Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире – Юлия Латынина, «Код доступа». В день избиения младенцев Путин подписал закон, ну, собственно, о том же. И помимо того, что все это чудовищно, давайте задумаемся вот о том. Хотели ответить американцам и не могли отыграться ни на ком кроме как на российских сиротах. Не можем отыграться на Сирии, на Ближнем Востоке, в ООН, в экономике. Россия при Путине занимает настолько незначительное место в мире, что когда надо ответить США даже в рамках их людоедской логики ответить нечего, кроме как выпороть собственных сирот как в рассказе Чехова. То есть получается, что в ответ на список Магнитского мы установили, что, на самом деле, в этом деле виноваты сироты из детских домов, ну, которые, видимо, убили Магнитского и похитили деньги с целью выезда в США.
Я, кстати, напоминаю, что все это случилось в день избиения младенцев, что во всем мире кроме России православные живут именно по Грегорианскому календарю. И в Греции, и в Болгарии Рождество отмечают в ночь на 25-е, кстати что удивительно характеризует ретроградность российской православной церкви.
А, кстати, у нас зато господь бог явил очередное чудо, чудо избиения монтировкой после чуда превращения нано-пыли в квартиру. Избит Михаил Аншаков, глава Общества потребителей, на которого глава торгового центра Храма Христа Спасителя все время пытается возбудить уголовное дело. Ну вот после очередного раунда господь и сотворил чудо монтировки.
Тем не менее, я не буду говорить об этих мелких вещах, я буду подводить итоги. Конечно, есть какие-то истории этой недели, которые очень хочется упомянуть, например, история депутата Железняка, пламенного патриота и, конечно, врага проклятой Америки, у которого дочки учатся за границей и который, внимание, работал главой «Ньюс Аутдор», когда это крупнейшее агентство по наружной рекламе в России принадлежало зловещему пиндосу Руперту Мердоку.
Я бы сказала так. Если ты – борец с геем, то ты не должен заниматься любовью с мужчиной. Вот, в принципе, это частное дело человека, с кем он спит. Но если он спит с мужчиной и при этом борется с геями, это странно. Частное дело человека, где учатся его дочки и где он работает. Но если он – записной борец с кровавым Пиндостаном, ну, это как мусульманин, едящий свинину.
Ну, возвращаясь к итогам. Прошел год со времени, когда Россия очнулась. Все предыдущие 12 лет тренд был один: количество свобод убывало, количество коррупции и произвола росло. Вот, за 12 предыдущих лет Россия прошла путь от рыночной экономики, плюс обремененной олигархами и бандитами при Ельцине, до авторитарной петрократии, в которой степень развращенности правящего сословия сопоставима с развращенностью саудовских принципов. Степень произвола и бардака там не уступит какому-нибудь Сьерра-Леоне.
Все это происходило при крайнем равнодушии общества. И в декабре прошлого года это равнодушие кончилось. Началась долгая дорога вверх, которая закончится или переворотом, или революцией. Трудно себе представить, как она может закончиться мирно, потому что Путин власть из рук не выпустит. Не оправдались при этом самые оптимистические прогнозы, вот, мол, силами 100 тысяч креативных менеджеров сейчас возьмем Кремль. Я, признаться, была всегда скорее пессимистом, я ожидала не революции, а, наоборот, реакции, потому что когда революция не побеждает, побеждает реакция. Я могу честно сказать, что ожидала гораздо худшего, что пессимизм мой не оправдался, что, все-таки, Путин любит власть, а не кровь. Что при всем моем сочувствии узникам Болотной это еще не репрессии. И когда ответом на список Магнитского является людоедский закон, но не расстрелы оппозиции, это означало, что режим хочет повязать людей, но не кровью, а грязью.
Вообще если взглянуть на вещи шире, то нынешнюю проблему России можно описать как новый тип авторитаризма на фоне нового общемирового типа демократии.
Вот, за последние 20 лет в мире произошел экономический перелом фундаментальный. Такой же, как неолитическая или промышленная революция. А именно, производительность труда стала настолько велика, что впервые в истории меньшинство может прокормить большинство, что отличает нас от всех предыдущих эпох, когда в истории не работало именно меньшинство и объясняло большинству, почему там цари или жрецы имеют право не работать и забирать у тех, кто работает. Теперь большинство не работает, но голосует. В результате всеобщее избирательное право превращается из механизма обеспечения свобод и прав граждан в механизм извлечения ренты из работающего меньшинства.
При этом меньшинство может не работать не только в процветающих демократиях, где его содержат за счет налогоплательщиков, но и в петрократиях, где его содержат за счет экспорта нефти. В результате в мире исчезают классические диктатуры по образцу Маркоса, где кровавый диктатор затыкает рот обездоленному народу, а по улицам бегают тонтон-макуты и режут борцов за свободу. Вслед за исчезновением кровавых диктаторов исчезает и обманутый народ, потому что в век мягких диктатур и интернета дискурс «Народ заставили, избирателя обманули» теряет смысл.
Еще один момент. Античные Афины, родина демократии были политически свободным государством и, собственно, поэтому породили науку. Однако, Афины, как ни странно, не были экономически свободным государством. Там регулировали цены на хлеб, там народ заставлял богачей делиться деньгами, там перед афинскими присяжными опаснее было быть богатым, чем виновным, потому что в качестве присяжных (а их было до тысячи) в суде заседала примерно та публика, которая в США кормится с продуктовых купонов. То есть в итоге Афины породили Платона и Фукидида и не могли породить Билла Гейтса.
