыкло общаться живьем. Для этого есть МФЦ, когда ты приходишь в одну точку и решаешь сразу несколько вопросов.

— С одной стороны, вы переводите все услуги в электронный вид, а с другой — создаете не виртуальное, а реальное место, где можно сделать то же самое.

— Если так посмотреть, это взаимоисключающие вещи. Давайте рассмотрим это на примере с рестораном. Откроем ресторан, где будет офигенно — уютно и недорого, и сделаем в нем доставку на дом. Соответственно, каково будет процентное отношение тех, кто пришел в ресторан, и сколько закажет еду себе домой?

— Одно другому не противоречит.

— Дополняет друг друга. Но в итоге — чем качественнее, комфортнее и дешевле будет ресторан, тем реже люди будут заказывать еду домой.

— Но иногда хочется посидеть дома вдвоем,  иногда хочется отдохнуть в кафе. Ведь для бабушек поликлиника — это место общения.

— Значит, надо решить вопрос иначе: открыть в поликлиниках рекреацию шахмат и вязания. Тогда они не будут отвлекать девушек в регистратуре. А лучше не в поликлинике, а где-нибудь рядом.

— Мы сегодня вбивали в поисковик региональный портал государственных и муниципальных услуг. Первые несколько десятков результатов поиска отправляют нас на старый портал, который не работает. Найти новый портал очень сложно.

— Новый портал только-только зажил, получил статус официального портала. Сейчас начнется работа по его продвижению.

— Возможно, портал будет легче найти в новом российском поисковике Спутник. Вы уже познакомились с ним?

— (улыбается)

— Ваше молчание говорит очень о многом.

— У меня нет слов. Они уже попытались сделать развлекательный портал zabava.ru, вот сейчас сделали Спутник. Может быть, когда-нибудь они что-то реально новое изобретут? Я попробовал поискать. Уровень адекватности поиска на несколько порядков ниже, чем у Яндекса. Лавры гаражного бизнеса очень многим не дают покоя. Как так? Они Google и Яндекс сделали! А я то, хуже? А то, что люди занимаются этим больше 20 лет. При этом там работали реальные математики и академики при разработке поисковых машин. С нуля пытаться повторить? Не знаю. Успеть можно. Пример — «ВКонтакте».  Но все нужно делать вовремя. Делать сейчас второй Яндекс бессмысленно.

— Сеть «ВКонтакте» стала популярна во многом потому, что там был пиратский контент — музыка и фильмы. А такое несколько скептическое отношение к российским технологиям распространяется только на Спутник? Или на все российское, например, ГЛОНАСС.

— ГЛОНАСС — это все-таки стратегический проект. Без спутниковой навигации и позиционирования никуда не уйти. Они реально проникли и в военную, и другую промышленность. А если кто-то подменит потом коды, и куда мы поедем? С этой точки зрения ГЛОНАСС — это стратегическая задача. Сегодня у нас есть с десяток мощных бухгалтерских систем в России, но все равно появляются кулибины, которые хотят сделать более совершенную систему. Только потом не надо ходить и говорить, что нас никто не понял, что мы нищие, бедные и несчастные. Если ты приходишь собирать грибы в пять часов вечера рядом с городом, то не надо говорить, что никто грибов нам не оставил.

— Но если взять последние российские проекты — Спутник, Ё-мобиль, Yotaphone — то они продиктованы, как нам кажется, трендом на погоню за зарубежными продуктами, имперскими амбициями. Какую цель преследуют авторы этих проектов: сделать жизнь людей лучше или показать западу, что у нас не хуже, показать себя.

— Вопрос очень широкий. Надо каждый проект поднимать и смотреть. Например, Ё-мобиль. Если убрать пафос и завышенные амбиции и, допустим, реально сделать то, что реально было сделано в Советском Союзе — Запорожец. У каждого нашего человека может быть автомобиль, и это будет а-ля Запорожец. Он будет стоить три месячные зарплаты, и его сможет позволить каждый. Сейчас реально нужен народный автомобиль. У нас есть проблема: если человек накопил на Жигули, то он понимает, что, добавив немного денег, он сможет купить уже не Жигули, а что-то получше. Мы находимся в продуктовой зависимости. Если сделать автомобиль, который будет стоить в три раза дешевле, чем Жигули, то его будут покупать. А Ё-мобиль стали позиционировать и в народный, и в пафосный. В итоге ни тот, ни другой не получился.

