Катастрофе на Чернобыльской АЭС в конце апреля исполнится уже 38 лет. То была самая страшная ядерная авария в истории человечества.
Реактор взорвался, образовалось радиоактивное облако, которое преодолело расстояние почти до Африки, попутно осыпая землю радиоактивными дождями. По данным одного из крупнейших исследователей последствий этой аварии, профессора Яблокова, в общей сложности пострадало около миллиона человек, а ущерб превысил $500 млрд в ценах того времени.
Невероятная тысяча реакторов
Из-за войны, которую начал Владимир Путин в Украине, еще одна крупная авария может случиться и на Запорожской АЭС. По данным «Росатома», 7 апреля на ЗАЭС была совершена атака дронов, несколько человек пострадали. А 4 апреля отключилась высоковольтная линия электропередачи. По данным «Энергоатома», это произошло из-за российских обстрелов. Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси заявил, что ЗАЭС лишилась ключевого источника электроэнергии, необходимого для охлаждения реакторов и других функций безопасности и защиты. Позднее линию подключили снова. Сколько еще таких отключений случится, не знает никто, но однажды переподключить линию могут и не успеть. Особенно если обстрелы не прекратятся.
Казалось бы, время для лоббирования «ядерного ренессанса» (под этим понимают массовое строительство новых АЭС по всему миру) — не самое удачное. Однако это не смущает МАГАТЭ и европейскую атомную промышленность, устроивших в марте «Ядерный саммит глав государств» в Брюсселе. Война войной, а обед по расписанию.
Тому, пожалуй, есть веская причина: западная атомная индустрия состарилась, новых реакторов почти нигде не строят. Еще немного — и старые реакторы придется выводить из эксплуатации, а новых на замену нет. Озабоченность Запада, в первую очередь Европы, спасением климата — вероятно, последняя соломинка, за которую еще есть шанс ухватиться. Для «ядерного ренессанса» нужны деньги налогоплательщиков, которым необходимо доказать, что без новых АЭС потепление на Земле никак не сдержать. В отличие от России, где деньги из бюджета выделяются по воле Владимира Путина, в ЕС без согласия налогоплательщиков потратить много денег непросто, а здесь денег надо непростительно много.
В конце прошлого года на климатическом саммите ООН была представлена инициатива 25 стран, среди которых были США, Франция и Великобритания, об утроении атомным мощностей в мире к 2050 году. Безусловно, амбициозно! Только есть нюанс. По данным WNISR (World Nuclear Industry Status Report, независимого ежегодника о состоянии атомной промышленности), даже если все программы по продлению сроков работы старых реакторов будут выполнены, а все запланированные на данный момент АЭС построены — только для поддержания нынешнего производства атомной энергии нужно построить еще около 270 реакторов, то есть 10 в год. Это примерно вдвое больше, чем в среднем строилось за последние 20 лет. Невероятное количество!
Но ядерно-климатическая инициатива — не о поддержании нынешнего производства, о об утроении! До середины века нужно построить что-то около 1000 реакторов. И это, простите, фикция, а не инициатива, организаторы которой не могут не понимать, что говорят ерунду.
Каков же тогда расчет атомных лоббистов? Видимо, попросить побольше, чтобы дали хоть что-нибудь.
И раньше случались попытки превратить климатические переговоры в ООН в «атомный базар». В последние годы эмиссары Владимира Путина из «Росатома» активно продвигали там российские АЭС — также под соусом «климатосберегающих».
Удивительное единение с Западом! Пока идет война в Украине, пока Россия грозится превратить западные столицы в радиоактивный пепел — атомные компании на обеих сторонах говорят одним языком, а контейнеры с российским ураном все едут и едут в Европу. «Атомная дипломатия», не иначе.
Так что же, атомные станции и правда необходимы, чтобы спасти климат? Давайте разбираться.
Деньги
Последние данные WNISR и Lazard показывают, что новые АЭС вчетверо дороже наземных ветровых, а комбинация ветровых и солнечных мощностей с накопителями энергии (для обеспечения балансировки сети) всегда дешевле, чем новая атомная станция. Исследование по заказу Greenpeace France показало, что инвестирование 52 млрд евро в сочетание наземной ветровой инфраструктуры и фотоэлектрических панелей на крышах больших домов сократит в четыре раза больше выбросов углекислого газа, чем инвестирование той же суммы в строительство шести ядерных реакторов EPR2 к 2050 году. А производство электроэнергии увеличится в три раза. Это также позволило бы за десятилетие избавить от энергетической бедности почти 12 млн человек.
Проекты новых АЭС демонстрируют резкий рост затрат. Компания EDF признала, что стоимость британской АЭС Hinkley Point C возрастет до 53,8 млрд евро за 3,2 ГВт, что более чем в два раза больше, чем планировалось в 2015 году, когда проект был одобрен. Стоимость французского проекта в Фламанвиле на момент начала строительства в 2007 году составляла 3,3 млрд евро, но с тех пор выросла до 13,2 млрд. Стоимость финского реактора «Олкилуото-3» мощностью 1,6 ГВт в 3 раза превысила прогноз и достигла 11 млрд евро.
Сейчас ощущается значительный дефицит инвестиций для достижения климатических целей в Европе на 2030 год и ограниченность бюджетного пространства у многих государств-членов, так что инвестиции в новые АЭС означают лишь одно: деньги не будут вложены в возобновляемую энергетику, демонстрирующую куда большую экономическую эффективность и потенциал снижения выбросов. Позволят ли новые АЭС снизить цену на электричество для потребителей — вопрос риторический.
И не будем забывать, что при строительстве АЭС есть «плохо учитываемые» расходы на вывод из эксплуатации (минимум 1–1,5 млрд евро на 1000 МВт), а также на хранение радиоактивных отходов в течение тысяч лет. Не стоит также забывать, что в попытке снизить эти расходы индустрия, как правило, постоянно стремится снизить стандарты безопасности, что создает риски для населения и окружающей среды.