И вот на наших глазах в демократических странах экономическая свобода все меньше имеет отношение к свободе политической. В последние 20 лет многие политически несвободные страны развиваются быстрее демократий. И хотя это на первый взгляд кажется парадоксом, на самом деле, ничего парадоксального нет. Прогресс Европы как раз происходил либо при избирательном цензе как в Британии или США, либо при просвещенном абсолютизме как в Пруссии. И все до одного сторонники этого прогресса, от отцов-основателей до классических либералов XIX века, прекрасно знакомые с Плутархом и Фукидидом, предсказывали, что, цитирую, «демократия кончится социализмом», - это слова Джона Стюарта Милля. Что, собственно, и произошло.
Еще один важнейший фактор эволюции в XVII-XIX век была война. Любое государство, которое не модернизировалось, погибало. Польша не модернизировалась – была расчленена. Пруссия находилась посередине Европы в не менее уязвимом геостратегическом положении, модернизировалась и стала Германской империей.
В современном мире для развитого государства война не окупается. В результате демократия оказывается беззащитна перед маргиналами, которые не умеют ничего кроме как воевать, а диктатуры, особенно петрократии оказываются не заинтересованы в создании мощного третьего сословия. Наоборот, они заинтересованы в том, чтобы максимизировать число тех, кто так или иначе зависит от государства.
Еще один момент. Приключения демократии. В 1991 году Фукуяма заявил, что мы наблюдаем не конец холодной войны, а, цитирую, «конечную точку идеологической эволюции человечества и воцарение западной либеральной демократии как окончательной формы правления». 20 лет спустя, мы можем констатировать, что это не так, что множество стран, которые в 1991-м стали демократиями, к 2013 году перестали ими быть. В число этих стран входит и Россия. В некоторых из них как в Киргизии революции даже несколько раз совершались. В Грузии, где размах реформ и масштаб преобразований государства не имели себе равных, избиратель радостно проголосовал за какую-то там помесь Альенде с Гитлером, пообещавшего, что булки будут расти на деревьях.
Мне интересно, что совершенно та же ситуация наблюдалась в мире после Первой мировой войны. «Демократия торжествует везде» - это цитата из американского президента Вудро Вильсона, 1918-й год. Через 20 лет после этих слов почти во всех странах, где было введено всеобщее или широкое избирательное право, - Австрии, Германии, Италии, Испании, Португалии, Венгрии, Болгарии, Греции, Румынии, Югославии – господствовали диктатуры.
Вообще катастрофические проблемы со всеобщим избирательным правом, особенно в бедных странах, происходили в течение XX века повсеместно. Однако, до 1991 года крах демократии можно было объяснить внешними влияниями и соперничеством двух сверхдержав. А, вот, с 1991 года все Лукашенки и Чавесы приходят к власти вполне самостоятельно.
Все вместе эти тенденции за последние 20 лет привели к существенным изменениям в мировом балансе стран и регионов. 500 лет Европа была лидером развития в мире. Евросоюз умудрился утратить 500-летнее первенство за 20 лет. С такой скоростью не рушилась ни одна империя мира.
Прошедший год стал годом важных, но закономерных изменений в Европе. Это год, когда великий Жерар Депардье покидает Францию, потому что избранный президент Франсуа Олланд хочет отдать все деньги Депардье своим избирателям, безработной арабке с 6-тью детьми. Это год, когда в Испании правое правительство, пришедшее к власти, вынуждено делать то же, что и Олланд – повышать налоги. Это год, когда греки называют Германию «Четвертым Рейхом» за то, что она не дает им денег.
Чтобы было понятно. Госслужащий под названием «Путевой обходчик» в Греции зарабатывает 80 тысяч евро в год. Общий фонд заработной платы греческой железной дороги составляет 400 миллионов евро, а поток наличности они генерируют в 100 миллионов евро. Ну, как не назвать нацистами немцев, которые отказываются из своих налогов финансировать этот праздник жизни?
Кризис Евросоюза не является ни финансовым, ни экономическим, это цивилизационный кризис, потому что политики раздавали избирателям больше, чем те заработали, а деньги при этом в долг забирали у будущих поколений. Политики прекрасно знали, что надо делать, но не знали, как при этом выбраться на второй срок.
Европейская цивилизация в XVII-XVIII веке лидировала, благодаря уверенности в собственном превосходстве идеи неприкосновенности частной собственности и вере в прогресс. Сейчас в Евросоюзе господствуют диаметрально противоположные ценности. Вместо экспансии европейцев на Восток мы видим экспансию арабов в Европу, вместо чувства превосходства чувство вины, вместо неприкосновенности частной собственности госрегулирование и бюрократия, вместо веры в прогресс борьба с глобальным потеплением и генномодифицированными продуктами.
Господство этих ценностей является прямым следствием всеобщего избирательного прав. Европа времен расцвета достигла этого расцвета, повторяю, благодаря имущественному цензу или просвещенному абсолютизму. Институты полностью демократические уничтожат свободу или цивилизацию, или и то, и другое. Это цитата из Томаса Маколея. Так оно, собственно, и произошло.
Для США прошедший год стал годом, когда Барак Обама с огромным перевесом выиграл выборы. Это я перехожу к другому региону (США). В начале XX века американская мечта была стать миллиардером. Кстати, довольно необычная мечта, потому что если вы посмотрите на всю мировую историю, то люди мечтали стать царями, люди мечтали стать завоевателями, Наполеонами, Карлами Великими. Миллиардерами редко какая цивилизация мечтала стать. Вот это была американская мечта. А в начале XXI века выборы в США выиграл человек, который сказал «Если у вас есть бизнес, это не вы его создали».
США на сегодня остаются одной из самых свободных экономик мира. В США до сих пор, например, нет лицензии на разработку полезных ископаемых. Ты купил кусок земли – ты можешь выкопать все, что под ним. Именно благодаря этому обстоятельству, в США произошла сланцевая революция.
