Мы приехали в Россию одни из первых в марте — своим ходом. Когда вывозят из зоны СВО организованно, то есть шанс попасть в пункт, где более-менее налажены процессы оформления документов, работа с психологом и так далее. Но когда ты едешь своим ходом, тебя никто не ждет и ты можешь надеяться только на себя. Мы с дочерью не стремились попасть в Москву, но так получилось, что осели именно в столице России. Первым делом сняли комнату, чтобы отдохнуть и выспаться, но уже через сутки нас буквально выставили на улицу, потому что ребенок травмирован и кричит, потому что мы «украинские нацисты». Помню, доезжаю до Щелковского торгового центра и начинаю думать, что делать. В интернете нашла информацию о фонде «Милосердие», позвонила туда — и меня приютили теплые люди, даже имени не спросили.
В настоящий момент я работаю с беженцами в фонде «Милосердие» (начинала как волонтер) и могу сказать, что система помощи людям налажена плохо, несмотря на статьи в СМИ, повествующие о противоположном. Часто приехавшие в Россию своим ходом не знают, куда идти и за что хвататься. Они и так травмированы потерей дома, родных и дезориентированы, но им еще и приходится решать насущные проблемы на месте самостоятельно. В большинстве случаев люди не имеют ничего в буквальном смысле слова: в чем успели уехать, то и носят. У них нет жилья, у них нет ничего. Были случаи, когда социальные патрули привозили престарелых пенсионеров, которые обитали на вокзалах: там их просто оставляли люди, которые волею случая помогали им добраться до России. Стараемся им помочь по мере сил: расселить в пункты временного пребывания, в социальные центры и так далее.
Что касается социальной стороны жизни беженца, то зарабатывать, да и просто получить работу оказывается задачей со звездочкой. Все работодатели, увидев украинский паспорт, отказывают. Но даже после получения российского паспорта прописка ДНР или ЛНР в документе тоже вводит работодателя в ступор. За месяцы жизни в России поняла одну истину: лишний раз светить, что у тебя украинский паспорт, не надо. Но даже если у тебя паспорт ДНР и ЛНР и ты суперспециалист с внушительным резюме и большим опытом работы, тебя все равно никуда не возьмут.
У большинства беженцев есть надежда и огромное желание вернуться домой. У меня чуть другая ситуация: в Северодонецке, где я жила, сгорело все — вплоть до детских фотографий. Скучаю ли я по потерянному дому? Скучаю до боли, до воя. Но дома моего больше нет не только в плане физического места (квартиры, дома, жилья), но и в плане моего окружения: родственников раскидало по планете. Всего, что было раньше, нет и не будет. Конечно, у меня есть цель устроить жизнь, наладить быт, приобрести свое жилье. Но и в этом жилье чувство безопасности моему ребенку не вернет никто и никогда.
