Фильмами про продажных ментов… пардон, полицейских, нас удивить сложно (сериалами, тем более).
Как правило, сняты они по одному клише: полицейское управление города (городка, поселка…) поражено язвами коррупции, там не столько ловят преступников, сколько решают дела. Но обязательно находится герой-одиночка (отдел, следственная бригада…), который дает бой как начальству, так и морально опустившимся коллегам. И выходит в нем абсолютным победителем (получает столичную вакансию, возглавляет следственный орган, выходит в отставку на высокооплачиваемую работу…). Бывает, что его в финале с почестями хоронят… но это для киногурманов.
На моей памяти из этого «бермудского треугольника нравственных уроков» смог вырваться только «Майор» Юрия Быкова (не зря право на использования сюжета закупили американцы), где нет ни одного положительного героя, а только жесткие жизненные обстоятельства. Что соответствует правде жизни, фильм скорее относится к авторскому кино, чем к полицейскому боевику.
Георгий Шенгелия относится к категории нечасто снимающих режиссеров. Как говорится, редко, но метко – его «Менялы», «Стрелец неприкаянный», «Классик», авантюрные полукомедии из 1990-х, до сих пор с удовольствием крутят на второстепенных телеканалах. А тут замахнулся на «чернуху» из настоящего (такие сценарии сегодня принято облачать в одежды тех же 1990-х). Причем действие разворачивается в хорошо узнаваемых пейзажах Ярославля, настоящей киномекке российского кинематографа (слава, слава, слава Юрию Ваксману!).
Само название фильма некоторым образом провокационно. Оно напоминает «Самый последний день», историю выхода на пенсию самого доброго и честного участкового, обожаемого всеми, от простых граждан до матерых преступников. Да, погиб от рук хулиганов, но это же нехарактерное явление для советского строя.
В фильме Шенгелии все начинается сразу и в лоб. Одного-единственного неподкупного следака на полумиллионный город «нагибают» спустить на тормозах дело об убийстве. «Нагибают» все, от начальства до коллег, последние видят в нем бунтаря против сложившейся системы, живущего «не по понятиям».
Дают 200 тысяч «бакинских» - он не берет. Такого проще убить… что и было сделано. Заказчик всем известен – местный олигарх, находящийся под следствием. Коллеги, конечно, скорбят, но без должного понимания – все берут, и я возьму, иначе дадут другому.
Тут хочется скомандовать «Стоп!». Уже на первой лекции умный мастер сценарного курса обязательно скажет своим студентам – даже в самой фантастической истории должны быть достоверные детали, иначе зрителю скучно. А то в современных сериалах воры в законе бывают на побегушках у сутенеров, что равносильно слову «офоршмачиться».
Менты, конечно, продажные, таких много. Но до того момента, когда убивают одного из них. Тут не только корпоративная этика, а инстинкт самосохранения – значит, завтра и меня могут так. Начинается активный поиск убийц со всеми вытекающими – обыски, аресты, разгром «малин». В итоге свои же приводят нашкодившего, если он, конечно, не залетный беспредельщик. Такова правда жизни.
В «Одном настоящем дне» ее нет и в помине. Полицейские ведут себя как последние «шестерки» олигарха. Мало того, раз пять пристают к нему с вопросом: «Когда, наконец, заберете ваши доллары, что в нашем сейфе лежат» (кто же такие взятки отдает обратно, что упало, то пропало). Откровенные бандиты с пинка ноги входят в кабинет следователя (типа в такие места проход не по пропускам на самом входе) и залихватский тыкают стражам порядка дулом в затылок при первом же намеке на строптивость.
Бандитствующий хозяин города саморучно превращает лицо следователя в фарш, при этом оставляет его в живых, мало того, отпускает на все четыре стороны. Короче, жуткие нравы российской провинции глазами рафинированного московского интеллигента.
Кстати, про олигарха. Его представляет в фирменной неспешной манере Александр Робак. Который копит, копит… а в конце эмоциональный взрыв. Вот только на наслаждение актерской игрой в фильме хронометражем 1 ч 40 мин у зрителя есть от силы минут 7. Впрочем, нельзя исключить, что использование таланта Робака на полную катушку разрушительно бы подействовало на бюджет картины… даже затрудняюсь предположить, сколько сегодня стоит его съемочный день.
А жаль, ибо он второй центр драматического противостояния. Из проходного диалога в самом начале действия становится известно, что он-то, как раз, бандит из 1990-х, давно ушедший в легал. Теперь известный меценат и благотворитель. Я с подобными типами сталкивался в жизни, они свои криминальные замашки выдавливают из себя, как другие – раба, и не только за счет цивильного прикида.
Кстати, и убил он не конкурента по бизнесу, а наркобарыгу, посадившего на иглу его родную дочь. И полицейские такой поступок оправдывают: «Иначе продолжал бы травить людей». Не оправдывал только тот, кого замочили в самом начале, у него на такие вопросы был жегловский взгляд – убийца должен сидеть. В то время, когда остальные занимались привычными делами – подбрасывали улики невиновным, били их книгой по голове на допросах, сажали в пресс-хаты и прочий классический набор тюремно-полицейского беспредела.
Вот тут бы и развернуть дискуссию на тему борьбы со злом наркомании, когда с одной стороны поступок криминальный, а с другой – чуть ли не благородный в условиях полицейского попустительства. Нам же предложены три четверти экранного времени наблюдать перековку продажного следователя в принципиального. Причем через диалоги с беременной и набожной женой, узревшей в родном человеке коррупционера. Наконец-то… вряд ли он ей до этого не рассказывал о нравах в их отделении полиции и строил из себя майора Томина. А, если да, то каждый ее поход в храм - или путь на Голгофу (отмаливать семейные грехи), или лицемерие, ибо забитой курицей под пятой мужа она не выглядит от слова совсем. Хотя и ходит по экрану с одинаковым сочувственно-укоряющим выражением лица (кроме сцен, где собралась рожать).
Конец рассказанной истории приближается по настроению к философской притче. Зло так и осталось безнаказанным, что встречается сплошь и рядом. Полицейский, проживший свой один настоящий день, еле-еле бредет по дороге и выходит на панораму рассветного Ярославля (опять очень узнаваемого). По настроению кадра, он должен быть горд собой и почти счастлив, впереди честная жизнь. Вот только с чем в кармане, если возвращение на службу при существующих порядках в городе грозит реальным тюремным сроком (избил начальника, связал секретаршу, изъял служебные документы)? Звонить в УСБ… почему давно этого не сделал и довел ситуацию до полной крайности? Да и братва, которая правит там бал, даст такому дышать, разве что через раз. И это в семье с новорожденным.
Встать на сторону абстрактного добра? Но где оно в рассказанной истории?! Все-таки та еще штучка, этот миленький с виду Ярославль…