США на сегодня остаются страной с самой богатой традицией самоорганизации населения и страной с наилучшей системой образования. Высшее образование наряду с продукцией Голливуда – один из главных экспортных продуктов США. Вообще мало кто об этом задумывается, но США, а также Китай и, кстати, Япония – это одно из немногих государств, где в отличие от Европы образование ориентировано не на уравниловку, а на селекцию. Студент – он имеет огромный выбор между частными и государственными университетами. Частные университеты имеют широчайшую систему стипендий, которая позволяет учиться беднякам. В школе школьники непрерывно сдают тесты. Показавшего высокие результаты тащат изо всех сил, он получает приглашения на летние курсы университетов, он может перейти в другую, в том числе и в частную школу. Причем, частные школы, такие как Эндовер или Кент, имеют огромные эндаумент-фонды, которые позволяют учиться бесплатно бедным людям. И там философия такая, что когда этот бедняк выучится и станет миллиардером, то вот тогда он подкинет школе десяток-другой миллионов долларов.
США остаются страной self-made-man. Не случайно все новые мировые гиганты от Майкрософта до Гугла появились на свет в США.
Однако, в Америке на сегодняшний день 66 миллионов человек, которые получают продуктовые карточки и/или Medic Aid. А также 21 миллион человек, работающих на государство. При этом в частном секторе работают 109 миллионов человек. Ну, понятно, что 109 миллионов человек не могут долго содержать 87 миллионов человек, особенно если число первых падает, а число вторых растет.
У меня есть любимый автор-фантаст, которого я рекомендую всем, его зовут Дэвид Вебер, у него есть прекрасная с точки зрения социального моделирования серия фантастических книг про Хонора Харрингтона, и в ней есть такая республика Хевен, полуфашистское милитаризованное государство, где большинство населения составляют долисты, люмпены, которые живут на пособия. Формально оно похоже на Францию Эпохи Террора, но недавно Вебер, который очень такой, правильный рыночный консерватор в классическом смысле XIX века, недавно Вебер прямо в одном из интервью сказал, что вот так будет выглядеть Америка, если тенденцию не переломить. Вот, парадоксальным образом именно потому что Америка остается страной наибольших возможностей, она также становится страной наибольших паразитов, потому что паразитировать-то можно там, где есть на чем.
Третий регион, который определяет судьбу мира в этом году. Ближний Восток. Прошедший год стал годом победы тоталитарной массовой исламистской идеологии в революциях и на выборах в Египте, в Ливии, скоро в Сирии.
В 1848 году Маркс написал коммунистический манифест, а почти 70 лет спустя, коммунизм принялись строить в России. Вот, Хасан аль-Банна, основатель Братьев-мусульман написал свой манифест в 1936 году, и спустя 70 с немногим лет, Братья-мусульмане пришли к власти в Египте.
Братья-мусульмане являются старейшим исламистским движением, в частности они являются материнской организацией для Хамаса. Именно труды их главного идеолога Саида Кутба были путеводной звездой для Бен Ладена. Кстати, Братья-мусульмане также являются высшей материнской организацией для штуки, которая называется Высший военный маджлисуль шура объединенных сил моджахедов Кавказа – это то, что возглавляли Басаев и Хаттаб. Кредо Братьев-мусульман: «Наша цель – Аллах. Наш закон – Коран. Наш лидер – Пророк. Наш путь – Джихад. И смерть на пути Аллаха – наивысшая из наших мечт». Главный лозунг: «Ислам – единственное решение. Шариат – единственный правильный способ функционирования общества и государства».
Саид Кутб формулировал цель как воссоздание всемирного Халифата от Испании до Индонезии путем джихада против погрязших в джахилии мусульманских правителей. А сейчас эта цель скорее – создание всемирного исламского государства и даже переселение мусульман на Запад для Братьев-мусульман – это великий джихад, который должен уничтожить западную цивилизацию изнутри и, цитирую, «разрушить их жалкий дом их же собственными руками так, что он обрушится, и вера Аллаха возобладает над всеми другими». Это меморандум 1991 года Мохаммеда Акрама, главного лидера Хамас США.
Братья-мусульмане – это люди, для которых весь мир делится на землю ислама, где уже господствует ислам, и землю войны, где господствуют неверные, которые должны быть завоеваны. Это люди, которым предписано убивать не только неверных, но и тех мусульман, которые верят не так, как они. И это люди, которым предписано врать неверным, цитирую, «братья должны знать, что их работа в Америке есть вид великого джихада в деле уничтожения и разложения западной цивилизации изнутри как руками самих неверных, так и руками верующих». Это еще одна секретная инструкция – ее Конгрессу представляли в 2005 году.
Вот, когда боевики Аль-Каиды стали воевать против Каддафи, а в Дамаске смертники начали взрываться у зданий разведки и Генштаба, унося заодно жизни десятков случайных прохожих, леволиберальные западные политики оказались в сложном положении, потому что в букваре, который они читали, было написано, что когда народ восстает против кровавого тирана, он требует свободы. Поэтому нам очень долго объясняли, что Братья-мусульмане теперь переродились и они за демократию. Вот, где в Коране написано слово «демократия»?
Дело дошло до того, что CNN и Guardian с невозмутимыми лицами транслировали заявления сирийской оппозиции о том, что, дескать, кровавый режим Асада сам себя взорвал, чтобы иметь повод для репрессий. Ну, то есть вот это было в точности как Министерство магии, которое отрицало возвращение лорда Волан-де-Морта, потому что слишком много вложено в то, что его уже нет. И, к сожалению, вложено настолько много, что западные либеральные политики по-прежнему стоят на этой точке зрения, и джихад руками неверных переходит в новую стадию. Вот, после спланированного заранее и осуществленного исламскими боевиками убийства американского посла в Бенгази Белый дом объявил, что это было спонтанное народное негодование, вызванное показом оскорбившего чувства мусульман фильма.