Слишком медленно
С начала планирования до начала выработки энергии новой АЭС проходит 15–20 лет. Решение о строительстве британской Hinkley Point C было принято в 2007 году, эксплуатация должна была начаться в 2017 году — задерживается до 2031 года. Во Франции проект «Фламанвиль» строится уже 16 лет, и срок ввода в эксплуатацию тоже откладывается, в Финляндии последний реактор строили 18 лет.
Бессмысленно рассчитывать на атомную энергетику применительно к достижению климатических целей 2030 года. Даже к 2050 году влияние новых АЭС на выбросы будет крайне небольшим. Шесть новых реакторов, о которых объявляла Франция, планируется подключить к сети в 2040–2049 гг. Снижение выбросов нужно сейчас, а не через несколько десятилетий.
Энергетическая независимость?
В ЕС не добывают уран, а около 40% поставок зависит от России и Казахстана, где велико влияние российского «Росатома». Если в отношении других видов топлива против России Европа ведет бескомпромиссную санкционную борьбу, то в отношении урана никаких шагов не делается.
Европа настолько зависима от урановых поставок, прямо или косвенно связанных с «Росатомом», что до сих пор не ввела каких-либо санкций против любимой госкорпорации Владимира Путина.
Надежность
Из-за изменения климата в мире растет количество экстремальных природных явлений: жара, засухи, наводнения, ураганы, повышение уровня моря и пр. Это создает новые риски для безопасности АЭС и снижает их надежность. В 2022 году во Франции, где находится крупнейшая атомная промышленность ЕС, АЭС не производили энергию в среднем 152 дня. Более половины из 56 французских реакторов не работали как минимум треть года, треть — более полугода.
Аварии на атомных станциях невозможно исключить, что, увы, показали Чернобыль и Фукусима. Кибератаки, военная агрессия, как, например, захват Россией Запорожской АЭС, террористические атаки, например, с помощью беспилотников также могут привести к серьезным авариям на атомных станциях.
Не смешиваются
Нередко можно услышать, что атомная энергия необходима для «базовой нагрузки» в условиях отказа от ископаемого топлива. Это так — но только в случае, когда энергосистема централизована. Если же речь идет о децентрализованной, цифровой энергосистеме, гибко реагирующей на изменение спроса и моделей производства, — системе, стремящейся к 100-процентной возобновляемой энергии, — необходимость в «базовой нагрузке» отпадает. Распределенная система поставок электроэнергии также намного предпочтительней с точки зрения надежности и безопасности.
Практика многих стран показывает, что, если власти запланировали строительство АЭС — проекты возобновляемой энергетики блокируются. А если в сети есть и атомная энергия, и возобновляемая, то при перепроизводстве энергии (например, в солнечные и ветреные дни) отключают не АЭС, а станции на возобновляемых источниках энергии, как это было недавно в Чехии.
Энергосистемы, разработанные для крупномасштабной централизованной атомной энергетики, делают внедрение возобновляемых источников энергии более сложным, длительным и дорогостоящим.
А любое продление срока эксплуатации АЭС чревато дальнейшим вытеснением возобновляемых источников энергии из энергосистемы.
Малые реакторы
Реклама малых модульных реакторов (ММР) обещает преимущества, которые свойственны возобновляемым источникам энергии. Якобы они более гибкие, децентрализованные, компактные и дешевые. Однако пока никто не продемонстрировал, что может производить такие реакторы в срок и с низкой себестоимостью энергии.
Наиболее разрекламированный в мире проект ММР NuScale в США закрылся из-за резкого роста затрат, хотя некоторые страны уже успели заявить, что планируют закупить такие блоки.
О плавучей атомной станции «Росатома» на Чукотке практически нет независимой информации, кроме того, что вместо трех лет ее строили почти 13 лет (ее мощность более чем в 10 раз ниже, чем у современного атомной реактора), а в бытность министром экономического развития Герман Греф критиковал проект за то, что его энергия в 7 раз дороже, чем у обычной АЭС.
Отвлекаясь на подобные проекты, не доказавшие экономической эффективности или потенциала в снижении выбросов, правительства по всему миру строят нереалистические планы, способные сильно отсрочить необходимые сегодня инвестиции в работающую и эффективную возобновляемую энергетику.
Вместо эпилога
Каждый доллар или евро, вложенный в атомную энергетику, — деньги, не вложенные в возобновляемые источники энергии и энергоэффективность, лучшие из доступных инструментов снижения выбросов. Деньги налогоплательщиков должны тратиться только на технологии, проверенные практикой. Атомная промышленность с этим, очевидно, не согласна и отчаянно пытается вернуть XX век, когда никто климат не спасал и субсидии на атомную энергетику не считал. Напоминает отчаянное желание Владимира Путина вернуться куда-то к Рюрикам в прошлое, где можно нападать на разные страны, убивать кого угодно — и ничего за это не будет.
Европейский энергетический переход, в основе которого должны быть возобновляемые источники энергии, нужен не только для энергетической и климатической безопасности, но и для окончательного отказа от зависимости от ископаемого топлива, включая и российские поставки.
Колкости, которые в довоенные годы нередко звучали из уст Владимира Путина в адрес возобновляемой энергии и климатических усилий в Европе, указывали на немалую озабоченность грядущей потерей рынков сбыта (и политического влияния) российского ископаемого топлива. Стремление к энергетическому переходу, к 100-процентно возобновляемой энергосистеме к 2050 году стратегически важно сохранить, несмотря на противодействие различных корпораций.
В долговременной перспективе — это один из инструментов снижения риска новых войн.
