В 2018 году мы выпустили большой спецпроект по истории госизмены и шпионажа в России. Мы попытались собрать в нём всё, что известно о «шпионских» делах, и рассказали истории нескольких «госизменников». Искать информацию оказалось непросто: государство молчит, родственники и сами осуждённые говорить боятся, на сайтах судов ничего не найти. Катя Аренина, которая готовила этот проект, рассказывает, что ей удалось понять и почему дела о госизмене чаще всего несправедливы.
Я работаю в Команде 29 больше двух лет — не то чтобы долго. Всё это время наши адвокаты защищают людей, которых государство несправедливо обвиняет в государственной измене и шпионаже: будит в шесть утра звонком в дверь, обыскивает четырьмя бригадами автоматчиков, бросает в изолятор, назначает адвокатов, которые обманом выбивают признания, прячет от журналистов и общества. Зачем? Не знаю, может, чтобы иметь возможность постепенно изолировать страну от остального мира — ведь кругом враги, которые регулярно подсылают к нам своих шпионов.
Если в первые месяцы моей работы эту несправедливость приходилось по большей части принимать на веру, то чем дальше, тем больше доказательств ей я видела. Самое простое — в том, что единственным источником информации становятся защитники и родные этих людей, а вовсе не государство.
Казалось бы, государственной машине выгодно рассказывать о таких делах: это повышает доверие к государству, укрепляет его авторитет, в конце концов, позволяет аргументированно говорить о «шпионском кольце» вокруг России. Да, есть государственные секреты, которые любое, не только российское государство, стремится защитить.
Но мы и не просим показать нам конкретные документы, которые удачливый или неудачливый шпион пытался продать. Расскажите нам о существовании этих людей, о том, как их заставляют передать секреты — может быть, обманом? Как простым гражданам (а почти половина обвиняемых в госизмене и шпионаже — не сотрудники спецслужб, а обычные люди без допуска к гостайне) уберечься от провокации?
Законодательство о гостайне в России устроено так, что нельзя узнать, что конкретно является гостайной, если ты не имеешь допуска к специальным секретным перечням секретных сведений. При этом гостайну просто не умеют охранять — чиновники то и дело разглашают такие сведения где ни попадя, а судят в итоге журналистов, которые и не знали, что процитировали гостайну. Даже судьи постоянно допускают ошибки — в несекретных приговорах «госизменникам» и «шпионам», которые попадают в руки тех же журналистов, сплошь и рядом секретные сведения.
Государство молчит, а мы узнаём новости от членов общественных наблюдательных комиссий, адвокатов и родных — о том, что обвиняемых прячут в изоляторах, запугивают, уговаривают признать вину. Родным не дают найти нормального адвоката или общаться с журналистами, адвокатам не дают знакомиться с материалами дела и толком участвовать в процессе.
Чтобы помешать органам госбезопасности творить произвол, нужна информация. И добывать эту информацию приходится всеми доступными способами — общаться с бывшими заключёнными и их близкими, переводить через гугл-транслейт сайты других государств, на которых пишут о задержанном гражданине этой страны, просить общественную наблюдательную комиссию искать в Лефортово новых заключённых, бесконечно копаться в «Одноклассниках» в поисках родственников кого-то из задержанных, пытаться заставить работать сайты судов, которые своеобразно относятся к своей обязанности публиковать информацию.
Примерно так собирался наш спецпроект «Полная история госизмены и шпионажа в современной России», состоящий из двух частей — лонгрида с историями осуждённых и доклада с посчитанной нами статистикой по подобным делам.
Могу назвать одну цифру из доклада — только о 29 делах из 101 мы знаем подробно. Это дела, в которых обвиняемый и его родственники не побоялись говорить, не поддались на уговоры и шантаж следствия, нашли нормального адвоката, пошли к журналистам. Во всех этих делах одно и то же — попытки запугать, предложение признаться в обмен на перевод под домашний арест или срок ниже низшего предела по статье.
Если в тридцати делах из сотни творится беспредел, то нужны веские основания, чтобы поверить государству, которое упорно делает вид, что всё в порядке. Ладно, я бы, может, и поверила — но и в других, не шпионских, делах новости только о пытках и трэше. Легче поверить, что в тех делах, о которых мы не знаем, всё еще хуже — обвиняемые не выдержали давления, испугались угроз, что угодно. Впрочем, пока мы знаем только о трети дел, всегда найдется кто-то, кто скажет: «Зато остальные — настоящие шпионы и потому молчат!».
Если информации будет больше, такой возможности не останется. Мне бы очень хотелось, чтобы каждый, о ком мы ничего не знаем, решился заговорить — это могло бы помочь тем двадцати, которые сейчас ждут суда. Например, насквозь больному Виктору Кудрявцеву, которому недавно исполнилось 75 лет, а следователь не отпускает его из изолятора под домашний арест без признательных показаний. Читайте наш спецпроект — там как раз хватит на каникулы.
This is very nice article this to use for every one and it is used for all peoples.Online have a more than one process and the very important and special one is online colleges and universities this are all the processing to get form this online colleges. and here more than one popular essays are available that is custom essay writing service it is a popular writing service.