То есть впервые история США, Белый дом в этом году официально транслировал пропаганду террористов, вранье террористов, вот, просто абсолютно в рамках концепции джихада руками неверных.
После этого Вашингтон не остановил помощи ни Ливии, ни Египту, где американское посольство, действительно, спонтанно заняли. То есть после этого Вашингтон был в роли Византии, платящей дань аварам, или России, платящей дань Чечне, потому что если не платить, будет еще хуже. Еще раз повторяю, при Бараке Обаме военная помощь США впервые превратилась в дань варварам.
Вообще надо сказать, что тоталитарные идеологии, будь то коммунизм или исламизм, они не понимают слова «компромисс», и каждый компромисс для них – это слабость противника и плацдарм для новых атак.
Вот не прошло и месяца после Бенгази, как Хамас начал обстреливать ракетами Израиль. Израиль в ответ готов был войти в Газу, но оказалось, что Хамас очень четко просчитал реакцию американского президента, под нажимом Обамы Израиль был вынужден отказаться от войны. Более того, в результате переговоров Обамы и нового исламистского президента Египта Обама фактически назначил того главным по Ближнему Востоку. Мурси понял это назначение совершенно однозначно, буквально через несколько дней присвоив себе абсолютную власть. То есть еще раз, впервые в истории Америки джихад велся не просто руками неверных, а руками президента США.
Что такое арабская весна, если перевести с языка политкорректных идиотов на язык политической реальности? Это когда с 20-летним опозданием рухнули последние диктаторы формата времен холодной войны и на смену им, благодаря народным революциям и всеобщим выборам, идет новый вариант антизападной тоталитарной идеологи (исламизм). Тень демократически избранного халифата уже не нависла, а уже воплотилась на Ближнем Востоке, и ее левые либералы встречают с таким же восторгом как в 20-х годах полезные идиоты встречали Сталина.
Кстати, примечательно, что при этом единственные и, действительно, динамически развивающиеся страны на Ближнем Востоке являются наследственными монархиями, по типу своего функционирования очень похожими на просвещенных европейских деспотов XVIII века. Вот, полное отсутствие свободы прессы или парламента никак не сказывается на успехах Дубаи.
Четвертый регион мира, важнейший. В прошедший год выборы состоялись и в Китае. Во Франции на выборах победил Олланд, в США – Обама («если у вас есть бизнес, это не вы его создали», в Египте на выборах победил фараон, а в Китае 18-й съезд ЦК КПК тихо и мирно передал власть товарища Ху Цзиньтао к товарищу Си Цзиньпину в соответствии с неписаным принципом «Заимствовать из демократии все ее преимущества без всех ее недостатков». Руководитель каждые 10 лет сменяется. Но чтобы не было нового Мао, народ в выборах не участвует.
Интересно, что в Китае тоже был популист, рвущийся к власти. Это был Бо Силай, мэр Чунцина, столицы Сычуаня. Став мэром, Бо Силай в свое время арестовал всю городскую полицию под предлогом коррупции, заменил ее своими людьми. Страшно популярен был, заботился о бедняках, устраивал конкурсы революционных песен. И тут случилась абсолютно детективная история в лучшем стиле романа «Троецарствие».
Ближайший помощник Бо Силая сбежал в американское посольство и рассказал, что жена Бо Силая отравила англичанина Нила Хейвуда, своего делового партнера, потому что Хейвуд, который был, будете смеяться, английским разведчиком, отмывал деньги бескорыстного маоиста Бо Силая, устроил сына учиться за границу (привет патриоту Железняку) и требовал слишком большую долю. В результате неподкупный борец за права народа сошел с политического горизонта.
Вот, в 50-х годах XX века Китай был единственной страной мира, в которой подушевой ВВП страны в X веке был больше, чем в XX-м. Китайская компартия за 20 лет подняла из нищеты 400 миллионов человек.
Китайский успех, очевидно, базируется на одном – на отсутствии всеобщих выборов. Если бы они были, то завтра полмиллиарда нищих китайских крестьян проголосовали бы за нового председателя Мао. Тем не менее, если вы спросите правоверного демократа про Китай, он вам ответит одно – «Там нет свободы». То незначительное обстоятельство, что если ввести в Китае свободу, то там через 2 года не будет ни свободы, ни просвещения, правоверного демократа не волнует.
Собственно, Европа, США, Ближний Восток, Китай – это все регионы, развитие которых определяет лицо мира в XXI веке. К сожалению, про Россию этого сказать нельзя, потому что в нынешнем путинском виде будущее мира от России мало зависит. Россия при Путине является типичным образцом авторитарного государственного типа с низким уровнем репрессивности, высоким уровнем зависимости населения от государства. За последний год эта ситуация изменилась радикально. Путин все больше и больше теряет легитимность, элита расколота. Конечно, это важный вопрос, когда рухнет режим, через 5 лет или через 10, но, к сожалению, еще более важный вопрос – что придет ему на смену. В России много нефти и мало третьего сословия. Из-за отсутствия военных угроз нет стимулов для модернизации. Нет также образца, которого можно следовать, потому что если делать как в Европе, то дело кончится новым Путиным (мы уже делали как в Европе в 1991 году). И шанс на глубинные перемены (я буду пессимистом) Россия, как мне кажется, получит только тогда, когда после мирового кризиса изменятся и парадигмы, когда всеобщее избирательное право перестанет быть единственно легитимной формой правления, а авторитарные режимы перестанут выживать в случае своей некомпетентности. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире – Юлия Латынина. И поскольку у нас сейчас предновогодние итоги, я хочу поговорить еще о более общих закономерностях. И думала я, с какого момента начать, и решила начать с неолитической революции, с 10 тысяч лет до нашей эры. Вообще-то я хотела начать с 7 миллионов лет до нашей эры, но потом решила ограничиться всего-то какими-то 12-тью тысячелетиями.
