Со мной любезно поделился ответом Прокуратуры города Самары законный представитель ребенка с сахарным диабетом. Такие пациенты нуждаются не только в инсулинах, но и в средствах диагностики. Действующим российским законодательством (речь идет о постановлении Правительства РФ № 890) не установлен исчерпывающий перечень таких средств диагностики. Как правило, большинство пользуются тест-полосками, инъекционными иглами и ланцетами-скарификаторами. Если тест-полоски и иглы включены в федеральный льготный перечень медицинских изделий, то ланцетов в нем нет, и, соответственно, обеспечивать ими должны за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации.
Правовой алгоритм здесь следующий. Сначала пациент (или его законный представитель) обращается в медицинскую организацию по месту жительства с просьбой о проведении врачебной комиссии. Далее, если врачебная комиссия принимает положительное решение, то протокол (или заключение) врачебной комиссии необходимо отправить в орган исполнительной власти в сфере здравоохранения субъекта РФ, то есть, в Минздрав. Если врачебная комиссия отказывает в назначении, в этом случае единственный выход - обжаловать решение врачебной комиссии, обратившись с жалобой в надзорные инстанции.
В Самарской области местная прокуратура встала на защиту интересов ребенка и по итогам проверки вынесла соответствующее представление. Аналогичный вопрос Центром медицинского права в Удмуртии неоднократно поднимался на протяжении всего 2019 года, когда была выявлена острая проблема с обеспечением изделий медицинского назначения для пациентов с сахарным диабетом.
И если по тест-полоскам и иглам ситуацию удалось более-менее отрегулировать, то по ланцетам Прокуратура Удмуртии заняла позицию чиновников из здравоохранения, отказавшись признавать ланцет средством диагностики.
По роду своей общественной деятельности, направленной на защиту прав пациентов Удмуртии от чиновничьего произвола, мне неоднократно приходится сталкиваться со случаями, когда местный минздрав каждый раз создает и придумывает новые способы для отписок, лишь бы не обеспечивать лекарственными препаратами и медицинскими изделиями, которые положены по закону. Порой, ситуация доходит до абсурда, который выливается в искусственное затягивание, которое в ряде случаев может привести к серьезным и порой трагическим последствиям для здоровья пациента. Могут ли возникать подобные ситуации при исполнении надзорных органов своих прямых функций по защите прав пациентов? Пусть этот вопрос останется риторическим и на совести тех, кто привык заниматься оформлением отписок, а не решением проблем.
