21 ноября, после очередного длительного перерыва, продолжилось заседание Новоусманского суда Воронежской области по уголовному делу о вымогательстве активистов М.Безменского и И. Житенева, и как всегда, под председательством В. Серганова. Второй день оказался коротким, и суд был снова отложен… до 29 ноября. По всей видимости, для изучения материалов, которые не успела сторона защиты еще охватить своим взором. Судебная волокита продолжается.
На первом заседании адвокаты подсудимых С. Бутусов и В. Кузьмичев продолжили задавать вопросы представителю потерпевшей стороны – компании « УГМК – Холдинг», И. Якубовской.
Якубовская пыталась убедить суд в том, что Безменский и Житенев прямо или косвенно угрожали и вымогали у компании большие суммы денег; что Житенев, будучи приглашенным с атаманом В.Скабелиным в «Гостиную Маслова» в Москве, в своем разговоре пытался дискредитировать компанию УГМК; что Житенев участвовал в избиении геологов Копейкиных зимой 2013 года; что Житенев вместе с Безменским виновен в событиях 22 июня 2013 года. Также, Якубовская пыталась придать оттенок угроз и агрессивных намерений некоторым публичным высказываниям Житенева. Ее нисколько не смущало, по простоте ли душевной или по неведению (не прочла, не просмотрела внимательно материалы дела), что все эти обвинения в адрес Житенева совершенно безосновательны и нет никаких доказательств его агрессивного отношения к компании УГМК.
Наоборот, его вина заключалась в том, что он вместе с казаками умел просчитывать предпринимаемые шаги противника, и уводил своих людей от провокаций. Поэтому О.Мелюхов – один из руководителей компании, ответственный за реализацию проекта, говорил, что Житенев опасен тем, что «он там, внутри». Поэтому этот господин, обозначая три блока стратегических задач по подавлению протестного движения, в разговоре с тем же Безменским, был обеспокоен: «… но самая большая проблема, которая меня беспокоит, я ее вижу – это Житенев». (том 9, стр. 207 – 208. )Здесь Мелюхов надеялся, что решив вопрос с Житеневым, он решит проблему с урюпинскими казаками и их атаманом В. Скабелиным, который, как казалось ему, находился под влиянием Житенева.
Мелюхов, возможно проговорился, отдавая Безменскому особый список для его работы: «Я даю список, который положила мне аналитическая служба, людей, которые создают нам проблемы и так или иначе задействованы в этом процессе».
Интересен, в связи с этим, разговор еще одного топ – менеджера компании, господина П. Ямова по телефону ( том2 стр. 222) с активисткой «Стоп никеля» Г. Чибиряковой, где Ямов говорит: «Ради Бога пусть люди бастуют, как хотят … Миша с первых встреч постоянно подвирает нам. Он сидит и говорит : «Помните, там был сход 17 числа, казаков. Это мы сделали, что люди никуда не пошли». А мы-то точно знаем, почему люди никуда не пошли, у нас свои там были люди внутри, у меня полный отчет с этого схода есть. Там семьдесят ОМОНовцев их ждали, потому они и не пошли».
Казаки работали на опережение. Они с врождённым чувством самосохранения, понимали насколько сильно было давление со стороны компании, и что ее топ – менеджеры были способны на всё что угодно, готовы были перейти красную черту и начать избивать активистов мирного экологического лагеря, устраивать откровенные провокации. Житенев говорил: (том 2, стр. 116): «Они хотят стравить нас всех, чтобы бойня началась, они прямо жаждут этого, они хотят жестоко со всеми покончить, а тут нестыковки…».
9 сентября, на большом казачьем сходе, Житенев публично говорил: «У меня ощущение, что борьба идет не против никеля, а за власть. Появляются силы, разжигающие страсти, политические мародеры, которым выгодны столкновения. А люди уже устали от постоянного напряжения, от неопределенности. Зачем нужны провокации? Они ведь, реально могут привести к кровопролитию».