10 тысяч лет назад до нашей эры на очень небольшом кусочке пространства из тех, где тогда обитало человечество, а именно в Иорданской долине и в очень короткий промежуток времени произошла неолитическая революция – человек приручил пшеницу и животных. Мы не знаем, отчего это произошло именно там и тогда – возможно, из-за резкого похолодания, случившегося в Раннем Дриасе. Ранний Дриас погубил клавистскую культуру в Америке, но, возможно, заставил натуфийскую культуру в долине реки Иордан перейти к земледелию. Это была революция, полностью изменившая характер человечества, вместе с ней возникло новое понятие пространства, новое понятие собственности (пшеница, которую вырастил, находится в частной собственности, но гриб в лесу общий).
Человек вступил в симбиоз с растениями и животными, и вся последующая история человечества – это, в общем, история симбиоза с растениями и животными, благодаря которым человек может проживать в таких природных средах и пользоваться такими ресурсами, которые он никогда не мог бы использовать напрямую. Вот, траву человек не ест, но овца, ходячий процессинговый центр по переработке травы в мясо, исполняет для него эту задачу. В последний век к этому прибавился симбиоз человека с машинами.
Но, вот, что самое главное для моего рассказа – что потомки натуфийцев покорили всю Землю. Натуфийцы были не евреи, не арабы, не шумеры, не китайцы, они были предки всех этих народов. Практически все языки, на которых говорят в мире, за исключением африканских языков, Папуа – Новой Гвинеи и типа Кечуа – это языки потомков тех, кто, воспользовавшись этой новой технологией симбиоза с растением или животным, тысячелетие за тысячелетием расселялся по Евразии. Сино-кавказская семья, то есть и чеченцы, и китайцы, полиазиатская семья, то есть и гунны, и кеты, бариальная семья, то есть и индоевропейцы, и финно-угры, и семито-хамиты – все это потомки тех, кто за 10 тысяч лет до нашей эры в долине Иордана научился выращивать пшеницу.
Вот, я думаю, многие слыхали, что Европа в Верхнем Палеолите была заселена кроманьонцами и что кроманьонец вот этот вот, который вытеснил неандертальца, который рисовал в пещере рисунки, так вот надо понимать, что от этих кроманьонцев, населявших всю Европу, не осталось ничего, меньше, чем от индейцев Северной Америки – они исчезли полностью, которые рисовали в пещерах рисунки. Их язык, культура, обычаи полностью вытеснены потомками тех волна за волной, кто приручил пшеницу, быков, ослов и лошадей. Даже кельты, этруски и пеласги, исчезнувшие уже народы – тоже потомки натуфийцев. Вот это первый урок, который я хочу сказать, технологический прогресс дарует невиданное преимущество в размножении.
И вот 10 тысяч лет назад до нашей эры произошла неолитическая революция. Спустя пару тысяч лет уже не только в долине Иордан, а вокруг уже появляются первые города. Один из первых городов человечества – Иерихон, 8 тысяч лет до нашей эры. Его трудно копать. Хорошо, допустим, раскопан Чатал-Гуюк в Малой Азии немного позже. И появление городов – это следствие роста популяции, нового подхода к пространству. И теперь я хочу, чтобы вы еще раз осмыслили фразу, которую я сказала: «Появились города». Потому что фраза банальная, а в ней, на самом деле, ужасный парадокс удивительный.
Дело в том, что современный мир населен протяженными государствами, результатами завоеваний. Городов-государств в современном мире нет, ну, разве что Сингапур. Так вот впервые в истории человечества государство не появилось как результат завоевания некоей армии с царем во главе, государство появилось как город – стена, храмы, прилежащие земли. И 5 тысяч лет с 8-го по 3-е тысячелетие до нашей эры государство существовало только как город. Только 3 тысячи лет до нашей эры со времени Саргона Аккадского начинаются протяженные царства в результате завоеваний этих городов.
И вот в устройстве этого города очень важно 2 момента, один из которых, забегая вперед, я нахожу очень обнадеживающим для человечества, а другой, наоборот, огорчительным. Обнадеживающим тот момент, что в этих городах не было царей. Это очень важно. Вот, мне часто задают вопрос «А вообще цари, альфа-самцы – человек без них не может?» Вот, совершенно точно, что может. Мой учитель и научный руководитель Вячеслав Всеволодович Иванов вообще придерживается радикальной точки зрения, он считает, что у человека как и у других высших обезьян функция вожака редуцирована по сравнению с низшими обезьянами. И у человека поначалу были только священные цари. Я склонна к более нейтральной точки зрения, согласно которой человек именно в силу того, что у него генетически обусловленных образцов поведения нет, легко меняет стратегии, что, кстати, характерно и для высших обезьян, потому что хорошо известно, что группы шимпанзе могут отличаться по поведению друг от друга как самурай от европейца. И зафиксированы документально случаи, когда в стаде орангутанов взрослый самец в случае опасности бежит вперед и принимает удар, и другие, когда в другом стаде главный самец убегает первым.
