Юлия Латынина, "Код доступа", радио "Эхо Москвы"

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45. В Дагестане смертницей взорван шейх Саид Афанди Чиркейский, что совершенно то же самое, как если бы во время войны между католиками и протестантами убили Папу Римского. Я приношу соболезнования прежде всего друзьям, близким и мюридам покойного. И, собственно, нет никакого сомнения, кто это сделал. Помимо смертницы есть уже официальное заявление салафитов, официальное заявление боевиков, которое гласит, что «Мы, моджахеды Дагестанского фронта официально заявляем, что мы подорвали главаря дагестанских мушриков и давнишнего агента КГБ (ФСБ). Мы знаем, насколько он был предан кяфирскому государству, как он манипулировал разумами дагестанцев. Было решено ликвидировать этого заместителя даджала. Также мы хотим заявить в этом обращении, что мы тщательно следим за высказываниями религиозных и политических лидеров в Дагестане. Мы их проанализируем, и будут сделаны из этого соответствующие выводы и вынесены соответствующие решения». Вот такое еще предупреждения типа мы еще послушаем, что вы говорите по поводу смерти Саида Афанди. Сравните, кстати, это со словами самого Саида Афанди, который говорил, что «если в мой дом войдет человек, который захочет меня убить, я даже не пошевелюсь. Зачем я буду отвечать за его кровь на том свете? Пусть он отвечает за мою».

Это очень важный момент, потому что очень часто можно найти идиотов, которые говорят «А вот весь ислам – они какие-то воинственные люди. Мы весь ислам... Все они убивают неверных». Ну вот не все. Потому что шейх Саид Афанди, который говорил «Зачем я буду отвечать за его кровь на том свете? Пусть он отвечает за мою», принадлежал к тому самому суфийскому исламу, тому самому накшбандийскому ордену, к которому принадлежал в свое время имам Шамиль, который воевал против русских.

И вот это заявление боевиков дает представление о природе конфликта, потому что есть традиционный суфийский ислам, который сосредоточен вокруг учителя, шейха, который является посредником между Аллахом и человеком, у которого тысячи (в случае Саида Афанди десятки тысяч) мюридов, которые его почитают, на которых он налагает вирд, то есть обет, которые там могут пить воду, оставшуюся от его омовения. Вот, таким шейхом был великий имам Шамиль. В наше время таким шейхом, непререкаемым авторитетом для тысяч своих мюридов, который значил в духовной иерархии гораздо больше, чем официальный муфтий, был как раз шейх Саид Афанди.

И, вот, есть салафиты, для которых Саид Афанди наряду с другими особенностями традиционного кавказского ислама – это там зияраты (места поклонения мертвым), амулеты всякие, целители. Вот, все это – символы джахилии и язычества, в которые впали традиционные мусульмане.

И соответственно повторю, в той религиозной войне, которая идет на Кавказе и в которой салафиты, желающие очистить ислам от языческих, по их мнению, наслоений и построить на Кавказе имарат Кавказ, объявили и традиционному исламу, и федеральной власти... Вот, убийство шейха Саида Афанди – это как убийство Папы Римского протестантами.

На Кавказе идет джихад уже давно. Просто я предпочитаю в данном случае воспользоваться терминологией самих салафитов (смешно закрывать на это глаза). Собственно, джихад подготавливался, начиная где-то с 1997 года, в тренировочных лагерях Хоттаба и Басаева, где людей учили убивать и молиться. Он начался где-то в конце июня 1999 года, когда отряды Багаутдина Кебедова установили контроль над горными селами Дагестана, потом на помощь Багаутдину выдвинулся Басаев, потом в Москве начали взрываться дома. Ну, вот, это была первая фаза джихада, и она кончилась неудачей временной. Салафиты переоценили свои силы и, несмотря на твердую веру салафитов, все-таки, большинство оказалось на стороне традиционного ислама, который традиционно в Дагестане силен, и в этом отличие его от многих кавказских республик, потому что, ну, скажем, никак нельзя сказать, что в Кабарде до нынешнего времени было, скажем, много верующих мусульман. Их не было и, в общем, мечетей не было даже в Кабарде. Поэтому, естественно, когда появились люди, которые стали становиться мусульманами, то большей частью они стали становиться салафитами, что вполне естественно.

То есть не было той преемственности, которая позволила создать в Дагестане вот это огромное количество людей, которые связаны именно с традиционным исламом и очень истово в него верят.

И, вот, тогда традиционных мусульман оказалось в Дагестане больше. За эти 12 лет, я считаю, обстановка, к сожалению, кардинально поменялась, салафиты из маргиналов превратились в решающую политическую силу в Дагестане, с которой, в общем, правящая клептократия боится связываться, которая платит дань. И, вот, очень важно отметить, на мой взгляд, что эту войну начали салафиты, они начали ее с попытки освобождения Дагестана от неверных, со взрывов домов в Москве. И надо понимать, что салафиты – не просто люди, которые молятся немножко не так.

