Сегодня хочу рассказать еще об одном проекте, реализованном в колонии.
Что такое человеческая память? Способность сохранять и воспроизводить в сознании прежние впечатления.
Впечатления не только от того, чему ты сам был свидетелем, но и от того, что передавалось тебе от родителей, дедушек-бабушек, учителей и других людей, чьи мнение и авторитет для тебя были значимы, от СМИ, да и от того, что сейчас называют культурным генетическим кодом. Причем острота восприятия мало зависит от удаленности событий во времени. Великая Отечественная война, в которой никто из моих сверстников, естественно, не участвовал, порой воспринимается ощутимее, чем вчера случившаяся история, которой ты сам был свидетелем.
В нашей колонии находятся люди из полутора десятков государств (кстати, еще раз хочу поблагодарить посольство Армении, Азербайджана, Казахстана и Беларуси, которые откликнулись на просьбу прислать литературу для заключенных граждан их государств – осужденные читали с удовольствием).
У каждого государства, у каждой нации – своя боль, свои воспоминания, свои, как следствие, памятные даты. У украинцев – Голодомор, у евреев – Холокост, у армян – Геноцид, у таджиков – Гражданская война 1992-1997, список можно продолжать, и это не считая глобальных международных трагедий и катаклизмов, таких как Первая и Вторая мировые войны, плодивших жертв во всех без исключения государствах.
Одно из свойств человеческой памяти заключается в том, что мозг старается «затереть» те моменты, которые вызывают страдания, – исключительно из инстинкта самосохранения, в противном случае организм разрушит сам себя без внешнего вмешательства. А если стараться «выправить окружающую действительность» с помощью наркотиков или алкоголя, то время сократится в разы. Поэтому мозг постепенно создает подушку безопасности – как говорят в народе, «время лечит». Но есть вещи, о которых забывать нельзя. Даже если это больно. Даже если начинают душить слезы, злость и ненависть. Древние греки, вслед за Аристотелем, называли это катарсисом – нравственным очищением, испытываемым человеком в процессе сопереживания и сострадания.
Вот для такого катарсиса мы и создали Мемориал Народа. Я попросил привезти гранитную плиту, согласовали с руководством колонии место (надо отдать должное – встретили полное понимание) – у здания с помещениями для длительных свиданий. Каждый день там проходят сотни людей: в столовую, на суды, на производственную зону, естественно, на свидания.
Установили плиту, красиво облицевали кирпичом, посадили цветы, а на плите установили металлическую табличку, на которой выгравировано всего одно слово: «Память», но на 15 языках, официальных языках всех государств, граждане которых в данный момент отбывают наказание в ФКУ ИК-5. Пусть каждый, глядя на Мемориал, думает о своем, переживает о чем-то, понятном только ему. Это дело глубоко личное. Но полезное.
Кроме того, несмотря на распространенный миф о глубокой религиозности заключенных, тех, кто регулярно посещает храм, ходит в мусульманскую молельную комнату, посещает баптистские собрания и так далее, не так и много: 10-15% от общего состава колонии. И те, кто не считают себя достаточно приобщенными к религии, по сути лишены возможности вспомнить родных и близких, то, что на воле решается приходом на кладбище к могилам, чтобы постоять, подумать, если угодно, пообщаться с теми, кто тебе дорог. Лично я хожу к этому Мемориалу часто. Во-первых, он мне нравится, как автору идеи и организатору процесса установки. Во-вторых, мне есть о чем и о ком вспомнить – хотя сложно себе представить менее напоминающую фигуру Арьи Старк из «Игры Престолов», чем моя. Но я, так же как она, произношу имена – и это не Серсея и Джоффри Ланнистер, разумеется. В-третьих, в колонии, как и в других специфических сообществах, личный пример порой оказывает большее влияние, чем десяток лекций и воспитательных бесед.
Как говорили римляне: «Tace, sed memento!». Молчи, но помни!
