Раздел VII –
Бывший член РО ОПСВ РМЭ Козлов С.А., как яркий образчик предательства общих интересов (синдром 30-ти сребреников). Стр. 44-46.
В предыдущем разделе № VI «Внутренние противоречия и дополнительные (внутренние) причины, грозящие ликвидацией РО ОПСВ РМЭ» я уже описывал, как Козлов С.А. на пару с Мироновым А.Н. вели себя в октябре-ноябре, задавшись целью любыми способами и средствами в угоду командованию исключить активизацию нашей профсоюзной деятельности. После того, как мне пришлось воспользоваться таким достаточно неординарным методом, как заявление о розыске, Козлов С.А. решил, что ему пора обидеться.
Повторю – «воскреснув» 3.12.10 г. после месячного подпольного существования, в 16 часов 4.12.10 г. Козлов С.А. уже открыто сказал мне о своём намерении выйти из ОПСВ. При этом он не скрывал своего намерения получить у меня 350 руб., сдававшиеся всеми (за исключением Харетдинова Р.М.) летом на нашу юридическую регистрацию, но почему-то под предлогом того, что у него нет денег на фотографию. При этом ему прекрасно было известно, что я, как и обещал с самого начала, всем выдавал эти деньги безоговорочно (кому не лень за ними придти), но все, получив их под роспись, также под роспись сразу же сдавали их мне обратно в качестве членских взносов – всем было прекрасно известно, что, как правило, наши текущие профсоюзные расходы (на почтовые отправления, ксерокопирование, бумагу для принтера и т.д.) я делал за счёт своих личных средств, и эти мои расходы только частично погашались позже. Например, когда мы собирали по 50 руб. на первоочередные нужды в конце апреля-мае (первыми сдали 8 человек 18.04.10 г., последним – 29 мая 2010 г. Светлов С.В.). Козлову С.А., как и всем остальным, также прекрасно было известно, что моя семья многие годы существует на нищенском уровне «благодаря» сосватанному мне преступным командованием сфальсифицированному психдиагнозу и поэтому, беря необходимые для Профсоюзной деятельности средства из семейного бюджета, я фактически ещё более усугублял материальное положение своей семьи. Однако всё это не остановило Козлова С.А. от того, чтобы забрать эти свои 350 руб. яко бы для того, чтобы сделать фотографии для профсоюзного билета. То есть, неприкрытое враньё, глядя в глаза, оказались характерными чертами для Козлова С.А. и Миронова А.Н.
В 920 5.12.10 г. я позвонил Козлову С.А., чтобы сказать, что мне нужно отлучиться по важному делу и поэтому он может приехать ко мне за деньгами примерно после 16 часов. Мне ответила его жена Лидия Георгиевна, сказав, что Козлов С.А. ещё спит. Я попросил её передать ему эту информацию.
Второй раз 5.12.10 г. я позвонил Козлову С.А. в 1729, чтобы сказать, что я дома и он может подъехать. Трубку сняла снова его жена, сказав, что Козлов С.А. только что вышел.
В следующий раз Козлов С.А. позвонил мне сам 6.12.10 г. в 1747, рассказал мне о том, что ездил в полк и решал вопрос по проездным с командиром части и Солодянкиным, а также о том, что его кто-то «сдал» прокурору, в очередной раз «включив дурака» типа того, что не знает о моём заявлении. Хотя вскоре тут же пересказал мне смысл своего диалога с Солодянкиным, который задал ему вопрос: «Ты знаешь такого Александра Михайловича?» и т.д. В итоге Козлов С.А. сообщил мне, что будет агитировать остальных за выход из Профсоюза. Козлову С.А. сильно не понравилась правда о том, что по согласованию и с одобрения командования он совершенно свободно и без каких-либо последствий исчезает из поля зрения кого бы то ни было на неограниченное время. И не просто сидит где-то дома или ездит на неофициальную работу, но и около трёх недель, с его же слов, находится за пределами гарнизона – у родителей в Вологде. Это была ещё одна немалая уступка командования Козлову С.А. за его усилия, направленные против Профсоюза. Как-то раз, кажется, в начале осени Козлов С.А. сам признался мне, что, в отличие от других «запредельников», изредка, но всё же посещающих полк для галочки, ему командир установил особый режим – он мог вообще не появляться в части, если сам не видел в этом личного интереса. Такой привилегией, с его слов, кроме него мог пользоваться ещё только один - подполковник Шестаков С.Г., которого со слов Козлова С.А. условно называли командиром отдельного дивизиона «запредельников». Поскольку же мне пришлось поднять этот вопрос в своём заявлении о розыске, то эта вольность Козлова С.А. как бы оказалась под угрозой и он решил сделать вид, что это его очень сильно волнует. Хотя абсолютно понятно, что при той степени солидарности, которая в тот момент уже установилась между Козловым С.А. и командованием, ни о каких штрафных санкциях со стороны командования в отношение него не могло быть и речи. Поэтому Козлов С.А. откровенно блефовал, пытаясь убедить мне в том, что теперь он яко бы будет ежедневно ездить в полк и даже ходить в наряды. И поэтому он обвинил меня в том, что я «сдаю своих людей» и что за ним выйдут из ОПСВ Викторов А.С., Харетдинов Р.М. и т.д. Разумеется, я изложил Козлову С.А. свою позицию, сообщив, что лично мне давно понятна его штрейкбрехерская сущность, направленная на развал Профсоюза изнутри в угоду командованию, чтобы таким образом удовлетворить сугубо свои шкурные интересы. В первую очередь – в ближайшее время и по возможности с минимальными потерями (с использованием проездных по семейным обстоятельствам и проч.) решить жилищный вопрос. А на наш Профсоюз ему давно «наплевать». Иначе бы он не прятался от меня больше месяца в самый напряжённый момент, когда остро встала необходимость в проведении Общих собраний в первичках согласно требованию Устава и когда было необходимо форсировать вопрос со сдачей фотографий для профсоюзных билетов. При этом ещё 6.12.10 г. он был абсолютно уверен, что Председателем ППСО в/ч 69795 был именно он, а не Миронов А.Н., в связи с чем мне в очередной раз пришлось разубеждать его в этом. Не случайно в ходе наших ещё более ранних разговоров он периодически наводил меня на мысль о том, что даже зарегистрировавшись в минюсте, мы всё равно ничего существенного сделать не сможем. То есть, он был уверен в бесполезности всей нашей затеи сам (поскольку давно имел противоположные цели) и настойчиво, если не навязчиво, пытался убедить в этом меня. Будучи уверенным, что без него, как Председателя ППСО в/ч 69795 (каковым он ошибочно себя считал), никакое Общее собрание не состоится, он и прятался от меня весь ноябрь на радость командованию, которое ради этого готово было негласно отпустить его не только в Вологду, но и хоть к чёрту на кулички. Иначе (если бы эта его трёхнедельная поездка в Вологду не была санкционирована командованием), Козлов С.А. после моего вынужденного заявления не отделался бы лёгким испугом. В результате же всё осталось «шито-крыто». На мой вопрос 6.12.10 г., готово ли у него заявление о выходе из ОПСВ, Козлов С.А. ответил однозначно утвердительно. Разговор закончился тем, что я сказал ему, что жду его в любое удобное для него время с его заявлением и готов выдать ему его деньги. Ещё раз подчеркну, что по факту Козлов С.А. принёс своё заявление о выходе из ОПСВ только больше чем через месяц, 16.01.11 г. вместе с Мироновым А.Н. и Викторовым А.С.