Чтобы понять программу салафитов, в общем, не надо слушать ничьих пересказов, достаточно зайти на любой из салафитских сайтов вроде Гураба.нет, с которого я цитировала обращение их по поводу убийства шейха Саида Афанди. И просто прочитать тексты, которые там есть, потому что когда ты читаешь эти тексты, ты понимаешь, что ты попадаешь в другой мир. Это мир, в котором уже существует виртуальный имарат Кавказ, в этом мире, собственно, все другое. Там даты, названия, даже термины. Очень интересны термины, в которых этот мир описывают его обитатели. Летоисчисление, естественно, ведется по хиджре, Махачкала называется Шамилькалой, Грозный – Джохаром. Вот, статья о недавнем теракте в Хасавюрте, когда боевик расстрелял молящихся в шиитской мечети, называется «Вдохновение к уничтожению мушриков рафидитов». Там очень много объяснений, почему каждый истинный мусульманин должен встать на джихад. Рекомендую в этом смысле статью Мусы Мукожева (это один из кабардинских лидеров, уже убитый), который пишет, каково положение мусульманина, который живет сегодня в кяфирском государстве, как ему правильно жить, что надо делать. Ответ только один – вступить в войну против куфра, выходить на джихад, сражаясь с кяфирами и мунафиками. Ну, кяфиры – неверные, мунафики – это те мусульмане, которые верят не так, как ты.

Там есть много рассуждений о том, почему можно убивать неверных. Цитирую: «Кровь и имущество их нам разрешены». Это Амир Абу Мухаммад, это, кстати, действующий амир Дагестана. Ну, в смысле салафитского, виртуального.

Содержится на этих сайтах, самое главное, концепция, которая является центральной для салафитов и которая, собственно, также необходима для понимания их мировоззрение как понятие концепции диктатуры пролетариата для понимания мировоззрения большевиков. Это концепция оборонительного джихада. То есть согласно этому, земля Кавказа некогда была землей ислама, соответственно, джихад, который идет на Кавказе, оборонительный. А участие в оборонительном джихаде в отличие от наступательного есть индивидуальная обязанность каждого мусульманина, а не только всей уммы. Участие в оборонительном джихаде, опять же, в отличие от наступательного не требует согласия родителей, кредиторов и так далее. Там есть идеологически очень часто разногласия по тому, можно ли вступать в джихад, если сила на стороне неверных и таким образом ты потерпишь поражение и этим только обрадуешь неверных. И там есть градация, что если ты не можешь делать джихад руки (иногда есть градация), то можешь делать джихад языка, можно делать джихад сердца.

Ну, вот, кстати, по Бен Ладену удар по башням-близнецам – это тоже оборонительный джихад. Конечно, очень печально, что мир, в который попадаешь на этих сайтах, он такой, зашкаливающей нетерпимости мир. Наши православнутые отдыхают. В нем, как я уже сказала, довольно необычные термины описания этого мира – «фитна», «куфр», «иман». Вот, сразу ли понятна фраза «Убивать защищающих тагут – это фард»? То есть убивать защищающих неверие, нечестие – это обязанность.

Там много тонких теологических вопросов разъясняются. Ну, например, если муж стал шахидом, а женщина снова вышла замуж, ну, вот, с кем она будет в раю, с первым шахидом или со вторым? В случае смертницы, убившей шейха Саида Афанди, такой очень существенный вопрос, потому что она была замужем аж за 4-мя боевиками, каждый из которых стал шахидом.

Я, собственно, не подвергаю сомнению жертвенность и веру салафитов. И, кстати, нисколько не сомневаюсь, что в иных исторических обстоятельствах их высокая личная мораль послужила бы там отличной основой чего-то вроде протестантской этики. Ну вот это не отменяет того факта, что на Кавказе идет джихад, что этот джихад начали салафиты, что целью этого джихада является построение государства и общества, несовместимых ни с какими западными понятиями о демократии и законе. Собственно, демократия с точки зрения салафита – это такое же язычество как шейх Саид Афанди.

Но это важный момент, потому что, ну, ведь, мне скажут «Ну, слушайте». Я говорю о религиозном течении. Салафизм не сводится там к ненависти к Путину или к Бушу, или к Франсуа Олланду. Вообще где Путин и где Аллах? Разумеется, нет. Но проблема заключается в том, что иступленно верующий человек точно знает, как мир обустроить. А в какой момент он перестает хотеть обустроить мир и достаточно ему обустроить собственную душу? Вот эта алхимия не совсем ясная. Вот, что происходит между тем моментом, когда анабаптисты поднимают в 1534 году в Мюнстере одно из самых кровавых восстаний и тем моментом, когда те же самые анабаптисты становятся носителями той самой протестантской этики по Веберу? Ну, вот эта химия непонятно как действует, обычно она действует со временем. Но, к сожалению, салафизм за восстание в Мюнстере еще пока не вышел.

И второе. Когда мне говорят о том, что есть мирные салафиты, я, к сожалению, всегда вынуждена вспомнить... Несомненно, она есть, но вот такая проблема: есть человек, которого звали Анвар аль-Авлаки, который был очень известный исламский американский проповедник и проповедовал, что ислам есть мирная религия. И после того, как взорвали башни-близнецы, он заявил, что это взорвал кровавый американский режим, чтобы скомпрометировать мирный ислам. Вот, проблема заключается в том, что выяснилось, что аль-Авлаки был одним из тех, кто подготавливал теракт. То есть вранье кяфирам и использование полезных идиотов является органической частью этой идеологии. Это, кстати, содержится в ряде документов. Есть так называемый Manchester Manual, манчестерский учебник, инструкция, которая была захвачена, соответственно, в Манчестере, и там как раз написано довольно подробно о том, почему и как надо лгать неверным, надо почему говорить, что тебя пытали, даже если тебя не пытали, и так далее.