Вот, похоже, что человек может жить моногамной семьей на территории, самец с самочкой, может образовывать иерархические стаи с доминантным самцом и гаремом, первое в случае мира и изобилия, второе в случае войны и нехватки. Во втором, кстати, случае молодцы самцы всегда организованы во что-то вроде прото-армии. В общем, отвлекаясь в сторону, гомосексуальная связь между молодыми самцами – похоже, это хорошее поведенческое приспособление, которое внутри такой армии увеличивает взаимопомощь. И вот это сейчас этот инстинкт немного сбит и геи у нас как женственные воспринимаются. А, в общем, в истории человечества геи были самым воинственным подклассом. Геями были и Эпаминонд, и Пелопид, вообще весь Фиванский священный отряд. Геями были самураи. Воинские сообщества такого рода очень были распространены среди древних германцев. Вообще это банальные примеры. Вот, не очень банальный – хваранг. Это в Древней Корее была воинская элита, причем характерно, что хваранг кроме ярости в бою отличались чрезвычайной женственностью, красили лица, манерно одевались.
Ну, возвращаясь к древним городам. Царей в них не было. В Чатал-Гуюке или в Мохенджо-Даро нет царского дворца. Были боги, позднее было народное собрание, оно имело разные формы. Есть Эпос о Гильгамеше, правителе города Урук, правившем в конце XXVII века до нашей эры. Уруком правил двухпалатный парламент, первая (парламент) из старейшин, вторая – из всех способных носить оружие.
Говорится в поэме о парламенте вот в связи с чем. Урук в этот момент подчинен другому городу, Кишу. Киш требует от Урука рабочих для ирригационных работ. Гильгамеш советуется, подчиниться ли Кишу. Совет старейшин говорит «Подчиниться», совет воинов говорит «Воевать». Гильгамеш выигрывает войну, собственно, это укрепляет его власть.
Вот, я сказала, что он – правитель города Урук, соответственно, в тексте «лугаль». Это слово часто переводится как «царь», что в корне неправильно. Лугаль – это как раз военный руководитель, избираемый на определенный срок, обычно до 7 лет. И как раз по истории с Гильгамешем легко понять, что в ходе успешной войны, причем не важно, оборонительной или наступательной, такой правитель может легко превратиться в единоличного. Тем не менее, лугаль – это не царь, это, скорее, президент. Причем понятно, что в каких-то городах слово «лугаль» близко к слову «президент» в словосочетании «Президент Обама», в каких-то оно близко к значению слово «президент» в словосочетании «Президент Путин».
Например, есть город Эбла – это крупнейший торговый город Шумер, это мегаполис, насчитывавший 250 тысяч человек населения, не имевший равных на тогдашнем Востоке. Вот, до самой своей гибели он не имел армии нормальной.
Второе обстоятельство скорее огорчительное, о котором я хочу сказать, заключается в том, что политическая свобода во всех этих городах была. И даже Эбла была более политически свободной 5 тысяч лет до нашей эры, нежели эта территория сейчас. А, вот, экономической свободы в них изначально не было. Вообще в этих ранних городах жизнь была страшно зарегулирована. И самое главное, Эбла погибла от того, что ее завоевал Саргон Аккадский в конце XXIV века до нашей эры. Это такой первый всемирный Гитлер, Аттила и Чингисхан в одном флаконе, который завоевывает почти все города Месопотамии. Датировочный список Саргона выглядит так: год, когда Саргон уничтожил Урук, год, когда Саргон уничтожил Элам.
Саргон основал свою столицу Аккад в месте, которое было не связано с древними священными торговыми городами. Последние годы Саргона были там отмечены голодом и нищетой. После смерти Саргона его империя немедленно взбунтовалась, но важно, что личность эта на протяжении всех следующих 2 тысяч лет... Даже не 2 тысяч лет. Фактически она вдохновляла всех завоевателей мира, потому что за Саргоном пришли ассирийцы, хетты, вавилоняне, медиане, персы. А с учетом того, что Кир подражал Саргону, Александр Великий подражал Киру, Наполеон подражал Александру Великому, Гитлер в какой-то мере подражал Наполеону, то вот мы можем сказать, что эта традиция, которая зародилась 2,5 тысячи лет до нашей эры, дошла до наших дней и создала все существующие государства.
Почему я об этом рассказываю? В V веке до нашей эры Геродот пишет книгу «История» о том, как свободная Греция воевала с деспотической Азией, мы с тех пор живем в этой парадигме. Ближний Восток – это земля деспотии, Европа – это земля свободы. Проблема заключается в том, что классическая деспотия в том виде, в которой ей ужасается Геродот, появляется на Востоке в 3-м тысячелетии до нашей эры, через 5 тысяч лет после появления первых городов. Ужасному деспотическому Востоку понадобилось всего-то 5 тысяч лет, чтобы пройти путь от самоуправления к тоталитаризму. Ну, я думаю, что многие современные демократии имеют шанс управиться быстрее.
На самом деле, те деспотии, о которых писал Геродот, - результат завоевания ближневосточных городов-государств, инкорпорации их в протяженные царства. И греческие города-государства, носители идеи свободы точно так же были инкорпорированы в протяженное царство – сначала Рим, потом Византию. Эта самая Византия – символ восточного раболепия и рабства. И, конечно, начинать там историю Древнего Востока с Саргона – это как начинать историю Европы с Гитлера и Сталина.
