Тюрьма. Суд. Смерть.
Финальная часть расследования о женской онкологии в тюрьмах.
В 2016 году осужденные направили 3500 ходатайств об освобождении по болезни. 749 (21%) заявителей скончались еще до начала слушаний в суде. Еще 119 (3%) скончались до вступления решения суда в силу.
То есть, в российских тюрьмах каждый четвертый заболевший заключенный умирает, даже не дождавшись суда. В прошлом году в тюремной больнице имени Гааза в Санкт-Петербурге умерли три женщины, которые страдали онкологическим заболеванием. Для исправительной системы России-обычное дело. Всем женщинам в тюрьме поставили страшный диагноз, суд отказался освобождать их по состоянию здоровья. Они боролись за жизнь, за свободу, за право побыть со своими детьми. Три женщины умерли в течении двух месяцев от онкологии, сразу несколько трагедий, которым предшествовал отказ в суде от освобождения. Этот мультимедийный проект посвящен памяти жертв несправедливости и ответу на вопрос: почему это произошло?
В рамках этого расследования мы расскажем о четырех заключенных, обнаруживших у себя грозные признаки рака. Их истории легли в основу большого расследования, которое руководитель нашей группы, много лет входивший в Общественную наблюдательную комиссию, ведущий эксперт совместного проекта омбудсмена в РФ и Директората по защите прав человека Совета Европы ОНК «Новое поколение» Леонид Агафонов, готовит к печати. Онкологические заболевания, согласно статистике занимающие в России второе место в отрицательном «рейтинге» смертей, как правило, не оставляет заключенным шансов на жизнь. Арестованные и осужденные не могут бороться с недугом, так как лишены элементарного: своевременной диагностики, необходимых лекарств и грамотной медицинской помощи. Как и почему бесчеловечное отношение к тяжелобольным стало нормой в российский следственных изоляторах и колониях – попыталась разобраться команда проекта.
В 1999 году Конституционный суд Российской Федерации наложил мораторий на смертную казнь, а с 2009 года – запретил приговаривать подсудимых к высшей мере наказания. За преступления, в том числе тяжкие, в нашей гуманной стране дают тюремные сроки. В этом расследовании правозащитная группа «Женщина. Тюрьма. Общество» расскажет о людях, для которых заключение равносильно приведенному в исполнение смертному приговору. В 2016 году в тюремной больнице имени Гааза в Санкт-Петербурге скончались три женщины-онкобольные. Рядовые случаи для российской пенитенциарной системы, бесконечная боль и несбывшаяся надежда для заключенных и их родственников. Всем троим в тюрьме поставили страшный диагноз, но суд отказал в освобождении по состоянию здоровья. Они боролись за жизнь, за свободу, за право побыть со своими детьми. И проиграли. Смотрите. Читайте. Не проходите мимо.
История Маши и Оксаны
http://project238304.tilda.ws/page1562574.html
История Екатерины
http://project238304.tilda.ws/page1622062.html
История Надежды
http://project238304.tilda.ws/page1579918.html
Адвокаты, правозащитники, медицинские эксперты проанализировали эти три истории.
Все три скончавшиеся от рака женщины слишком поздно смогли попасть к врачу, долго ждали постановки диагноза и лечения. Опухолевый процесс между тем развивался, организм поражали метастазы – заметьте, везде фигурирует IV стадия. Ни наличие несовершеннолетних детей, ни страшный диагноз не смягчили судей, не пожелавших войти в положение тяжелобольных заключенных и предоставить им гарантированное законом право на получение квалифицированной медицинской помощи. В том числе и паллиативной. Страшный итог этого нежелания видеть в заключенных живых людей -смерти в тюремной больнице или спустя считанные недели после выхода на свободу.
На фото справа-Ксения Бархатова