Вот, собственно, проблема заключается в том, что тезис, который салафиты внушают полезным идиотам из числа правозащитников о том, что их убивают только потому, что они не так молятся, вот, он не выдерживает критики. Для этого, как я уже сказала, достаточно зайти на сайты и почитать, и, в общем-то, это достаточно страшное утверждение, при каких обстоятельствах можно убивать неверных. Ну, собственно, при всех. Кровь и имущество их разрешены. Почему нужно убивать мунафиков (они приравнены к неверным), почему нельзя платить кяфирам налоги.

Ну и вот как я уже сказала, тезис о том, что мы только отвечаем на насилие государство, которое тоже очень любят салафиты преподносить леволиберальной интеллигенции, он не выдерживает критики, потому что, как я уже сказала, шейх Саид Афанди не творил насилия. Шейх Сиражутдин Хуригский, убитый год назад, тоже достаточно влиятельный в Южном Дагестане шейх. Он не творил насилия.

Вот, в 2009 году в Ингушетии похитили 85-летнего старика, знатока Корана Абдурахмана Картоева, похитили и убили. Ну, вот, он тоже не творил насилия.

Или, допустим, возьмем тех русских, которые участвуют сейчас в джихаде. Вот, Александр Тихомиров, он же Саид Бурятский – это полурусский-полубурят из Улан-Удэ, приехал на Кавказ делать там джихад, стал шахидом. Ну, вот, кто творил насилие в отношении Саида Бурятского в Улан-Удэ?

Вот, в прошлом году в Дагестане подорвались супруги-смертники Виталий Раздобудько, Марина Хорошева. Ну, кто творил в их отношении насилие?

Вот такая забавная история. У нас в позапрошлом, что ли, году похитили сына вице-президента Роснефти Михаила Ставского. И оказалось, что его похитили салафиты. Вот, как большевистские эксы делались, зарабатывали на джихад. Просили 10 миллионов евро. Вроде бы даже есть сведения, что они их и получили. Значит, среди этой группы было несколько русских салафитов – Чернобровкин, Карпов и Яшин. Ну, вот, возникает вопрос, кто преследовал этих троих русских парней перед тем, как они решили похитить сына вице-президента, чтобы дать деньги на джихад?

Или, допустим, еще один пример. Юнус-Бек Евкуров, нынешний президент Ингушетии в начале своего правления, как раз желая мира в республике, под собственную ответственность освобождает из МВД четырех захваченных там людей, которых там страшно пытали. И, вот, спустя несколько месяцев, двое из них (это братья Цакиевы) участвовали в подготовке на него покушения. Ну, вопрос: если салафиты убивают в ответ, то почему братья Цакиевы убивали не ментов, которые их пытали, а Евкурова, который спас им жизнь?

Собственно, то же самое, что с Евкуровым, случилось и с Саидом Афанди, потому что Саид Афанди недавно в Дагестане благословил мир между умеренной частью салафитов и суфиями. И после этого Саида Афанди убила находящаяся в розыске смертница.

Значит, если существуют умеренные салафиты (а я, действительно, уверена, что они существуют), то один вопрос. Вот, пусть эти люди встанут и скажут, и издадут фетву, собственно: «Экстремистское крыло салафитов убило Саида Афанди, пытаясь сорвать мирный процесс. Мы осуждаем». Вот, если вместо этого эти люди призывают не торопиться с выводами и намекать, что Саида Афанди убила кровавая ФСБ, чтобы оклеветать мирный ислам, то получается, что вот эта ситуация Анвара аль-Авлаки.

Теперь, собственно, о том, как все это началось, потому что это, безусловно, происходит не на Кавказе и не в России – я имею в виду недавнее убийство зама муфтия и попытку убийства муфтия в Казани, где, кстати, тоже никого не притеснял до этой попытки убийства. Я бы, собственно, не тратила столько слов на то, что происходит исключительно в одном Дагестане, потому что речь идет, все-таки, о всемирном историческом явлении и таком масштабнейшем идеологическом сдвиге, который сравним с гибелью римского язычества под напором фанатичных и на тот момент малограмотных христиан. И, грубо говоря, такая же всемирная идеология салафизм как социализм в начале XX века. Очень интересно ее происхождение.

Все-таки, современный политический исламизм зародился в 1928 году (мы можем назвать точную дату), когда Хасан Аль-Банна основал вместе с тремя другими своими товарищами мусульманское братство в Египте. Причем, вот эти 3 человека работали на строительстве Суэцкого канала, то есть было как раз время, когда считалось, что все, сейчас будет триумф всемирного просвещения, Египет тоже вольется в семью просвещенных народов. И в этот момент происходит такое малозаметное событие, которое вряд ли имело тогда резонанс, но которое можно сравнить с написанием коммунистического манифеста Карлом Марксом. Потому что Хасан Аль-Банна и Саид Кутб (это один из идеологов Братьев-мусульман, самый влиятельный, пожалуй, основоположник) – это вот такие Маркс и Энгельс, чьи идеи необходимо знать, потому что именно Саид Кутб что сделал? Он призвал к восстановлению халифата от Испании до Индонезии, к джихаду против существующих мусульманских властей, которые, по его мнению, повязли в джахилии. То есть я уже говорила, что это язычество, этим термином в Коране обозначается состояние арабов до прихода пророка. И, собственно, Бен Ладен говорил о том, что идеи Саид Кутба для него являлись самыми основными.