То есть проблема в том, что в истории человечества свобода появляется вовсе не в XVIII веке с подписанием декларации независимости, или XIII-м с подписанием хартии вольности, или, там, с освобождением Афин от Писистрата. Она возникала всегда изначально, как правило, в виде свободных городов. Потом гибла и оказывалась инкорпорирована в протяженные царства, и города там в нем существовали как митохондрии в клетке. И везде, где протяженного государства не было или оно ослабевало, снова появлялись города, потому что ближневосточные города, завоеванные сначала Саргоном, потом вавилонянами и ассирийцами, греческие города, завоеванные римлянами... И Рим не был завоеван никем, но в процессе завоевания сам обратился в деспотию. Итальянские, французские, испанские средневековые города утрачивают самостоятельность по мере роста королевской власти, ганза утрачивает значение, Россию викинги называли «Гардарикой», страной городов. Вот, со всеми этими городами случается то же, что с античными полисами, итальянскими коммодами или шумерскими городами. Их лугали, призванные для обороны, захватывают всю власть или приходят завоеватели, там, французский король или монголы.
Вот это очень важный и печальный момент. Нам часто говорят о прогрессе. Должна сказать, что в истории человечества наблюдается только один вид почти безусловного прогресса – это технический прогресс. Редчайший случай, чтобы та или иная революционная технология, раз будучи открыта, была забыта. Можно назвать несколько исключений. Средние века забыли цемент, который использовали римляне. Ну, тут я оговорюсь, что Рим использовал вулканический цемент, но реакция та же. Египет после нашествия народов моря забыл технологию получения железа. Но это именно исключение из правила. Уж если человечество научится, к примеру, выплавлять бронзу, то скоро по всей Европе наступает бронзовый век. Уж если человечество придумает колесницу, скоро все скачут на колесницах. Но, вот, социального и политического прогресса-то в истории человечества незаметно – социальная история движется по кругу, все человечество по спирали, благодаря прогрессу техническому. А само неприятное – это то, что именно технические изобретения дают в руки врагам цивилизации самое страшное оружие. Ну, точно так же как не Бен Ладен изобрел небоскребы и самолеты, но он их удачно использовал.
Вот я только что говорила, что в XXIV веке Саргон завоевал Месопотамию, что он уничтожил самоуправляемые города, он превратил их в кирпичи своей тоталитарной империи. Население, которое не было уничтожено, стало рабами в других местах. Столица была основана вдали от древних свободных городов. Саргон – первый завоеватель, но не первый разрушитель. В 5-м тысячелетии наши с вами предки индоевропейцы разрушили цивилизацию Варны. Это такая удивительная цивилизация, остатки ее нашли совершенно случайно при раскопках в 1972 году. Треть варненского некрополя до сих пор не раскопана. Но мы уже понимаем сейчас, что в 5-м тысячелетии до нашей эры, то есть когда до образования Египта осталось еще 2 тысячи лет, на той части Балкан, которая была обращена к Средиземному морю, существовала высокоразвитая культура Винча, видимо, говорившая на близком к шумерскому языке. Она имела протописьменность, ее золотые изделия из варненского некрополя превосходят разнообразием гробницы фараонов. Их культура была не просто уничтожена – это был тотальный геноцид. Ну, возможно, кто-то из оставшихся в живых бежал там через Балканы и составил древнеиндоевропейское население Греции, пеласгов.
Еще одна цивилизация, которую индоевропейцы уничтожили полностью. Доиндоевропейская городская цивилизация Индии Хараппа Мохенджо-Даро. То есть в истории очень много случаев, когда высокоразвитые цивилизации уничтожаются алчными варварами, которым нечего терять кроме своих степей – это и гунны, и авары, и тюрки, и монголы.
Монголы, кстати, например, уничтожили не только цивилизацию, но и экологию Афганистана, когда они разрушили его города и систему орошения посредством подземных колодцев. Они превратили Афганистан из страны торговых городов и плодородных полей, которую завоевывали все, от Александра Македонского до эфталитов, в страну пустынь и гор, которую после монголов не мог завоевать никто. Вот, многие, наверное, помнят историю о том, как талибы взорвали огромные статуи Будд возле Бамиана. Взрывать статуи, конечно, нехорошо, но вспомним, что такое был сам Бамиан. Огромный торговый город, который монголы уничтожили весь. Резали 3 дня, потом вернулись, дорезали тех, кто выполз из-под трупов.
Монголы уничтожали города не в силу некоей злобности характера. Они просто не понимали, зачем человеку город и поле. С точки зрения кочевника город и поле – это такое место, где лошадь не может пастись. Точно так же и по таким же причинам вели себя гунны.
Так вот и монголы, и гунны – это, конечно, ужасно, но всегда полезно помнить, что самыми жестокими из этой породы завоевателей были наши предки индоевропейцы. Вот, столько зарождающихся цивилизаций, сколько уничтожили они, не уничтожил ни один Чингисхан. В каком-то смысле они были даже хуже Саргона, потому что Саргон из уничтоженного населения создавал тоталитарную империю, а из Варны и Мохенджо-Даро индоевропейцы ничего не создали, просто перерезали.
Но самый больной вопрос вот какой. Что именно позволило индоевропейцам или Саргону, или гуннам заниматься таким масштабным уничтожением? Что мешало всемирным завоевателям появиться там в 7-м тысячелетии до нашей эры? Ответ очень простой: нечего было завоевывать. Главной причиной гибели шумерских городов послужило именно их богатство, которое сделало войну против них экономически целесообразной. Точно так же, как главной причиной нашествия варваров на Римскую или Китайскую империю служило само их процветание.
Вот, только после возникновения городов-государств появляются специализированные цивилизации, паразитирующие на них. И, собственно, все современные государства – результат этих древних и часто неоднократных завоеваний.