Любопытна еще одна запись (том 2, стр. 106). Безменский, в телефонном разговоре с Немчиновым, сообщает ему: «…что вчера звонил Поваляев Саша – Центр «Э», он сказал: «Мне передали бумажку, что мне с ней делать? » Я ему: «Саша, всеми правдами и неправдами, найди мне в группе что-нибудь экстремистское». На что Саша отвечает: «Я там ничего не увидел, не нашел». Тогда Немчинов советует Безменскому: «Давай, мы найдем что-то экстремистское, если ему надо… он намекнул, что ему денег надо, ты так и скажи…».
Житенев еще верил, что можно договориться: «… все решаемо, и нужно умерить страсти, сесть за стол переговоров, решения должны приниматься взвешенные». Говорил он ещё в сентябре 2012г (т 23 стр. 139-140)
Но оказывается, руководству компании это было не нужно. У них были свои отработанные методы борьбы с протестными явлениями. Им нужно было вывести мирный протест из правового поля, обвинить лидеров движений в экстремизме и посадить их за решетку в назидание всем остальным протестующим. Поэтому господин Мелюхов и говорил, что мол, достаточно посадить пятерых человек, и все будет окей.
У компании есть деньги, много денег, есть большие связи в Москве. Разве можно перед этим «танком» устоять простым бесребренникам?!?
В томе № 9 (стр.206) Мелюхов в беседе с Безменским говорит: «Миш, через две недели, я думаю, что после нашей встречи, я поеду к губернатору. Он меня уже зовет, ждет. Понятно, что впереди, там есть еще события, выборы… . Я с ним буду говорить о политике». А на странице 208 того же тома, в той же беседе с Безменским , Мелюхов говорит, озабоченный проблемой с урюпинскими казаками: «Блок третий – это Урюпинск, это Скабелин, Титов и вся эта шарашка. … Это Гарнаков, который там мэр. Надо решать вопрос с мэром… . …. Вот если он изложит, скажет, окей, чего он хочет – давайте урегулируем. Скажет: «Хочу, чтобы меня на выборах поддержали». Окей, поддержим! Пожалуйста, что – финансы? Давайте!..»
Исследуя эти записи, может Якубовская заявит о том, что эти два, выше указанных высоких чиновника, тоже вымогатели?
А пресс против казаков усиливался. Почему руководитель силового блока компании видел в хрупком, скромном и незаметном атамане Житеневе силу, способную противостоять и серьезно помешать осуществлению проекта? Аналитики хорошие психологи и, видно, что –то соображают в человеческих душах.
13 мая 2013 года Житенев был избит ЧОПовцами на Еланском месторождении. Он еле выжил, провалявшись в больницах Борисоглебска и Воронежа целый месяц. Врачи констатировали повреждение черепа, перебитая челюсть, выбитые зубы, поломанные ребра, гематомы.
22 июня Житенев физически не мог принять участие в погроме лагеря геологов. Якубовская, бвиняя его на суде в активном участии в этом событии, уже явно лжет. И как мантру твердит одно : «Я доверяю материалам предварительного следствия в полном объеме. Если там что-то не так, то вопросы к следователю Карпову».
Видеозапись разговора Немчинова с Житеневым от 21 ноября 2013 года – это просто «шедевр». Более двух часов Немчинов уговаривает казака взять деньги, типа того: ну возьми, пожалуйста, возьми; сколько ты хочешь: пять, семь миллионов, могу и больше ты только скажи, раздай ребятам, сделайте себе бизнес. А Житенев недоумевает, ведь им уже было сказано не один раз, что деньги его не интересуют, как и других участников экологического протеста. И казаков автономии не интересуют у деньги, у них совершенно другие цели и задачи. Житенев просит остановить провокации на Сорокинском поле, убрать провокаторов УГМК , не трогать его семью, да и самого его не трогать, не трогать людей, искренне борющихся за свои законные права: жить на своей земле, работать, приносить пользу своему краю.
Куда не ткнешь, на любой странице этого уголовного дела, читается только один мотив: купить деньгами всех и вся, а тех, кто мешает, упирается, кто говорит о любви к Родине, о своем хлебе насущном, кто восстает против преступного проекта и идет до конца, с теми особый разговор.