И, разумеется, у мусульманского братства и у книг Саида Кутба есть предшественники, на которых тоже часто ссылаются салафиты. Например, есть такой предшественник как шейх Ибн Таймия. Это человек, который родился в Сирии в 1263 году (я, естественно, цитирую не по хиджре, а от рождества Христова). То есть намного позднее пророка. Он жил во времена монгольского нашествия, и, конечно, у Ибн Таймия, который в те времена считался еретиком, даже был заключен в тюрьму, что очень редко для очень терпимого тогда ислама, вот, несколько идей, которые предложил Ибн Таймия, сейчас входят, как бы, в золотой фонд салафитской мысли. Это, прежде всего, разделение всех земель мира на Дар аль-Ислам и Дар аль-Харб. То есть Дар аль-Ислам – это земля мира и ислама, а Дар аль-Харб – это земля войны, которая населена неверными, и задача ислама – покорить их.

Именно Ибн Таймия очень жестко стал относиться к тем, кого он считал врагами ислама. Он считал, во-первых... 4 группы насчитал врагов ислама. Первые – это христиане. И самое смешное, что против них не такие серьезные санкции – с ними можно заключать союзы и делить пищу. А во-вторых, мусульмане, впавшие в язычество. Но с ними не может быть мира по Ибн Таймия, может быть только война, пока они не откажутся от заблуждений.

Третья группа, еще более интересная. Те, кто называют себя мусульманами, но не выполняют ритуалов ислама. И он должен быть истреблен без пощады. И четвертое, это люди, которые, как считает Ибн Таймия, ислам отринули, но продолжают себя мусульманами называть. Эти тоже должны быть убиты без всякого сожаления.

Еще большее влияние чем Ибн Таймия на то, что говорил Саид Кутб, оказал Аль-Ваххаб. Это середина XVIII века, и шейх Валиулла – то же самое время.

Вообще проповеди Ваххаба были очень похожи на проповеди Мартина Лютера, потому что Лютер разоблачал погрязшую во лжи и роскоши современную ему Католическую церковь, аль-Ваххаб разоблачал коррупцию Оттоманской империи. И беда или нововведение, под каковыми там разумелись всяческие поклонения могилам, святым местам, празднования дни рождения пророка Мухаммеда... Опять же, вот, аль-Ваххаб тоже как и Ибн Таймия заявлял, что всякий, который не исповедует ислам так, как он, аль-Ваххаб, является неверным и его жизнь и имущество разрешены.

Но я вот обращаю ваше внимание, что, все-таки, это были такие... Ну, это что-то вроде как предшественников социализма до Маркса типа Томаса Мора. Потому что смотрите, во время египетского похода генерал Бонапарт не имел проблем с исламским фундаментализмом. Полковник Лоуренс не принял ислама, что не мешало ему быть предводителем арабов. Даже такой есть пикантный момент, в 1936 году генералиссимус Франко с увлечением резал республиканцев во имя спасения католической церкви с помощью мусульманских частей.

То есть до той поры, пока арабский мир не ощущал отставания от Запада, в общем-то, речи о политическом салафизме не было. А там, где какой-то экстремизм был, то он был социалистический. Вот, весь XX-й век прошел под знаменем коммунистического экстремизма, и в 1991 году как прорвало. Те самые страны, которые строили социализм, вдруг стали строить ислам. Вот, в Сомали до 1991 года Сиад Барре строил социализм. После 1991 года там, вот, началось, совет исламских судов, Аль-Шабаб и так далее. 1991-й год, Алжир. Боролись за социализм, боролись против французов за социализм. Совершенно, заметьте, не было тогда исламистских лозунгов. Вдруг в 1991 году, как только рухнул Советский Союз, рухнул социализм в Алжире, начались исламистские группировки. Одна из групп убила 100 тысяч человек, 100 тысяч местных крестьян, которые были просто виноваты в том, что они исповедовали ислам не так, как казалось правильным этим исламистам.

То есть что мы видим с начала 90-х? Ислам распространяется везде – и в США, и в Сомали. Но нормальное здоровое государство вырабатывает достаточно антител, чтобы ему противостоять. Вот там в Британии взорвали метро – ну и что? Ну и после этого Британия не развалилась, даже там какого-то, помните, мужика случайно пристрелили по ошибке спецслужбы. Ну, извинились и Британия не развалилась.

А в странах типа Сомали или Алжира этих антител не оказывается, и в этом смысле исламистские революции нашего времени... Получается, что исламизм добивает те страны, которые выжили в 1991-м – Египет, Сирия, Ливия. Ну, все это бывшие левые баосистские или просто левые диктатуры, которые были достаточно сильны, чтобы выжить после краха Союза, и вот теперь их добило. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45. Я постараюсь закончить, но не с тем, что происходит в Дагестане, а с тем, что происходит в мире, потому что, собственно, что происходит в России? Она, к сожалению, попадает в ту же категорию, что и Сомали. Государство настолько плохо устроено, что идеям радикального ислама нету способа противиться. Не вырабатывает государство этих антител. И когда на Кавказе объясняют, что мы живем так плохо, потому что нами правят неверные, людям нечего возразить.