А второе, это что делает возможным эти завоевания? Это технические достижения, которые, опять же, придумали не сами завоеватели. Как не Бен Ладен придумал самолеты. Индоевропейцы разрушили Варну на лошадях, но не они их приручили, скорее всего. Мохенджо-Даро они разрушили на колесницах, но колесницы – это уже точно, скорее всего, не индоевропейское изобретение. Саргон Аккадский завоевал шумер, потому что наступил бронзовый век и у его воинов было бронзовое оружие. «5400 воинов ежедневно едят свой хлеб на моих глазах», - хвастался Саргон. Вот за тысячу лет до этого такое количество воинов было бессмысленно. Отсутствовало то количество городов, которое окупало существование такой машины уничтожения. Отсутствовало специализированное оружие, давшее воину преимущество перед его жертвой.
Итак, подытоживаем. Вот, с начала бронзы, 4-е тысячелетие до нашей эры на Древнем Востоке возникают торговые города (до этого они были более священные), которыми правит народное собрание и избирающийся на срок лугаль. Некоторые из этих городов воюют с конкурентами как Урук, некоторые почти не имеют армии как Эбла. В некоторых временный вождь становится постоянным, в некоторых – нет. Начиная с 3-го тысячелетия до нашей эры на эти города как мухи на мед слетаются завоеватели, и процветание их и становится причиной их гибели как процветание современной Европы является причиной иммиграции туда большого количества арабов и как процветание Римской империи являлось причиной иммиграции туда большого количества германцев.
В 2270-х всех завоевывает Саргон Аккадский. Потом Ур-Намму, который создает одно из самых централизованных и тоталитарных государств мира с центром в городе Ури. Потом Хаммурапи, потом ассирийцы. Северную Анатолию завоевывают индоевропейцы, родичи которых намного раньше уничтожают Варну, Мохенджо-Даро и Микену. С XIII века, с нашествием народов моря на Ближнем Востоке и вовсе начинаются темные века, все едят всех. Свобода возрождается в Греции и умирает, когда после ряда завоеваний Греция превращается в Византию. Свобода возрождается в итальянских средневековых городах, но их снова поглощают диктаторы и протяженные царства.
И вот все эти способы гибели свободы, цивилизаций и ноосферы многочисленны, но конечны. Их можно классифицировать как Пропп классифицировал мотивы волшебных сказок. Торговый город погибает или от внутренних паразитов, или от внешних. Или его завоевывают как шумеров или греков, или он сам, обороняясь, развивает такую эффективную армию, что превращается в империю как Рим. Ирригационная империя оказывается неэффективной и ее завоевывают. Или очень часто она вызывает засоление почвы, погибает сама.
В Эбле постоянный правитель сменил правителя, который избирался на 7 лет, потом пришел Саргон. В итальянских средневековых городах власть над коммуной сначала захватывал кондотьер, потом приходил какой-нибудь французский король, владелец протяженного царства, завоевывал всё.
Вот так или иначе социальная сфера не развивается от деспотии к свободе. Наоборот, человек, утерявший альфа-самца еще на стадии формировании вида, вновь обретает его, когда альфа-самец получает новые технологии, армии, бюрократический аппарат. И самое обидное, что, как правило, он получает эти технологии в результате чужих изобретений. И почти каждый прорыв в ноосфере – процветание городов, колесницы, ирригация – становится причиной для социальной катастрофы, хотя иногда эти катастрофы приводят к новым прорывам в ноосфере. Например, кончина и развал Римской империи и торжество глубоко враждебного античной свободе и терпимости христианства неожиданно привели к тому, что впервые за несколько тысяч лет священная власть вновь оказалась отделена от мирской, военной власти. И, вот, из вражды и соперничества между этими двумя властями, в конце концов, родилась новая свобода Европы.
Вот эти несколько моментов я хотела отметить, что технический прогресс есть и технический прогресс является двигателем социальной эволюции человечества. А, вот, с социальным прогрессом дело обстоит сложнее. И когда нам радостно говорят, что «вы знаете, вот, мы сейчас впервые, наконец, Европа стала свободной и мир стал свободным», то очень много раз в истории человечества те или иные куски человечества становились свободными и потом теряли свою свободу из-за внутренних процессов.
Я хотела отметить, что человек не склонен подчиняться альфа-самцам, слава богу, но склонен подчиняться ритуалу. Грубо говоря, человек не склонен подчиняться диктатору, но довольно много склонен регулировать в части экономики, в части производства. И то, что происходило в XIX веке, когда в той же Америке была американская мечта и идея стать миллиардером, она, как ни странно, скорее противоречит глубинным инстинктам человечества, потому что на протяжении многих тысяч лет человечество, как ни странно, занималось тем, что разделяло богатство богатых людей между членами коллектива. Это происходило даже в Древней Греции, это еще чаще происходило в примитивных обществах, где человек раздавал богатство своим соплеменником, чтобы увеличить свое влияние. Вот, влиятельных слушались, знатных слушались, а богатых в истории человечества, к сожалению, никогда не любили. Европейский прогресс XIX века составляет, скорее, исключение. И именно это исключение обусловило невиданное развитие человечества.
И еще одна неприятная история – это то, что конечной причиной гибели процветающих цивилизаций, являлось само их богатство. Вот, история Рима, который варвары не хотели завоевать, они просто хотели там пожить в Римской империи, очень похожа на современную историю Европы, которую наводняют народы, которые разрушают ее не потому, что они хотят ее завоевать, а потому что они хотят воспользоваться плодами этого прогресса. Но самое важное, что я хочу отметить, что история непредсказуема и что очень часто из величайших несчастий, например, завоевания варварами того же Рима проистекали удивительные достижения, что, честно говоря, это одна из вещей, которая внушает надежду мне, когда я гляжу на Россию, потому что очень часто, когда страна катится вниз, именно в самом низу находится та точка, после которой она начинает подниматься. Всего лучшего, до встречи через неделю.
