Негритянские бунты в США заставляют нас поднять вопрос: возможны ли бунты национальных меньшинств в России? В последние годы у нас были выступления коренного населения против мигрантов, но не бунты самих мигрантов, кроме как массовые драки с другими мигрантами. Почему?
Нужно отличать народы с компактной территорией проживания в России и без такой. Сначала о первых. Можно ли считать татар или чеченцев в России угнетенными? У них есть политическая автономия, образование на родном языке. Некавказские народы России живут не беднее русских, они в немалой степени смешались с последними, столь же политически пассивны, как и современные русские. Их национализм не сопровождается прямым насилием к русским, скорее попыткой по-тихому выдворить русских из национальных республик. Кавказские народы и тувинцы значительно агрессивнее, но у них есть компактная территория проживания, где русских почти не осталось, поэтому почва для национальных конфликтов небольшая. При всей бедности Кавказа местные национальности почти не заняты тяжелым физическим и грязным трудом, условий для образования у них не меньше русских, на их традиции типа ущемленного положения женщин российские власти не обращают внимания. Среднестатистический кавказец имеет больший шанс уйти от наказания за совершенное преступление, чем среднестатистический русский. При всей специфике положения Кавказа в России я не могу назвать его угнетенным русскими.
Теперь о мигрантах.
В начале 2015 года в России жило 10,9 млн иностранцев. По числу мигрантов Россия занимает третье место в мире после США и Германии. Крупнейшие иностранные диаспоры в России – украинцы, узбеки, таджики, азербайджанцы, из дальнего Зарубежья – китайцы и турки. Более всего поглощают мигрантов стройки, склады и коммунальная сфера в Москве и других крупных городах: за пределами крупных городов иностранная миграция значительно меньше. Существенная часть мигрантов занята тяжелым физическим трудом без перспектив сменить этот труд на более легкое занятие в дальнейшем. Иностранцам-чернорабочим приходится отдавать значительную часть своей зарплаты своим руководителям или хозяевам и жить в расселенных домах, предназначенных под снос, подвалах, гаражах и бытовках, платить мзду правоохранительным органам.
Где проявления недовольства этих людей русскими? Можно вспомнить банду ГТА, но это исключение. В исламские террористы идет небольшое количество тех же русских узбеков. Почему?
В июле 2013 года глава Федеральной миграционной службы Константин Ромодановский сообщил о том, что сейчас в России незаконно трудятся больше 3,5 млн иностранных граждан. Лишь у меньшинства мигрантов есть российское гражданство или вид на жительство. Среди получивших гражданство мигрантов абсолютное большинство – русские понятно из каких регионов Украины. В 2019 году российское гражданство получило 44700 таджиков среди 1777000 таджиков в России.
Большее число мигрантов имеют российский вид на жительство, но все равно меньшинство. Что не отменяет желания большинства мигрантов осесть в России насовсем. Зная политику современного российского государства, у мигрантов раньше или позже это получится. Но пока положение таджиков и узбеков в России непрочно, что сдерживает их желание конфликтовать с российскими властями.
Мигранты первого поколения обычно стремятся интегрироваться в общество метрополии. Они видят в тяжелой жизни в России огромный прогресс перед беспросветной нищетой у себя на родине. Как правило, у них нет российского гражданства. При любом конфликте с властями им грозит депортация. Есть мотивация не бунтовать. Такая же ситуация была с первым поколением арабов во Франции, турок в Германии, да и американские негры при всем пережитом ими рабстве и сегрегации 100 лет после освобождения сидели тихо.
У детей таджиков и узбеков, всю сознательную жизнь проживших в России, уже не будет кричащего сравнения безнадеги на родине с трудной жизнью в России, зато кричащим станет другое сравнение: своей трудной жизни в России с жизнью здешних «хозяев жизни», зато будет российское гражданство.
Так что обождем лет 15–20, пока дети осевших в России мигрантов вырастут.
не каркал