Вообще 2 удивительные вещи, а должна сказать, уже заканчивая эту историю, что когда-то я впервые начала ездить на Кавказ, я приехала туда с полной уверенностью, что во всем виновато государство, которое мучает бедных мусульман, которые не так молятся. Не потому, что я была такой воинствующей дурой, а просто потому, что вот это такая система понятий, которая свойственна либеральной интеллигенции. И удивительно было то, что каждый раз, когда я разговаривала с людьми, не почти всегда, а каждый раз вдруг обнаруживалось, что, все-таки, начинается все с агрессии именно салафитов.

Я помню, я очень любила рассказывать историю Расула Макашарипова – это первый лидер дагестанского джамаата Шариат, который убил кучу ментов. И я рассказывала ее так, что, вот, вы знаете, Макашарипов был переводчиком у Басаева в 1999 году, во время первого джихада в Дагестане. Вот, после этого его взяли менты, посадили в тюрьму, там жутко пытали, но за деньги выпустили. А когда он пришел к своим братьям в лес, те ему сказали: «Так, тебя ж, наверное, выпустили, потому что ты – подсадная утка». И Макашарипов, чтобы доказать, что он не подсадная утка, начал убивать ментов.

Все правильно. И менты вели себя чудовищно. Но вот я приезжаю в Новые Саситли – это село, где жил Макашарипов – и вдруг мне его односельчане, тоже салафиты рассказывают, как еще до всякой войны Макашарипов ходил, объяснял, что Россия сейчас рухнет, что она сгнила, передавал деньги от Басаева, сулил по 20 тысяч долларов за каждый сбитый федеральный вертолет, правда, деньги (доллары) были фальшивые – это говорят сами односельчане.

И я как-то сижу и слушаю. «Батюшки, - думаю, - а, все-таки, историю-то надо начинать не с того, что его ни с того, ни с сего пытали менты, а, все-таки, с того, что он ни с того, ни с сего сам объявил войну России, и, вот, там, Россия скоро рухнет, деньги от Басаева и так далее».

Помню другую историю. Я разговариваю с боевиком, сидящим в тюрьме. Если кто-то интересуется, как в Дагестане можно поговорить с человеком, сидящим в тюрьме, вернее, в колонии-поселении, очень просто. Этот боевик там пользовался таким авторитетом, что когда он захотел поговорить со мной, меня с поклоном пропустили в колонию-поселение, надзиратель приносил нам чай. То есть это была его инициатива. Его сейчас убили уже. Выпустили и быстро он довольно погиб. И он рассказывает какие-то жуткие вещи, страшные, действительно, насилия со стороны ментов. Он, в частности, рассказывает, как когда его арестовывали, то менты подстрелили его 4-летнего сына. Не до смерти, а просто так. Вот, мальчик бежал, его подстрелили. Он выжил, сейчас он приходит к отцу в тюрьму и говорит «Когда я вырасту, я буду убивать ментов».

И вот он мне сам рассказывает, что «я только отвечал насилием на насилие». А потом я спрашиваю: «Ну а с чего, все-таки, все началось?» Он говорит: «Да эти ничего непонятно, с чего начали привязываться ко мне, когда я приехал из лагерей Хоттаба». Я так сижу, думаю: «Нифига себе, парень. Ты приехал из лагерей Хоттаба, где тебя учили убивать и молиться, где тебе промыли мозги, где тебя научили террористической деятельности фактически. Ну, там слабая была подготовка, потому что, на самом деле, дурацкие были лагеря, но мозги-то там промывали. А потом ты удивляешься, почему к тебе цепляются федералы». И вот это первая удивительная вещь.

Вторая удивительная вещь заключается в том, что громкость, с которой все время звучит утверждение «Это потому что нас преследуют», она как-то не зависит от степени жестокости противника. Вот, что касается России – ну да, Россия очень жестока. Но к США и Израилю предъявляются те же обвинения. Хотя, там США 4 раза умудрились не убить Бен Ладена, который был в поле зрения их беспилотников, потому что рядом были какие-то посторонние люди и американский президент боялся, что правозащитники поднимут крик.

И, к сожалению, вот это одна из самых главных причин, из-за которых с этой идеологией на сегодняшний день нет почвы для компромисса. Потому что можно договориться даже с людьми, которые говорят «Да, мы взорвали башни-близнецы». Но нельзя договориться с теми, кто говорит «Это вы взорвали башни-близнецы, чтобы напасть на мирный ислам».

И то же самое в Дагестане, потому что очень часто говорят «Вот, в Дагестане был принят закон против ваххабизма». Но извините, это не совсем так. Сначала в Дагестане спокойно был ваххабизм, были Чабанмахи и Карамахи, которые установили на своей территории законы шариата. К ним приезжал премьер Степашин, говорил, что это замечательные люди. Последовали тому же самому примеру села Кудали, Губден. На территории этих сел были такие же тренировочные лагеря такого же Хоттаба. Собственно, Хоттаб был женат на одной из уроженок дагестанских сел Фатиме Бидаговой. Вот эти села были, как бы, его столицей. Его центральным опорным пунктом в его сознании делателя джихада была, видимо, не Чечня, а именно Дагестан. У него была единственная жена, да?

