«Патриотизм равно эгоизм»

Евгений Плахутин уже не раз был героем публикаций «7х7». Мы активно следим за развитием дела о его уголовном преследовании: он обвиняется в уклонении от службы в армии. Читатели реагируют по-разному: от восторженного «иди против системы до конца», до «отслужи сначала, а потом рот раскрывай». Поэтому мы решили разобраться, почему же Евгений так настойчиво пытается добиться права на прохождение альтернативной гражданской службы.

 

 

— Женя, напомни, пожалуйста, почему ты не хочешь идти в обычную армию?

 

— По убеждениям совести: я против насилия. В связи с этим по закону я имею право на прохождение АГС. В армии действует закон беспрекословного подчинения: скажут взять в руки оружие, придется это сделать. Мне это не нравится, я привык думать своей головой. И по сути, для чего создана армия как система? Чтобы участвовать в конфликтах. А для меня применять насилие — это крайность, до которой нельзя доходить ни в коем случае.

 

— А откуда взялись твои «убеждения совести»?

 

— Я могу сказать, что был пацифистом с самого детства, но осознал это не так давно. В школе нам пытались привить «военно-патриотическое воспитание»: проводились зарницы, беседы. То есть нас в школе кроме как учили, еще и воспитывали. Я участвовал во всем этом, но как-то безэмоционально, для галочки. В то время я был наивным хорошистом-отличником, я не критиковал действительность, мнение директора и учителей считалось объективным, высокостатусным и неоспоримым. Поэтому тогда протеста никакого не проявлялось. 

 

— Неужели ты сам никогда не участвовал в драке? 

 

— Если только давно-давно, но я этого уже не помню. И в университете был один случай. Но это была скорее не драка, а просто непонятный, беспричинный «наезд» одногруппника. Он один раз меня ударил, но я не стал ему «отвечать». Потом, видимо, он и сам одумался, извинился — и мы продолжили общаться как ни в чем не бывало.

 

— А твоя семья тебя поддерживает?

 

— Единого мнения у них нет. Отец и бабушка считают, что я должен сходить и отслужить. А я им объясняю, что АГС — это тоже служба, причем на «гражданке» ты приносишь куда больше пользы государству, людям, обществу, да и миру в целом. И что говорить «не служил — не мужик» — несправедливо. Мама меня поддерживает, но, скорее всего, из материнских чувств. А может, и действительно она меня просто понимает. А вот у брата отношение к моей проблеме почему-то меняется: сначала поддерживал меня, но когда началось уголовное преследование — перестал. Сейчас вроде бы он опять на моей стороне.

 

— Он служил в армии?

 

— Да, пять лет назад. 

 

— И каково его отношение к службе?

 

— Довольно обычное настроение, как и у всех солдатов-«слонов»: мечтал о мамкиных пирожках, о доме, о девушке. В письмах писал, что все-таки иногда на службе было интересно, рассказывал про полевые сборы. В общем, обычный взгляд на обычную службу обычного призывника.

 

— У него не появилось мысли «я служил, я мужик»?

 

— Кстати, нет. Для него это не было каким-то достоянием. Ему повезло: в его части был относительный порядок, почти не было дедовщины. С питанием, медициной, одеждой — то есть всем тем, что влияет на здоровье, некоторые трудности были. А мой опыт общения с отслужившими людьми подсказывает, что те, над кем в армии больше всего издевались, у кого были условия в казарме хуже, те больше всего и кричат, что они мужики. А он просто побыл втихую, отдал долг государству и ушел.

 

— Выходит, большинство людей просто подвержены стереотипу?

 

— К сожалению, да. Хотя сейчас становится все больше именно молодых людей, которые способны смотреть на мир с критической точки зрения. Например, мои друзья и знакомые в основном меня поддерживают. 1 февраля мы собрались на встрече одноклассников. Я настойчиво предлагал поговорить о жизни, вспомнить школьные годы, но главной темой разговора все равно оставалась именно моя проблема. Одна девушка сейчас учится на юриста, она посоветовала мне много интересной специализированной литературы.

 

— Будешь друзьям советовать пройти АГС?

 

— Свой выбор я навязывать никому не собираюсь. Тем, кто меня поддерживает, — спасибо. А остальные имеют право делать свой выбор. И обижать или унижать кого-то за другую точку зрения я не буду. Скорее, я буду помогать парням, выбравшим путь АГС.

 

— А тебе не обидно, что кто-то пытается сделать именно это, оставляя под публикациями о тебе негативные комментарии в Интернете?

