В 2017–2018 гг. мы сделали проект развития села Кубенского. Он включает в себя ряд объектов: культурный центр, детскую и юношескую спортивную школу, рынок, торговые павильоны и концепцию благоустройства. А в 2019–2020 году мы сделали два проекта для города Лянтора (Сургутский район, ХМАО). Один проект — парка Молодежи, а другой — сквера Дружбы народов.
Текущий результат проекта в ХМАО
На Тавриде мы познакомились с Т. П. Тельмановой и ее сотрудниками из Центра компетенций ХМАО, и договорились, что бесплатно сделаем проект для конкурса малых городов. С условием, что они сформируют заявку, а мы сделаем проект. Были достигнуты договоренности, что работа будет вестись совместно: мы делаем архитектурный проект, а они формируют и подают заявку.
По скверу Дружбы народов центр компетенций ХМАО не исполнил свои обязательства в начале года, не отправив наш проект на конкурс малых городов Минстроя, переместив его на следующие этапы конкурса (сославшись на то, что у них есть другие проекты для отправки на этом этапе). Т. е. срок сдачи переносился как минимум три раза: с осени на зиму, с зимы на лето, а потом и на 21-й год. В результате они вообще отказались подавать его в составе заявки, чем нарушили договоренности, которые у нас были с ними еще с 2019 г.
Парк Молодежи в г. Лянторе, ХМАО, проект. ©DMTRVK
По парку Молодежи оказалось, что Станислав Валов — сотрудник администрации Сургутского района, который нам предлагал сделать проект на этот парк, — намеренно ввел нас в заблуждение: оказалось, что муниципалитет Лянтора ничего о проекте не знает, несмотря на то, что Валов убеждал нас, что этот парк будет реализован. Мы не могли предполагать подобной подлости, потому что Валов вышел на нас через Т. П. Тельманову, к которой у нас было большое доверие со времени «Тавриды» (ведь мы делали воркшопы для них — для Сургута — от Росмолодежи на фестивале «Таврида»). На вопрос — а как же так вышло, что мы бесплатно сделали проект, который не будет реализован, Валов отвечал в ключе: «Ничего страшного, я пробью реализацию». С тех пор никаких подвижек, конечно, несмотря на письма.
Сейчас, оглядываясь назад, на ход работы по проекту сквера Дружбы народов, видно, что был некоторый переломный момент, который можно было бы заметить в манере общения подчиненных Т. П. Тельмановой в январе 2020. Скорее всего, имел место конфликт интересов. Но все равно неясно, зачем надо было это все устраивать. Ведь работа была сделана, (даже проведена сессия соучаствующего проектирования/обсуждения с жителями, и внесены соответствующие корректировки в проект), и мы ждали выполнения обязательств со стороны Центра компетенций.
Когда стало окончательно ясно, что Центр компетенций не собирается выполнять свои обязательства, мы начали писать губернатору Комаровой; письма спустили вниз, в Центр компетенций, и в разговоре Т. П. Тельманова дошла до того, что обещала, что, если мы будем писать письма губернатору, у нас просто не будет заказов в ХМАО. Может быть, Т. П. Тельманова опирается на давние репрессивные традиции региона? Однако время категорически изменилось, и сила — в максимальной открытости и доступности информации, а не в старых сценариях замалчивания и забивания. Доверие окончательно подорвано, все возможности разрешить конфликт исчерпаны, и единственное, что мы можем сделать, — рассказать о том, как работает Т. П. Тельманова и ее команда.
Текущий внезапный результат проекта для Кубенского
По Кубенскому совершенно внезапно, под выборы, было сделано благоустройство именно в тех местах (sic!), где это предлагалось в нашем проекте. Единственная проблема в том, что сделано это было совсем не так, как это предлагалось нами.
Архитектурная концепция Яхт-клуба в селе Кубенском. ©DMTRVK
Жуткие лавочки, здоровенная асфальтированная площадка, берегоукрепление в пруду и здоровенная прямоугольная видовая площадка. Очередное провинциальное позорище. Хотя, кажется, сделано на века. По крайней мере пока не срежут на чермет.
Новое благоустройство в селе Кубенском, 2020 г.
Опыт берегоукрепления набережной реки Вологды, видимо, ничему не научил кубенских чиновников — вероятно, это проблема общего низкого уровня образования этих людей, — как иначе можно объяснить, как можно было сделать такой неэстетичный кошмар. А позвать нас для разработки хорошего проекта не позволила гордость или что еще — можно только гадать. Очень жаль, что тов. Жестянников тоже не позвал нас развить и реализовать наш же проект.
Может показаться, что для Кубенского, в его совершенно депрессивном состоянии, это хоть что-то, — но только если упустить из виду, что, по сути, это как мертвому припарки — очередная показуха рядом с асфальтированной площадкой для проведения праздника Огурца/Дня Села/Коня/проч. В общем — местные менеджеры в очередной раз сказали о себе то, что мы и так о них знали.
Вывод
Итого, что мы имеем в результате?
Три нереализованных проекта в портфолио, разных масштабов, все выполненные в очень короткие сроки. К сожалению, мы видим, что люди, работающие в Центре компетенций Югры, не понимают, что такое настоящий труд, и оттого такое отношение к работе нашего коллектива.
Складывается ощущение, что это общая тенденция в России и что ее не перешибить. Какая-то удивительная близорукость или просто обнаглевшие зарвавшиеся чинуши? Как иначе можно объяснить то, что проекты прошли общественные слушания, получили по их результатам корректировки, а потом отменились? То есть избирателей надурили, наобещали с три короба, а потом тихо задвинули проекты.
Вопрос: что делать, чтобы такого не происходило?
- Работать только по договору.
- Иметь руку в администрации/Минстрое/каком-то крупном институте/еще какие-то выходы сверху — то есть админресурс. (Ну, мы такими методами никогда не выйдем из того положения, которое сейчас занимает Россия.)
- Искать адекватных людей дела, а не бездельников-показушников-карьеристов. (А они есть вообще?)
- Не работать с государством вообще.
И пока весь наш опыт склоняет к четвертому варианту, к сожалению.
На самом деле тут есть еще другая тема, которую я не затронул в статье. А именно, в разговоре с начальницей Центра компетенций Югры Т. П. Тельмановой она мне сказала такую фразу (не передам точно, но около того): «Архитектура — это только 20% от проекта». Это связано с моей ремаркой по поводу общего очень низкого уровня заявок от муниципалитетов. И тут из этого ответа, конечно, вполне явственно следует определенный вывод о том, какой образ мысли вообще преобладает в этой среде.
