Прошло уже больше месяца с момента событий в Макеевке, массовой гибели российских военнослужащих, а вокруг этого события не только нет обсуждения и памяти, многие люди даже не знают, кого им вспоминать. Родственники солдат, которые находились там во время взрыва, до сих пор не знают о судьбе своих родных, живы они или нет. На самом деле, кажется, что ожидать, что они окажутся, увы, уже не приходится, за такой период времени они бы уже так или иначе объявились, не вижу причин, по которым российскому командованию понадобилось бы скрывать живых, но финальной информации, и объявления погибшими, и связанных с этим выплат, и просто соболезнований никто не дает.
Стоит понимать, что военная служба и все, что с ней связано, — это не очень красивое и благородное явление, какой бы флер на него ни пытались напустить. Боевые действия — это грязь, смерть, страшные ежедневные лишения и сопровождающий это все постоянный бардак и цейтнот. Армия в головах людей ассоциируется с порядком, но это некоторое свойство армии с мирное время, которое она старательно развивает для того, чтобы во время военное все не превратилось в абсолютный хаос. Есть разительный контраст между подтянутыми парнями в вычищенной форме, вытянутых в струнку на параде, и реальными боевыми действиями, где в строю у каждого второго понос, а у каждого первого бронхит и насморк. Это довольно естественная природа армии, не стоит обманываться, так было всегда и на самом деле везде. Сегодня и конкретно в отношении российской армии это все просто доведено до определенной крайности.
И почести, обряды и какое-то уважение, связанное со смертью, в таких условиях часто становятся недоступным излишеством, на них нет ни ресурсов, ни времени. А в нашем случае нет и желания. Никого кроме родственников не интересует судьба частного погибшего военнослужащего, не важно, погиб он в Макеевке, в госпитале или в бою. Российская армия говорит, что живая сила — это ее преимущество. Никто ведь особенно не скрывает гибель солдат в огромных количествах на ежедневных операциях, это не подчеркивается, но и не оспаривается. Люди гибнут, и это для них нормально.
Вывоз тела с территории военных действий — это довольно сложная и дорогая операция. Мало того что тела погибших нужно собирать в зоне боевых действий, что просто опасно, — их ведь нужно обрабатывать по определенной технологии, идентифицировать, а потом везти по России. Такая перевозка стоит больше сотни тысяч рублей и требует отдельных усилий, а это с точки зрения российской стороны не самая актуальная статья расходов.
У меня есть знакомая семья, очень драматично разделенная событиями последнего года: брат, сестра и их пожилая мать. Сестра фактически ушла из семьи из-за постоянных конфликтов на почве патриотизма и одобрения СВО, а брат в конце сентября с энтузиазмом и при поддержке матери отправился по мобилизации служить, сам пришел в военкомат. И в какой-то момент эта девушка сказала мне, что брата она заочно похоронила. Она не может думать и переживать о том, что с ним происходит там, жив он или нет. Говорит: вернется живым, будет сюрприз, обрадуюсь как Лазарю. Но ждать не могу. Если честно, я побоялась спрашивать, но мне кольнуло сердце при мысли об их матери и ее судьбе: потерять обоих детей, одного на войне, вторую с конфликтом. Поддерживают ли они отношения? Помогает ли дочка матери справляться с этим? Не мое дело, но это большая семейная трагедия.
