Рамзан Кадыров в хорошей форме — ему к лицу все военное
Глава Чечни Рамзан Кадыров пояснил журналисту "Огонька", как он хочет доказать всему миру, что чеченцы самый миролюбивый народ, и почему изменил название своей должности
— Ситуация в Чечне выглядит сейчас более спокойной, чем в Ингушетии и Дагестане. Но очевидно, что главной мишенью для боевиков и террористов являетесь именно вы. Как вам живется с ощущением, что вы мишень для атаки?
— Я от этого получаю удовольствие. Почему? Террористы — враги ислама, они враги пророка, они мои враги, они враги народа, они враги государства. Если я им так сильно мешаю, значит, я счастливый человек. Я на правильном пути, я защищаю интересы религии, интересы народа, интересы государства. Я позавчера получил запись Доку Умарова. И он там говорит, что Кадыров мешает и в Дагестане, и в Ингушетии, и на Северном Кавказе. У них всегда слово на языке: "Убить Кадырова". У них это не получится. Я же живу, пока мне суждено жить, у них ничего не получится.
А если я погибну, я попаду в рай. Я умираю за свой народ, за свое государство. Таким был мой отец, так он погиб. Погибнуть на этом пути для меня тоже счастье. И мы все временные люди. Мы все смертные, мы все здесь временно. Так лучше погибнуть за что-то важное. Пока мы живы, мы ни одному человеку не дадим шутить с нашим государством, с Российской Федерацией.
Но я особо не рискую, даже когда сам за рулем езжу по Грозному и по республике. У нас не так уж страшно. Да, есть люди, которые мутят воду. Они везде есть. Я сам могу постоять за себя, я воин и я по жизни останусь воином. Воин — это не убийца, это, наоборот, защитник. Он жертвует, он рискует своей жизнью, чтобы защитить народ, защитить детей, стариков, чтобы поднять образование, учебу. Я хочу оставаться по жизни воином, воином Аллаха.
— Если бы ваш отец был жив и продолжал руководить Чечней, чем бы вы занимались?
— В детстве у меня была мечта стать мэром Грозного. Я очень любил само название города — Грозный. Если бы президент был жив, я бы не работал нигде, я просто помогал бы ему, как и раньше, и выполнял его поручения. Я никогда не видел себя ни на какой должности, ни в каких структурах. По воле провидения, по воли Всевышнего я оказался здесь. Я по жизни любил свободу, я всегда старался делать только то, что хотел. Но у меня это особо не получалось. Мой отец был очень строгий, он крепко держал меня в руках и заставлял всегда работать и служить.
— Поэтому и вы такой же строгий с подчиненными? О вашем жестком стиле много говорят.
— Я бы не сказал, что я строгий. Я даю возможность работать, я создаю почву, чтобы решить вопрос, и после этого даю поручения. Если бы сначала раздавал поручения, но почву для их выполнения не готовил бы, тогда меня можно было назвать строгим или жестоким. Я как руководитель республики создаю все условия, потом выбираю человека, который способен выполнить мое поручение, и после этого строго спрашиваю.
— Вокруг вас очень много молодых людей. Вам так удобнее из-за вашего возраста или вы играете на амбициях молодых людей, которые рвутся в бой?
— Коммунисты всегда нас учили бояться: того, сего, другого, третьего и при этом не работать. В этом состояла суть их стратегии — зажать ситуацию, не давать людям свободы, не создавать нормальных условий для развития. А мы выбрали другую стратегию — отбираем амбициозную молодежь, создаем им условия и даем возможность выполнить то, что должны делать мы сами, чеченцы. Мы должны поднять республики, спорт, культуру, науку, экономику. Мы не должны спать в сутки 24 часа. 4-5 часов для сна нормально хватает. Человеку в 50, 60 лет сложно работать в таком режиме. У нас время быстро идет, поэтому нужны молодые кадры. И мне легко с ними работать — я могу их ругать, могу с ними спорить. Тем же, кто работал с моим отцом, мне даже тяжело сделать замечание. Это уважаемые люди, я их никак не могу ругать, если они не допускают большую ошибку.
— Бросается в глаза ваша набожность и то, как активно в Чечне пропагандируется ислам и мусульманские правила поведения. С чем это связано?
— У нас до сих пор есть кучка шайтанов, которые бегают по горам. Но мы работаем с населением. Если хочешь выиграть войну, то надо знать их ситуацию и не оставлять им возможности использовать нашу молодежь. Мы выбили у них почву из-под ног. Мы работаем с духовенством и делаем все, чтобы боевикам не было места, чтобы они не могли сказать, что Кадыров что-то делает не по исламу. Мы делаем все, даже больше, чем они думают, поэтому молодежь на них не смотрит. И я бы посоветовал нашим соседям не давить мусульман, а, наоборот, давать возможность показать истинную, правильную религию. Только тогда мы сможем выиграть войну.