Срывался план проведения геологоразведочных работ, а это грозило компании отзывом лицензии, и поэтому необходимо было ускорить процесс выдавливания активистов с поля.
18 октября сорвалась очередная попытка затянуть всех активистов на Сорокинское поле, и спровоцировав беспорядки, повязать всех разом, а там, в СИЗО пусть с ними разбираются.
Хитрое казачье и тут сработало на опережение. Это взбесило ГУЭБПовцев, и они пошли ва-банк.
В протестном движении уже шел серьезный раздрай. Сплетни, пущенные Безменским и провокаторами компании в адрес активистов, делали свое гнусное дело. Житенев, еще не оправившись от побоев, уже был предан анафеме. Много ли нужно бабьему уху, чтобы завизжать на всю округу и, не разобравшись, клеймить вчерашних соратников. Слухи о взятках ползли, как змеи и влезали в каждый дом. Афромеев за 100 миллионов рублей поднял свой флаг над лагерем геологов и присягнул на верность УГМК. Чередняков со своими ряжеными казаками, как их называет местное население, тоже пошел в услужение к УГМК. Безменский чернил К.Рубахина – координатора движения «В защиту Хопра». Чибирякова уже уговаривала Житенева взять, предлагаемые УГМК деньги и сойти с дистанции.
Житенев не знал, кому доверять, в воздухе витал дух разложения и предательства. Шли угрозы его семье, к нему приезжали посланцы компании и давали понять, что в другой раз он не выживет, говорили недвусмысленно: « Ты не боишься, что дочка одна ходит в школу, сможешь себе простить, если с ней что-то случиться? Никто тебе не поможет, твои же бывшие соратники тебя уже с упоением втаптывают в грязь, марают твоё имя…» .
Накануне 26 ноября, накануне той роковой встречи в Бобяково, Житенев отправил, подальше к родственникам, семилетнюю дочь, жене приказал никому не открывать дверь и ничего ни от кого не брать. Сам же молился у иконы целую ночь. И пошел… . Его предупреждали, посвященные люди о провокации, но он пошел, мало надеясь, что останется жив.
«Доброжелатели» его уверены, что он шел за деньгами. Но он эти деньги мог получить раньше Афромеева. Что для него были эти 5 – 7 миллионов, когда в советские времена он имел на порядок больше. Не в деньгах дело было, а в желании закончить этот спектакль с воротилами УГМК .
Житенев стоял в окружении вооруженных до зубов ОМОНОвцев. Оперативник ГУЭП держал в руках сумку с пятнадцатью миллионами, вытащенную из багажника машины Житенева, куда ее засунул усердный Безменский.
- Кому везти? Кто возьмет? – спрашивал оперативник Житенева.
- Главе вези. Он возьмет, все возьмет! – иронизировал тот.
Но оперы повезли эти деньги к его жене, пообещав Житеневу привезти ему сюрприз. Но сюрприз не получился. Не взяла жена деньги, которые ей пытались впихнуть в форточку.
Крик: «Мама!» оказался спасением.
А спасением от смерти для Житинева, после долгих мучений, угроз, избиений, требований донести на своих товарищей, оказался арест самих руководителей ГУЭП и ПК Сугробова и Колесникова. Последний плохо кончил, выбросившись из окна.
Вместе с арестом этих высоких начальников, сорвался и план топ – менеджеров УГМК быстро и тихо разделаться с неугодными, и при этом, в назидание всем активистам и противникам добычи никеля показать, чем будет чревато для них выступление против олигархического капитала.
Материалы этого дела о вымогательстве были рассекречены и стали доступны общественности. Они стали настоящим памфлетом на компанию УГМК, собственным памфлетом на самих себя.
Но не будем забывать, что у компании есть деньги, много денег! За ее деньги адвокат Якубовская, то краснеет, то бледнеет, но крутится, как змея, из кожи вон вылезает, выполняя дорогой заказ.
То же, похоже, делает и областная прокуратура. Честь, видимо, у нее не в моде. То ли дело деньги! Они в моде всегда для всех безнравственных и аморальных личностей.
И Его Честь, судья Серганов не предсказуем в своей справедливости.