А, вот, как-то все это очень долго терпели, все это очень долго сосуществовало. Мэр Махачкалы Саид Амиров был неоднократно замечен по дороге в эти села. Все это было не очень приятно. Потому что когда человек, вооруженный автоматом, стоит посреди единственной на много миль горной дороги, то, знаете, у него там странные мысли в голове бродят. Когда ты мимо него едешь, тебе очень трудно понять, что он с тобой сделает. Ни одно бы государство такое не потерпело. Россия терпела, Дагестан терпел. Потом начался джихад в Дагестане, потом, видите ли, ваххабитов запретили, а потом они стали говорить «Слушайте, нас угнетают».

Две очень печальные вещи, которые я хочу сказать, два прогноза мрачных. Во-первых, конечно, учитывая, что убить Саида Афанди было не очень сложно, во всяком случае, гораздо легче, чем убить мэра Махачкалы, которого пытались убивать 15 раз как Марк Твен бросал курить, и все не получалось. Так вот учитывая, что, все-таки, видимо, останавливали в первую очередь стратегические последствия такого убийства, в частности, месть со стороны разъяренных мюридов, то это значит, что салафиты в Дагестане уже считают себя сильней и возможно какое-то новое их наступление.

И, вот, вторая вещь, о которой я хочу сказать, что там товарищ Путин или Собянин, или кто, они напрасно полагают, что когда они заполнили Москву и Россию рабами-гастарбайтерами, они там надежно превратили собственное русское население в люмпенов и обезопасили свою власть. Они думают, что люмпен никогда не пойдет на Болотную. Проблема заключается в том, что эти малоквалифицированные, существующие на положении коллективных рабов гастарбайтеры – мусульмане. В Москве их уже несколько миллионов. А как только унижаемая группа населения становится многочисленной, она перестает быть смиренной. Более того, она принимает самую агрессивную идеологию, которая только есть на идеологическом рынке, и я думаю, что большая вероятность, что когда гастарбайтеров станет много, они станут салафитами.

Что делать в этой ситуации? Ну, как вам сказать. 2 притчи я расскажу, вернее, 2 истории. Одна история случилась в императорском Риме. Жил-был Рим, который поклонялся олимпийским богам, очень рациональная была у всяких граждан и сенаторов философия, но вот этих сенаторов и граждан было мало. А рабов, которые работали за них, было много. И вот эти рабы становились там не стоиками, не эпикурейцами, они становились христианами. И в один прекрасный момент императоры проснулись и обнаружили, что в Риме христианство. И, собственно, бороться было уже поздно.

Другая история случилась в Китае. Она случилась в XVII веке, когда туда начало проникать христианство. И китайцы поначалу очень лояльно относились к христианству, но христиане при этом говорили, что «вы знаете, ваши боги – никто, ваши конфуцианские ученые – никто, вас всех тут надо стереть в порошок и обучить говорить по латыни». Значит, китайцы стали как-то удивляться: все-таки, у них больше 2-х тысяч лет культуре, которая, скажем так, не уступала христианской на тот момент. И последней каплей для них было то, когда иезуиты, которые, в общем-то, пытались переводить христианство на китайский манер, говорили, что бог – это небо, пытались объяснить, что ничего страшного, жертвоприношения перед алтарями неба и земли – это часть ритуала, это не часть язычества, это можно. И, вот, в какой-то момент эти самые иезуиты, которые пытались найти компромисс, они получили суровый отлуп от Папы Римского, который лично императору написал, что «Не тебе судить, что есть ритуал, а что есть язычество. Жертвоприношение перед алтарями земли и неба – язычество. И если ты вообще хочешь получить вечную жизнь, то сверни себе язык в трубочку и обращайся в христианство». После этого удивленный император христианство запретил начисто.

И, вот, какая из этих историй, римская или китайская случится в мире? Вот, откровенно говоря, я думаю, что Кавказ обречен, обречена Средняя Азия, Ближний Восток, Пакистан. Ну, может быть, кроме там Дубаи или Индонезии. Обречены практически все исламские страны. Сделать с этим ничего нельзя. Это, вот, как пытаться остановить распространение христиан в Риме в IV веке. Вот, когда маленький пожар, можно было ладошкой накрыть. Но когда он стал большой, уже поздно, тем более в России, где пожарники продали пожарную машину и только Сурков бегает, «Уа-Уа, - кричит, - у нас самая замечательная пожарная машина в мире».

С Европой достаточно сложно, потому что исламизм в меньшинстве, но ему никто не хочет противиться, потому что вот только что в Америке вышли в топлес женщины протестовать против того, что их заставляет ходить с закрытой грудью проклятое пуританское общество. Но одновременно куча правозащитников есть, которые защищают право ходить в хиджабе.

Никакая идеология долго не бывает вирулентной, каждая превращается в перегной, на котором вырастает что-то прекрасное. Вот, тот же Саид Афанди, как я уже сказала, это тот самый накшбандийский тарикат, который в лице имама Шамиля боролся насмерть. Вот, что произошло? Как происходит эта трансформация опасной вирулентной идеологии в мирную? Она всегда происходит, но, к сожалению, для нее очень часто много времени требуется. Вот, довольно много понадобилось, чтобы на костях разоренной Римской империи выросло возрождение. Вот, не хотелось бы, чтобы понадобился такой же срок и чтобы там через тысячу лет потомки Бен Ладена снова запускали ракеты в космос и говорили «Да, вот тысячу лет назад был тоже какой-то мир, который тоже запускал ракеты в космос. Ну, он, знаете, почему-то кончился».

