Зависание

Все время прошу всех тех, с кем коммуницирую оглядываться на Венесуэлу. Мы идем в этом же направлении и теми же формами. Как-то один из моих университетских преподавателей сказал, в середине 90-х, что путь России – это Латинская Америка, с ее военными переворотами, с ее отрядами смерти, с ее сменами диктаторов. Мне думается, что надежда некоторых групп населения России, что власть должна была себя вести по-другому, более либерально, на самом деле привело бы к тому, что в среде военных и в среде силовых структур зародило бы быстро жестокую оппозицию, по типу Квачкова, которая бы быстро набрала публичную популярность и смяла бы любящую свободу власть, оглядывающуюся на экономически развитые стран и мы бы имели бы чисто латиноамериканский вариант или ближневосточный вариант северо-африканских стран 60-х годов. Они бы схватили власть и по схему 60-70-х годов сгорели бы со всей своей быстротой, оставив длинный хвост переворотов и диктатур, лишений и несправедливости.

Сегодня наш вариант правда тоже ни на много отличается от Латинской Америки 70-х годов. Мы как будто подвисли в некотором состоянии, из которого быстро вырваться не удастся.

Разглядывая историю, я все более и более понимаю, что политико-культурное развитие выглядит не линейно, а скорее похоже на некоторые рывки в промежутках, между которыми люди и страны, как бы проживают друг друга. Ну вот нет возможности вырваться из области определенных решений. Проблемы возникают, а мы продолжаем их решать, хоть тресни, только определенным образом. По-другому мы их решать не можем и не хотим. Более важное – «не хотим». Нам надо это «не хотим» как бы прожить, пожить в нем. Пожить в области наших страхов, в области наши привычек, наших сказок, наших иллюзий. Пожить и как бы пережить их, что бы они нам показались не столь плотными, чтобы они как-то истоньшились. Что бы мы научились их проходить как-то легче, с меньшим торможением, с меньшими затратами наших духовных и физических сил. Но для этого надо постоять. Встать и постоять, пожить в области наших сегодняшних простых реакций на наши иллюзии. Дело в том, что иллюзии охватывают не только ту часть общества, которую считают тупой и не готовой. Иллюзии охватывают и тех, кто требует немедленных перемен, тех, кто орет: «Как вы не понимаете!» и может быть тех, кто орет о немедленности перемен охватывают еще более опасные иллюзии. Нам надо постоять, пожить, побыть в сегодняшнем идиотизме, в сегодняшних вызовах. Одним для того, чтобы разочароваться, а другим чтобы обрести внутреннюю уверенность, третьим, чтобы наоборот, для того, чтобы их охватила наконец неуверенность в возможности реализации их уверенном завтра.

Нам надо постоять в таком сложном состоянии, чтобы иллюзии истоньшились, а человеческие связи стали гуще, что бы все как-то поменялось на более близкое понимание и тех, кого мы никак не можем принять. Что бы мы смогли разглядеть в друг друге нечто большее чем фигуры в какой-то игре. Что бы мы поняли, что даже без этого безумца, без этого довольно идиотического безумца мир станет намного беднее.

Может быть нужно, что бы наше стояние как-то нагрело саму атмосферу жизни в России, просто от того, что мы стоим дышим и разглядываем тех, кто рядом. Они нам не приятны, но мы их разглядываем и все равно взаимосогреваем своим дыханием.
Да, может быть даже дело не в том, чтобы мы остановились. Видимо само время требует этой остановки и без нее ничто в России не хочет идти дальше. Это даже не наше желание – это повеление, это требование времени. Хотим мы этого или не хотим. Остановка – это спасение. Как в дальней поездке, не остановился, не поспал хоть 15 минут – не доехал.

Нам надо набрать какую-то критическую массу тепла и знаний. Мы ведь многое потеряли, а сейчас как раз время для остановки. У нас ведь нет ничего в области социальных наук, мы потеряли научные экономические традиции, мы потеряли школу правовую, ее тоже надо копить, что бы она куда-то сдвинулась в область реальной юриспруденции. Нам надо набрать школу реальной бюрократии, рабочей, качественной, школу политического соперничества, школу государственного менеджера. Ведь мы же даже не читаем то, что нам оставили русские мыслители 18-19 века во всех этих областях, у нас это просто, в своей полноте даже не издается, а если издается, то не читается. Преподаватели в вузах, преподаватели в школах не пропитались этим, чтобы согреть этим других.

Школа просто продолжает дышать тем, что было идеологически сконцентрировано в советской школе. Вы не поверите – дети до сих пор читают Герцена, Белинского и Чернышевского, но не читают Самарина и Хомякова. Я уже не говорю о вузах, где уровень настолько низкий, что российские правовые школы конца 19 века преподаются в одном или двух вузах на всю страну и то, в очень обрезанном виде. И так во всем. А еще сейчас сюда добавился отказ от зарубежной правовой школы 20 века, которую и так почти не преподавали, а своей современной правой школы у нас как не было, так и нет. И так, повторюсь, во всем. В экономике, в менеджменте. Пустота тут же заполняется какой-то жуткой полумистической глупостью, какими-то конспирологическими эрзац-конструкциями, которые насквозь гнилые и любое строительство из них чревато обвалом. Проще говорят, пустота заполняется пустотой, завешивается плакатами и маскировками. 

Я понимаю, что времени для остановки и для осмысления нет, но пока мы не сделаем эту остановку, пока не сможем заполнить ту пустоту, которая образовалась между нами сегодняшними и нами вчерашними, все мы до единого и те, кто стоит у власти и у ресурсов, и те, кто пытается заставить их оглянуться, и те, кто пытается предложить другое видение будущего, все мы будем проваливаться в довольно пустой сегодняшний день, в сегодняшний день наполненный криками, тезисами, лозунгами, истериками, быстрыми реакциями, оправданиями. И все время будем искать опору, нащупывать ее, то хватаясь за чужую культуру, то хватаясь за деньги, то хватаясь за близкое, слабо осмысленное прошлое, то хватаясь за иллюзии из нашего детства.

И дело не в том, что нам надо остановиться – эта остановка и есть сегодняшний вызов, но самое главное, что эта остановка будет для России очень долгой. И самое главное, нам всем надо к этому привыкнуть. 

Оригинал