— Поэтому вы построили самую большую мечеть в Европе?
— Моя мечта — построить самую большую мечеть в мире. Я слуга Всевышнего, я раб Всевышнего, поэтому я всю свою жизнь посвящаю исламу. Я хочу всему миру доказать, что ислам не призывает к войне. Мусульманин должен быть самым правильным.
— Десять лет назад главным человеком в Чечне был человек с автоматом. Как вам удается заставить чеченцев положить автоматы и ходить везде уже без оружия?
— Сегодня у нас милиционер или сотрудник правовых структур — это главный человек. Без безопасности, без общественного порядка у нас ничего невозможно сделать. Чеченцам надоело воевать, чеченцы на самом деле не хотели воевать, нам навязали эту войну те люди, которые развалили Советский Союз и хотели развалить Российскую Федерацию. Но благодаря Владимиру Владимировичу Путину это закончилось. Он доверился чеченскому народу и первому нашему президенту Ахмад Хаджи Кадырову, и мы спасли, я уверен, Российскую Федерацию.
— А вы не боитесь рецидива, того, что чеченская молодежь вновь начнет романтизировать боевиков, борцов за свободную Ичкерию?
— Поэтому я говорю — мой кумир Путин. Он и чеченец, он и русский. И он дал нам все на этой земле. Хвала Всевышнему, нам дан человек, который остановил войну и дал нам возможность восстановить республику.
Мы полным ходом ведем пропаганду духовно-нравственного воспитания: наше духовенство читает проповеди и разъясняет, кто такие ваххабиты, боевики, почему у нас была война. Мы отделяем хороших от плохих, мы умеем это делать. Мы будем защищать Россию везде и всюду. Детям показываем, что мы граждане России, мы любим свою страну, мы ее уважаем, мы жизнь отдадим за целостность России.
— Главный проспект Грозного назвали именем Путина. Человеку из Москвы это кажется явным перебором. А вас не подозревают в неискренности?
— Нет, абсолютно нет. Все единогласно приняли это. Посмотрите, на табличках с названием проспекта нет ни одной царапины. Все с уважением к этому относятся: народ знает и понимает, как было трудно Путину принимать все решения по Чечне. Все россияне тогда отвернулись от чеченского народа. Это сделали враги нашего народа, враги ислама — террористы-исламисты. Они выбрали арену для разборок с Россией в Чечне. У них не получилось благодаря одному человеку — Путину.
— Грозный подняли из руин. Вообще не осталось следов войны. Вы строите даже квартал небоскребов. Возникает ли у вас иногда сомнение или кто-нибудь из ваших знакомых не говорит, что если начнется новая война, то вся эта красота вновь будет уничтожена?
— У нас не будет войны. Никогда в жизни больше не будет войны. Мы для этого строим все вместе — культуру, образование, спорт, духовность. Если бы мы только восстанавливали здания, тогда можно было бы ожидать новых военных действий. Но мы все делаем в комплексе. Я вам официально заявляю — войны не будет. Да, мелкие хулиганства будут, террористы будут устраивать провокации. Но мы террористов уничтожаем.
— Ваши соседи, президенты Дагестана, Ингушетии, они вам завидуют? Ведь вы находитесь в привилегированном положении и с финансовой точки зрения, и с политической.
— Надо завоевать себе такое положение. Я не просто хожу в кабинеты. Где воюют — я воюю, где играют — я играю, где строят — я строю, где люди бедствуют — я с ними бедствую. Я хочу быть правильным и правдивым.
— И поэтому вдруг решили отказаться от титула президента?
— Недавно я был в составе официальной делегации в Турции и Сирии. Первый раз был в такой командировке. Обычно меня не берут. Нас всех представляли: президент Российской Федерации, президент Татарстана, президент Кабардино-Балкарии, президент Чеченской Республики... Знаете, как там реагировали? "Как много президентов в России!" В России должен быть один президент. Остальные пусть называются, как хотят.
И я уже поменял свое название. Я — глава республики. И если скажут и это поменять, еще раз поменяю. Не в этом дело. Я — Рамзан. Мне этого хватает. Я — человек. Как это ни оскорбительно, но любое название меня устраивает. Но я делаю это для того, чтобы все понимали, что Россия должна быть единой и мы должны делать все для того, чтобы быть вместе. И отказался от должности, от названия президента. Я — просто глава республики.
— И просто Рамзан-воин?
— Да.
Беседовал Павел Шеремет