+7 985 970-45-45, я как-то сегодня много религии посвятила. Я уже тогда закончу одной достаточно комичной историей, которая параллельно со всем этим бардаком, который происходит в Дагестане и в России, случилась в Грузии. А именно на территорию Грузии забрела, видимо по ошибке, заблудилась группа цунтинских моджахедов и сразу была там ликвидирована. Это совершенно потрясающая история, потому что эти ребята забрели по ошибке. Они потом захватили даже не в заложники пятерых подростков, они просто попросили этих подростков показать путь обратно. Подростки тоже не знали. А поскольку Грузия – нормальное государство, то сразу стало известно, что подростки исчезли. Подняли всех по тревоге. Двое пограничников к этому моменту нашли этих боевиков, но тоже были захвачены в заложники, потому что боевиков было 17 человек. После этого боевики отпустили подростков. После этого боевики... Более того, они отпустили этих пограничников, когда их окружил грузинский спецназ, потому что они говорили «Ребята, мы ничего не хотим».

И я когда грузинских силовиков спрашивала: «Ребята, а чего вы их не отпустили?», то мне отвечают: «Ну как это так? По территории Грузии ходят вооруженные люди. Грузия не проходной двор. Берут наших граждан в заложники».

Это, кстати, что следует делать? Ответ: следует поступать как государство. Вот, парадокс заключается в том, что в соседнем Дагестане эта группа ходила и никто ею, мягко говоря, не интересовался, хотя она воюет с федералами. С грузинами эта группа не то, что не воевала, она специально говорила «Мы не с вами воюем. Можно мы уйдем и продолжим войну с федералами?» На что нормальное грузинское государство сказало: «Нет. Грузия не проходной двор».

Кстати, комичная деталь. Грузины до сих пор не знают, кто эти убитые боевики, потому что российская сторона, хотя она может их опознать в момент, судя по тому, что эти ребята успешно сопротивлялись там 20-кратно превосходящему их грузинскому спецназу и пятеро сбежало... Что называется, патриоты, которые не любят грузин, пусть у нас гордость будет, у вас, патриотов, за наших антироссийских боевиков: сбежали от грузинского спецназа пятеро, все-таки.

Значит, вот, грузины не могут их опознать, хотя, наверняка, в соседнем Дагестане на каждом столбе висят эти замечательные люди.

Еще несколько вопросов. Конечно, замечательная история про Бориса Абрамовича Березовского, который проиграл суд в Лондоне. Ну что я могу сказать, Борис Абрамович? Вот, перефразируя Булгакова, врать не надо ни по телефону, ни в суде. Потому что если кто читал решение лондонского суда, то в нем сказано буквально это: «Борис Абрамович Березовский каждые 5 минут менял свои показания. В аффидавите говорил одно, на суде говорил другое. А когда его спрашивали «А почему в аффидавите написано по-другому?», он говорил: «Это мои адвокаты перепутали». У меня подробная статья об этом идет в «Новой». Но, понимаете, я почему довольна решением суда? Я могу сказать, почему. Я лично не сомневаюсь, что Борис Абрамович делал Сибнефть для себя, и он, действительно, был акционером Сибнефти. Проблема в том, что, судя по всему, вот в тот момент... Это мое личное мнение. Проблема в том, что в тот момент, когда все это происходило, вот эти слова «акционер», «собственник» вообще имели очень такое, рыхлое понятие в России. Была власть собственности. Борис Абрамович на тот момент был акционером не то, что Сибнефти, он всего государства российского был акционер. Если не контрольный пакет держал, то блокирующий.

Но потом акционеры поменялись. И, вот, в той ситуации, когда акционеры поменялись, у Бориса Абрамовича исчезла власть и с ней собственность. Абрамович мог его кинуть. Вообще кинуть, сказать «Гуляй лесом». Вот, что сказал Дерипаска Черному? «Я тебе ничего не должен». Что сделал Абрамович? Он за Сибнефть заплатил 1,3 миллиарда долларов. На минуточку, Сибнефть они покупали за 100 миллионов долларов, а Абрамович заплатил Березовскому 1,3 миллиарда долларов. Ну, никак нельзя сказать, что кинул чувак.

И еще такой момент (я об этом тоже пишу). Представьте себе, что в лондонском суде будут, спустя несколько лет, выноситься приговоры по аналогичным тяжбам, но между, скажем, друзьями Путина или знакомыми Путина – Ковальчуками, Роттенбергами, Тимченками, и теми, кого, как считается, они могут представлять. И лондонский суд тоже скажет: «Знаете, нет никакой доли». Вот как это самое? Вот, Владимир Владимирович же честный человек, у него точно нет никакой доли у Тимченко. И лондонский суд скажет: «Точно. Нет никакой доли у Тимченко».

Последняя история, о которой я хочу рассказать. У меня ужасное количество вопросов про это несчастное убийство в Казани с Pussy Riot, про историю Таисии Осиповой, которой впаяли несчастные 8 лет за 4 грамма героина. Вы только вдумайтесь, да? В стране, где моя любимая компания Фармстандарт в течение многих лет занимала нишу торговли через аптеки прекурсорами для производства наркотиков по демпинговым по сравнению с героином ценами, вот, в этой стране, где существовала такая компания Фармстандарт, Таисии Осиповой дали 8 лет за 4 грамма героина.

