4 апреля на меня обрушился шквал звонков из российских регионов. Этот шквал был связан с итогами назначения Советом Общественной Палаты России членов ОНК в 12 регионах страны.
Напомню суть договоренностей между ОП РФ, Уполномоченным по правам человека и СПЧ: ОНК формируются в максимально возможном количестве, по возможности избирается 40 кандидатов, режим наибольшего благоприятствования получают те кандидаты, которые имеют опыт правозащитной деятельности, и в первую очередь положительный опыт общественного контроля.
В своих самых лучших традициях Совет Общественной Палаты РФ эти договоренности нарушил.
Возьмем Приморский край. Сложный и обширный регион с 28 колониями. Немалым количеством нарушений прав человека. Например, в СИЗО г. Владивостока, чтобы сломить волю арестованных, их помещают в спецблок, расположенный во влажных камерах в подвале. ОНК численностью 30 человек с трудом справлялись с выполнением возложенных на Комиссию задач. Из регионов, в которых происходило формирование ОНК, только в Приморском крае было выдвинуто более 40 кандидатов. Но вот тебе, бабушка, и Юрьев день: численный состав Комиссии снижен с 30 до 25 человек. Рекомендованные Советом правозащитники Артем Трембовлев, Любовь Терендина, Андрей Беловодский, в их число не попали. Почему? Ответ дает анализ состава вновь сформированной Комиссии: как и при формировании ОНК осенью 2016 года, если правозащитники в состав ОНК и попали, то только в том случае, если их правозащитный опыт был минимальным.
В опросном листе, направленном членам Совета Палаты, про кандидатов Беловодского и Зотова указано, что кандидаты не представили вписку из ЕГРЮЛ. Но, если это так, почему, интересно,аппарат ОП вновь не сказал об этом кандидатам при приеме документов?
В Ингушетии на 40 мест было выдвинуто 16 кандидатов в члены ОНК. Часть из них оказались недостойны высокого звания членов ОНК: например председатель Красного Креста Ингушетии и заместитель председателя Российского Красного Креста Муса Мальсагов, выдвинутый Красным Крестом Руслан Муцольгов, выдвинутый «Мемоориалом» Иса Гандаров. Не пришлись ко двору Багаудин Хадзиев, Исмаил Булгучев. Интересно, что и Гандарова, и Мальсагова рекомендовало чуть ли не половина рабочей группы.
В Псковской области на 40 мест претендовало всего лишь 6 человек. Но и здесь тоже не обошлось без зачистки: бдительный Совет Палаты не допустил в ОНК Андреям Иванова из «Мемориала». В опросном листе указано: отсутствует справка об отсутствии судимости.
В Волгоградской области Совета Палаты забраковал эколога Галину Болдыреву. А с ней, что не так? С ней все так. Множество рекомендаций, реальный опыт правозащитной деятельности. Может быть из-за того, что она из партии «Яблоко»?
В Кабардино-Балкарии в ОНК не попали Валерий Хатажуков, Макс Шахмузов, Муаед Безиров, Ольга Бегретова. Все четверо известны в правозащитной среде, имеют множество рекомендаций. Замечания по этим кандидатурам в подписном листе отсутствуют.
ОНК Сахалинской области после голосования Совета Палаты не досчитались Любови Тихомировой, и других, некоторым из которых говорят свое «спасибо» тысячи заключенных, арестантов и их родственников.
В Рязанской области в ОНК не попала София Иванова.
Всего в 13 субъектов РФ состоялось 215 выдвижений и в Общественную Палату России были направлены материалы на 209 кандидатур в члены ОНК (некоторые кандидаты выдвигались от 2 разных организаций).
136 из них или 65, 7 % получили мандаты ОНК, а 73 кандидатов или более трети в состав ОНК не попали.
151 кандидатура в состав ОНК была рекомендована правозащитным сообществом. Из них Советом Палаты было одобрено 100 кандидатур, что составляет 66, 22 % от числа рекомендованных правозащитниками. Из 36 включенных в состав ОНК кандидатур, в отношении которых рекомендации правозащитников отсутствовали, процент включения составил 64, 28%. Таким образом люди, известные правозащитному сообществу, не получили практически никаких преимуществ перед теми, кто известен правозащитникам не был.
39 кандидатов в члены ОНК были отклонены Палатой безмотивно, то есть в опросном листе отсутствовали формальные основания для отклонения кандидатов. Из них имели рекомендации правозащитников 30 человек. Таким образом, среди безмотивно отклоненных Советом Палаты удельный вес тех, кто имел рекомендации правозащитников составляет более 77 %, в то время, как среди тех, кто его не имел –только 23 %. Получается, что наличие рекомендаций со стороны правозащитников в глазах Совета Общественной Палаты существенно повышал неприемлемость кандидата.
В 9 случаях мотивом отклонения стало отсутствие справок о судимости, хотя наличие таких справок не предусмотрено Федеральным законом. Еще в 2 случаях назначению помешало наличие о кандидатов статуса депутата местного самоуправления, хотя юристы неоднократно разъясняли Общественной Палате о том, что депутаты местного самоуправления не являются должностными лицами, так как не располагают организационно-распорядительными функциями.
Игры, которые ведет совет Палаты или кто-то от его имени, показывает: Совет Общественной Палаты с бременем формирования ОНК в одиночку справиться не способен.
