Середина июня. Где-то полчетвертого ночи. По пустой и тихой старинной улице шел человек в черной, цвета безлунной ночи рубашке и таком же черном костюме. В правой руке у него была трость, которой он постукивал по остаткам асфальта на тротуаре в такт своим размеренным шагам. Подмышкой левой он нес две толстенные книги в потертых кожаных переплетах.
Пройдя мимо нескольких спящих домов, он остановился у пустыря с грудой строительного мусора, огражденного металлическим забором с висящим на ним баннером. То ли от ветра, то ли из-за плохого крепления часть баннера загнулась, и на нем можно было прочитать только: «... рождения, любимый город! Хлынов. Вятка. Киров». Грустно улыбнувшись написанному, человек в черном костюме нашел небольшую щель в заборе и посмотрел в нее. После чего взял в руки книги и из первой, на обложке которой была единственная надпись «История», пролистав где-то до середины, вырвал одну страницу. Потом взял вторую, и, вырвав из нее почти половину, захлопнул. На ее обложке было одно слово: «Будущее».
Убрав книги обратно подмышку, он подбросил в воздух вырванные листы и они, подхваченные неизвестно откуда взявшимся порывом ветра, взмыв вверх, истлели под лучами уже яркого солнца. Человек в черном костюме взглянул на часы. Было полчетвертого ночи.
«М-да, порой мне кажется, что пока жители этого города не договорятся между собой о том, как город величать и по какому времени жить, они так и будут обретаться где-то между прошлым и будущим, как призраки в старом замке...» — подумал он и побрел дальше, постукивая своей тростью.
На следующее утро пьянчужка Василий из соседнего дома уверял своих соседей, что, когда он ночью проснулся, на крыльце дома, где его оставила на ночевку бутылка водки, он видел, как какой-то мужик в черном костюме на ходу растворился в воздухе. Но никто ему так и не поверил…
