Выложил, наконец, на сайт "Мемориала" письма Б. П. Смирнова из лагеря (и прочие документы).
Это героическая работа Галины Николаевны Антоник, которая больше года разбирала карандашные каракули, налезающие друг на друга.
Письма эти будут интересны немногим. Обыватель, жаждущий душераздирающих подробностей, там ничего такого не найдет. И журналист, ищущий чего-то яркого и необычного, тоже ничего там для себя не найдет. Заключенный каждые два-три дня пишет письма жене с просьбами прислать то суровых ниток, то кальцекса, то еще чего-нибудь. Но для человека в теме там множество важных деталей. Там тот самый один день Ивана Денисовича (с), повторенный десятки раз.
Борис Павлович Смирнов - сын городского головы, при советской власти не вылезал из лагерей и ссылок до середины пятидесятых, а потом помогал другим получить реабилитацию. Письма его (и, кстати, другого известного в Красноярске человека - С.К. Кускова) передал нам их внук, Сергей Орловский еще в конце восьмидесятых. И, мало того, что до последнего времени я не пустил их в обработку, но и не знал об их существовании. Хотя они очень бы пригодились как минимум дважды: когда мы делали выставку "Папины письма" и когда готовилась немецкая книга о лагерных письмах.
Все это время папка с письмами лежала в архивных завалах. Когда умер Володя Биргер, я вывез его архив. И когда заболел и не смог работать наш "шефа", Сиротинин, я вывез его архив тоже. И потом я постарался собрать в одном месте архивы других мемориальцев. Комната в 18 кв. м. была забита бумагами, и я их разбирал больше пятнадцати лет. Закончил, если не ошибаюсь, в 2020 году, и эта папка с письмами была, как водится, последней.
Я открыл ее и ахнул - оказывается, у нас было такое сокровище. Конечно, тут же эти письма были оцифрованы в наилучшем качестве, а вскоре нашлись и люди, готовые их расшифровать (письма С. К. Кускова тоже готовятся к публикации). Верстка далась трудно - помимо технической сложности, я пробовал расшифровать слова, которые не смогла расшифровать Галина Николаевна (они заменены точками), и иногда это получалось. Например, в письме просьба прислать лекарство, от названия которого можно разобрать только две первые буквы, и гуглятся лекарственные средства, находятся похожие, определяется, были ли они в СССР в 1939 году - и т. д. Иногда попытки расшифровать слово были безрезультатны, несмотря на увеличение контрастности, масштаба и большой опыт чтения всяческий каракулей. В общем, за вечер удавалось заверстать не больше пяти писем. Но вот эта работа закончена, и можно переключаться на другие.