 

— Нет. В моем случае, как и в пиаре, главное — не положительный или отрицательный отзыв, а внимание к самой проблеме.

 

Женя ненадолго отвлекается от беседы, чтобы открыть дверь. С прогулки вернулся серый кот по кличке Дымок. Войдя в дом, он сразу же направился к своей миске.

 

— У тебя много животных?

 

— Я же в селе живу, такой деревенский парень (смеется). У нас много пчел: мой отец всю жизнь занимается пасекой, я ему в этом помогаю. Дымок, вот, еще две собаки — отец увлекается и охотой. Курицы... В общем, обычный сельский двор. Разве что без свиней и коров.

 

— А кем твой отец работает?

 

— Охранником в школе. Но все равно пасека — его главный «бизнес». Мама работает в сельской администрации. Брат сейчас в Ростове, работает, скоро собирается жениться. Его хобби — это мотоциклы. Он занимается их ремонтом, продажей деталей, сборкой. Он отучился в Новочеркасске, но зацепился все-таки за Ростов. От Кантемировки до Ростова — 400 км, а до Воронежа — 300. Небольшая разница, по сути.

 

 

— Расскажи про свой обычный день.

 

— Просыпаюсь часов в десять, если удается лечь раньше двух. Начинаю день с зарядки: отжимания, подтягивания, растяжка — всего около часа. Душ, завтрак, чтение, проверка почты. Прогулка. Помогаю по дому. Часто езжу в Кантемировку по делам — подать заявление, забрать бумаги...

 

— Много времени уходит на всю эту бюрократию?

 

— Один-два дня в неделю.

 

— А на изучение законов, кодексов?

 

— Не знаю, сложно сказать. Но я очень люблю читать.

 

— У тебя есть любимая книга? Или, может быть, фильм?

 

— Книги я люблю больше: они дают неограниченный простор фантазии. Год назад даже увлекся тем, что читал какую-нибудь книгу и следом смотрел ее экранизацию. Или наоборот. Но книга выигрывала в любом случае. А насчет любимой... Я много перечитал, наверно, из последнего назову «Бойцовский клуб» Чака Паланика. Причем я люблю и книгу, и фильм.

 

— Но ведь там все повествование построено на сценах насилия.

 

— Мне была интересна именно сама философия бойцов, отношение главного героя к жизни. Там все бои проходили, как на ринге: без ненависти и жестокости. К тому же, я понимаю, что это художественная литература, и то, что там описано, в жизни не происходило — это лишь фантазия автора.

 

— А ты когда-нибудь видел военные репортажи, смотрел документальные фильмы?

 

— Да, конечно. В школьные годы, как и все, наверно, интересовался чеченской войной. Все фильмы о ней состоят из стрельбы, мяса и кучи мата. И про Великую Отечественную видел. Сейчас же, если смотрю, то только что-то избранное. Из недавних — скорее, даже не военный, а «мирный» фильм — «Счастливого Рождества». Это про то, как во время Первой мировой войны солдаты трех вражеских сторон играли в футбол на нейтральной территории и все вместе праздновали Рождество. Но все равно к фильмам я отношусь всего лишь как к творчеству. Даже автор «документалки» всегда добавляет что-то свое. Никогда не получится построить объективную картину, исходя из точки зрения одного, двух, да хоть десяти людей. Слишком уж в фильмах все однобоко, много патриотизма.

 

— По-твоему, патриотизм это плохо?

 

— Патриотизм равно эгоизм. А эгоизм — это разве хорошо? Одна страна считает, что она хорошая, а ее соседи — плохие, и нападает на них. То же самое делают страны-соседи. Я думаю, отношения должны строиться на сотрудничестве, а не на противостоянии. А с милитаристской точки зрения патриотизм направлен на последнее.

 

— А как же «здоровый» патриотизм как препятствие иностранной интервенции?

 

— Это оборотная сторона медали патриотических настроений в другой стране. Вот в Америке прививают мысль, что на другие страны можно нападать, чтобы распространять демократию. И люди искренне уверены, что они правы. Вряд ли их настроения разделяет страна, на которую нападают.

 

— Во внутренней политике тоже применяют силу. За примером далеко ходить не надо — ситуация в Украине.

 

— Вообще, я не люблю политику и не интересуюсь ей, я занимаю правозащитную точку зрения. Из той тусовки на Майдане не все люди были «идиотами». Многие из них вышли мирно протестовать. Но их принимали за общую массовку, а поэтому начинали избивать. 

 

— Так имеют ли государства право применять оружие, чтобы установить мир?

