«Братья Карамазовы» Достоевского

Дочитал, наконец, впервые "Братьев Карамазовых" (такой вот я филолог с красным дипломом - к образованным-то людям я себя давно не отношу). 

Начну с глупостей. Роман (именно как роман, произведение pulp fiction) захватывающий, как Агата Кристи. Теперь я понимаю, откуда у неё этот метод: планомерно набросить тень подозрения на каждого, привести "неопровержимые" улики и несомненные мотивы, обвиноватить всех (у Достоевского - кроме, разве что, Алёши). Но, если у Агаты в этой детективной интриге вся суть и состоит, то для Достоевского - это лишь удобный костяк, "модный" для того времени уголовно-судебный антураж. (Кстати, это, помимо всего прочего, и отличный образчик юридического триллера!)

Но всё это шелуха, разумеется. Роман переворачивает просто. Несколько раз было ощущение, что попал в зону турбулентности. Кишки (душевные) переворачивались. Понятно, почему многие Достоевского не выдерживают.

Пересказывать все вызванные романом мысли и чувства - даже и пытаться не буду. Но вот эта мысль как выражена! Что все виноваты за всех. (Не в той идиотской форме, в какой Ахеджакова винилась за сбитый самолёт.) А - ВСЕ ВИНОВАТЫ ЗА ВСЕХ! 

Когда впервые это идею высказал старец Зосима, я воспринял её как мистическую. Ну, вот как искупление первородного греха Иисусом - умом это не постичь, тут чистая мистика. 

А потом, осмысливая поступки героев романа, я вдруг озарился: так вот же: ВСЕ ЗА ВСЕХ ВИНОВАТЫ. Там сплёлся такой плотный клубок взаимной ненависти, недоверия, подозрений, обвинений, угроз, недоразумений, совпадений, заблуждений и судебных ошибок, что, действительно, в произошедшей трагедии оказались виноваты ВСЕ. 

Пусть убил Смердяков, но теоретически оправдал его ("Бога нет") и отъездом своим в Мокрое "благословил" на убийство - Иван, ненавидел, грозил убить и планировал убить - Дмитрий, предала и утопила Дмитрия на суде (от ревности и ненависти к Грушеньке) - Катенька, обрёк невиновного на двадцать лет "рудничков" из благих побуждений - прокурор, неловко подтолкнул к гибели (допустив, что убил Дмитрий, но - "имел право!") московский адвокат, и т. д., и т. п. Все, все участвовали!

Вот почему и МЫ виноваты в первородном грехе, который совершили не мы. Совершили не мы, а реплицируем мы - повязывая им друг друга.

...А вот эпилог меня разочаровал. Достоевский впал в крайнюю сентиментальность, начал выдавливать из меня слезу сценой похорон Ильюшечки. А что там было выдавливать? К концу романа я и так был выжат как лимон: вся влага вышла из организма слезами и потом. А насухую плакать - глаза болят. И всё зачем? Чтобы подвести к нагорной проповеди Алёши: давайте всегда помнить Ильюшечку, друг друга, и это убережёт нас от зла. Ой ли?

И ещё я не совсем понял заваруху с побегом Митеньки. Что это? Если каторга - способ невинно пострадать за всех, способ очиститься, то побег (да ещё с "этой тварью" "христианской душой" Грушенькой) становится двусмысленным. Иисус от креста не бегал (хотя тоже плакал кровью, просил, чтобы чаша миновала). Но - не бегал. И уж Алёша, тоже участвовавший в подготовке побега, должен был понимать это как никто другой! 

Оригинал