Горящие камни.
Скалы, покрытые мхом и засыпанные военным хламом. Останки людей среди колючей проволоки и пустых патронных цинков. Нога, рука, полголовы. Человека собирают в радиусе нескольких метров.
Часто спрашивают: «Почему же их после войны не собрали?» Часто над эти думаем. Саня Савельев сказал: «А мы? Мы же после войны их собираем! Мы же пришли?»
⠀
Недавно на очной ставке адвокат подозреваемого по Тельманскому рубежу в качестве довода приводил, что поля Тельманского совхоза пахали после войны прямо по полю боя. Что ответить? Мы не в праве судить тех, кто пережил войну. Тех, кто голодал. Тех, чьи родные лежат на этих полях. Это их грех. И я знаю, они его тяжело переживали. У нас свой путь. Может, в той войне у каждого свой путь, свое призвание. Кому-то погибать, а кому-то хоронить. Может, тем, кто не испытал голода, холода, смерти и ужаса, может, нам и есть путь — проводить последних по-людски? Может нам, сытым и здоровым, в по-настоящему мирное время нужно вспомнить и придти после войны вернуть и похоронить?
⠀
Дождь льет на скалы и омывает слезами неба ноги, руки, головы взводов, рот и батальонов. Капли дождя на лице соленые. Капли падают на скалы. Тоскливо кричит ворон. Ветер поет прощальную песню. Стрельбы нет, но война идет…
Мира Всем!