 

— Это спорный вопрос, и не мне его решать. Но насилие оправданным назвать нельзя никогда.

 

Стук в дверь — пришел почтальон. Женя возвращается с письмами в руке.

 

 

— Опять из военкомата?

 

— Нет. Департамент здравоохранения и...о, Генеральная прокуратура РФ. Я им запрос недавно отравлял, видимо, прислали ответ. Вот, сегодня снова сяду за кодексы, — в предвкушении улыбается Женя, то ли радостно, то ли как-то обреченно. — Последнее время читаю их чаще, чем книги. Как придет письмо, так я сажусь за них, изучаю. Дали ссылку на такой-то закон — почитал, разобрался. 

 

— Много кодексов и документов уже изучил?

 

— УПК — около трети, ГПК — достаточно поверхностно. Основное — Конституция РФ. Хорошо знаю федеральный закон об альтернативной гражданской службе и о воинской повинности. В последнее время увлекся изучением судебной практики: читаю решения судов разных уровней по похожим делам. Например, довольно внимательно я изучил документы по делу Никиты Конева.

 

— Язык юристов такой тяжелый...

 

— Я бы так не сказал. Куда сложнее не читать закон, а интерпретировать его. Но все приходит с опытом.

 

— Не хотел бы ты стать профессиональным юристом?

 

— Кстати, всерьез задумывался об этом. Правда, я разочаровался в высшем образовании.

 

— Почему вдруг?

 

— Во-первых, я сам два года отучился в Ростовском государственном строительном университете на специальности промышленного и гражданского строительства. Я с 11-го класса определился с профессией и вузом, родители меня поддержали. Но мне там не понравилось, а учиться было не интересно. А во-вторых, я знаю многих людей, кто работает не по своей специальности. У них хорошие дипломы, но они не могут продвинуться по карьерной лестнице в своей профессии. Мой хороший друг в Ростове по образованию — программист. Год он отработал по специальности, а затем занялся продажами. Сейчас у него собственный Интернет-магазин, и это стало для него основной работой. Условия труда лучше, зарплата намного выше. Я ему по-дружески помогаю с проектом, сейчас делаю видеоролики. Изучаю монтаж самостоятельно — с помощью видео на YouTube. Может быть, и сам займусь чем-нибудь подобным.

 

— Сейчас не работаешь из-за уголовного преследования? 

 

— По сути, да. В ближайшее время я буду разговаривать со следователем. Надеюсь, что он честно ответит мне, как долго будут рассматривать мое дело, и уже, исходя из этого, буду решать, что делать дальше.

 

— Если тебе дадут право на АГС, где бы ты хотел работать?

 

— Права выбора там нет: куда отправят, туда и пойду. Но хотелось бы поближе к крупным городам, где помимо основной работы есть еще и другие воможности — подзаработать, отдохнуть, увидеться с друзьями.

 

 

— Хочешь уехать из деревни?

 

— Да. Хочется «драйва».

 

— А если все-таки надумаешь получать «вышку», то пойдешь в юриспруденцию?

 

— Скорее всего.

 

— Какое направление тебе ближе?

 

— Наверно, гражданское право. Я по большей части на своем опыте с ГПК сталкиваюсь.

 

— Ты хотел бы использовать свой опыт в правозащитной деятельности?

 

— Да, отчасти я вижу себя как правозащитника. Причем для этого у меня есть не только опыт и определенные знания, но и желание делиться этим с людьми, помогать им. Саша Друк, председатель Воронежского молодежного правозащитного движения, уже предложил мне создать движение в проверку военкоматов.

 

— То есть тебе все равно было бы интересно копаться в законодательстве, даже если бы это не касалось лично тебя?

 

— Да, возможно, юриспруденция — это действительно «мое». Но в первую очередь я хочу помогать людям. И еще одна моя мечта — написать книгу.

 

— Ведение блога — это начало писательства?

 

— В какой-то мере да. Хотя я блог завел по совету Лены Поповой из Комитета солдатских матерей Санкт-Петербурга, чтобы вести просветительскую деятельность по своему делу.  Но думаю, с прекращением уголовного преследования я блог не брошу — это ведь как написание книги, только по главам. У меня и линейный сюжет есть — человек добивается своего права. Добьюсь я, буду писать о том, как и другим это сделать — давать советы, описывать подобные ситуации. Если воплощу идею с движением по проверке военкоматов, то эту деятельность тоже буду отражать в блоге.

 

— Все-таки ты видишь себя в будущем правозащитником?

 

— Я вижу себя человеком.

 

Фото из личного архива Евгения Плахутина