— Но этот вопрос более глубинный. Получается так, что мы сейчас создаем продукты, которые позволят нам стать более автономными от Запада. Это не только отказ от западных ценностей, но и продуктов, технологий, которые стали глобальными. При этом сам отказ может очень больно ударить по стране.

— Давайте вернемся к базовым декларациям. Там нет речи о том, что мы от всего откажемся. Там есть речь о том, что нам точно необходимо свое. Мы не откажемся от чужой картошки, но самое правильное — есть свою картошку. Я могу жить и без бицепса, трицепса. Костыли есть, да я и с одной рукой справлюсь. Но если костыль сломается, или тебя оставят одного, то без бицепса и трицепса будет тяжело существовать. Поэтому нам нужны свои базовые инфраструктурные вещи. Мы должны точно знать, если вдруг закроется занавес, чего я очень не хочу, то наши люди не начнут вымирать, потому что нет таблеток, нет автомобилей, потому что развалились старые авто.

— А как вы относитесь к воинственной риторике в этом вопросе, которая звучит в последнее время?

— Это другой вопрос. Как чиновник, я вообще не могу комментировать решения вышестоящего начальства. А как гражданин, я могу сказать, что патриотизм — это не громкие заявления. Это когда человек гордится тем, что вокруг него. Своей страной, своим городом. Например, живете вы в квартире. И если там будет грязно, не убрано, то вам не захочется там жить, она вам не будет нравиться. А чтобы гордиться своим домом, надо прибраться для начала.

— Вы сейчас говорите, как Навальный.

— Мы должны понимать, — откуда взяться патриотизму на помойке? Если говорим, что мы жалкие, слабые, нищие, грязные — то виноват кто-то другой. Я тоже когда-то думал так, а потом понял, что во всем, что происходит, за все несешь ответственность ты сам. Я несу ответственность за то, кто мои друзья, с кем я живу, что я ем, счастлив я или нет. Никто другой не несет за это ответственности. Если ты будешь жить с оглядкой на чужую ответственность, ты ничего не сделаешь. Суть патриотизма заключается в простом тезисе: «Что я сделал для того, чтобы здесь было хорошо?». Если это растянуть в масштабе всей страны, и получится настоящий патриотизм. Мы сколь угодно много может говорить, что виноваты «они», но при этом бычок бросать на землю, хамить покупателю, драться на улице...

— Сейчас российское телевидение использует те технологии, которые раньше использовались в рекламе. Они определенным образом людей программируют. Конечно, человек сам виноват, что он сделал выбор в пользу телевидения, но с другой стороны, мне очень трудно снять вину с тех, кто занимается пропагандой. 

— Есть огромное количество факторов влияния. Есть и прямое, и обратное влияние. От того, что здесь холодно, я вынужден одеваться. Но если я зимой раздетым вышел на улицу, я, конечно, могу обвинить Республику Коми в том, что она очень холодная. И, в принципе, я буду прав. Но я не сделал ничего, чтобы эту ситуацию изменить. До тех пор, пока мы будем искать кого-то «виноватого» на стороне, мы не изменим нашу жизнь. Все реально зависит от нас — как в личной жизни, так и в государственной и в общественной. А слово «виноватый» надо отнести к запрещенным, матерным. Что значит, «виноват»? Никто ни в чем не виноват. Все осознанно произошло. Виноват только тот, кто нечаянно наступил вам на ногу, потому что он извинился. Все остальное мы делаем сами. Мы сами свои миры творим. И если вы хотите изменить позицию телепропаганды, то надо поставить себе цель стать главным «телепропагандистом» России. Если у вас нет таких амбиций, значит, вы являетесь потребителем. А тогда у вас есть выбор: как я, например, лет семь не смотреть телевизор. Он отсох, как ненужный. Так же и здесь. Если вы выбрали жизнь при других условиях, значит, вы нашли адаптивный способ так выживать. Пусть каждый выбирает. Мои дети сначала напрягались, что нет телевизора, а сейчас он им не нужен. Уровень страны, в которой мы живем, — это те люди, которых мы видим каждое утро в зеркале. Ни Америка, ни навальные, ни ходорковские, ни даже путины, а именно эти люди. Мы сами. Просто надо научиться разговаривать самим с собой и быть честными с собой. Тогда и страна такой станет.