Но! Вот, что я могу сказать? Я жутко устала от конспирологического мышления. И я даже так подумала, что, вот, было мифологическое мышление... Помните, можно всегда у Тита Ливия прочесть: «Раз двухголовый бык родился в этот год, значит, все заметили, что будет война». Ну, раз родился двухголовый бык, значит, произошел сбой в генах. Всё! Венера вошла в дом Сириуса, значит, будет то-то. Да ничего не значит. Всемирную гравитацию это значит.

Вот, в нашем интернет-мире и в мире оппозиции все означает государство. Вот, как в анекдоте: «Доктор, что вы такие похабные картинки рисуете?» Вот, помните, перед началами выборов Путина взорвался дом в Астрахани, и комментарии были в интернете «Все, началось». Да? Тот дом взорвался от газа и вообще ничего не говорила власть поэтому другого.

Вот то же самое. В Казани какой-то дурак написал на стене кровью «Pussy Riot». Началось. Эти кричат (наши православнутые), что это сделали проклятые либералы. Либералы кричат, что это сама власть убила, чтобы скомпрометировать Pussy Riot. Ребята, ну даже до того, как его поймали, было ясно, что это сделал дурак. Почему дурак? Отвечаю. Потому что если бы он не написал этой надписи, то его бы нафиг не стали искать. Вот, у нас проблема же уголовного розыска не в том, что не могут разыскать людей, совершивших преступление, а в том, что их не ищут. Подумаешь, двойное убийство. Никто бы его не искал – у ментов были бы более интересные дела. Нет, он написал эту надпись и, естественно, его стали искать.

Почему он дурак дважды? Потому что ясно, что надпись на английском языке может написать только образованный человек в России. То есть не может влезть бомж в окно, убить двух женщин и написать эту надпись. Значит, это образованный человек. Значит, 99%, что это человек из близких знакомых двух убитых. Так делов было сыскных на сутки. Поэтому я, кстати, категорически не согласна с моим большим приятелем Антоном Носиком, который написал, что в Казани их разыскали за сутки, а в Москве их долго бы искали и все пытались бы свалить на либералов. Да нет, это те же самые сыскари хорошие бы искали и тоже отыскали бы за сутки.

Вот, та же самая история с Таисией Осиповой. Ребята, ну дело это не стоит выеденного яйца. Следили за нацболкой менты, увидели, что она колется, обрадовались и хлопнули. Ну, не разводите вы из этого вселенскую (НЕРАЗБОРЧИВО) про кровавую гэбню. Ну да, бедная девочка... Вы сами себя и подзащитную в угол загоняете. Вы ставите среднего нормального человека перед выбором: либо ему надо принимать сторону обвинения и это мерзкая сторона, это сторона, грубо говоря, на которой компания Фармстандарт, либо ему надо принимать сторону защиты при том, что сама женщина – наркоманка, свидетельница, ее близкая подружка, которая свидетельствовала на суде, видимо, как засекреченный свидетель – наркоманка. Мандрик этот, который жил в ее доме, наркоман. Непонятно, на какие все деньги живут. Контрольные закупки есть, разговоры по телефону есть, которые, вот, типа «Ну, продай, спаси», да? И нам говорят: «Вот это мы не будем обсуждать, весь ход процесса, а мы будем обсуждать только то, что мы, маргинальное либеральное сообщество считаем нужным, что бедную девочку подставили».

Я даже не могу сказать, что она торговка наркотиками, потому что, ну, к сожалению, наркотики – это сетевой маркетинг. Ну, продала она там 2 каких-то несчастных дозы. Но если бы это дело было не такое громкое, может быть, она даже меньше бы получила, хотя, зная сволочность нашего государства, думаю, да нет, наверное, нацболку бы, действительно, закатали.

И, вот, думаешь, чума на оба ваших дома. Вот то, что вы – страдающая сторона, еще не дает вам право наглой манипуляции общественным мнением.

И, кстати говоря, собственно, последнее, что я хочу сказать по делу Таисии Осиповой. На мой взгляд, это одно из последних вот таких вот дел, когда создавались мученики, ну, не то, что они не мученики... Потому что никак я не могу радоваться этим 8-ми годам, Да? Но на таких сомнительных основаниях со словами «Раз наши, не дадим в обиду». Когда правозащитникам реально не было никого защищать, реально не было никаких жертв кровавого режима и защищались там убийцы Козлова, предполагаемые убийцы Политковской, убийцы Маркелова (Тихонов и Хасис), вот у нас когда появилась нормальная оппозиция, у нас появились нормальные политические процессы, за которыми, обратите внимание, все следят онлайн. Не профессиональные оппозиционеры, а общественное мнение с неослабевающим вниманием. И об этих процессах все можно рассказать. Процесс Pussy Riot – это, действительно, политический процесс. Все за ним следили.

Вот сейчас дело Навального – все же за ним следят, и его можно изложить от А до Я. Вот сейчас будет дело о Болотной площади 6 мая, да? Все за ним следят, за каждым моментом. Нет такой истории, что никто ни за чем не следит, а потом выходит какая-то группа людей, которые говорят от имени общественного мнения «Мы сейчас вам все расскажем, как вам надо веровать».

Вот, еще раз повторяю, не буду больше возвращаться к этому несчастному, к бедной девочке Таисии Осиповой, тем более что дело абсолютно политическое. Не будь она нацболкой, не следили бы за ней и не дали бы ей срока. Но у нас начинаются настоящие политические процессы, к сожалению, и маргинальные политические процессы отходят на второй план.

Всего лучшего, до встречи через неделю.