СТРАНИЦА № 25 и далее:
Часть XVI.
Тем, что авторы заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов от 20.06.13 г. № 540 исходили из заведомо недостоверной информации о том, что я «С места жительства характеризуюсь посредственно». Безапелляционным опровержением данного вывода является моя подписанная 22-27.08.13 г. проживающими в одном со мной доме № 64 А по ул. Димитрова жильцами в количестве 14 человек характеристика по месту жительства.
Часть XVII.
Тем, что даже при составлении текста заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов от 20.06.13 г. № 540 были допущены настолько грубые ошибки, что они уже сами по себе вполне могут быть самостоятельным основанием считать частично обжалуемое мной заключение от 20.06.13 г. № 540 необоснованным и незаконным.
Эти ошибки следующие.
1. В заключении от 20.06.13 г. № 540 указано, что я «После увольнения работал инженером в Общественном политическом Центре… Был уволен, затем восстановлен на работу через суд».
Данное утверждение не соответствует действительности, так как в ГУ РМЭ «ОПЦ РМЭ» я был восстановлен в должности главного механика в соответствии с предписанием № 2353 от 23.10.03 г. Государственной инспекции труда в РМЭ (увольнение 1.10.03 г. было признано незаконным). А 1.10.03 г. меня незаконно уволили из ГУ РМЭ «ОПЦ РМЭ» в связи с моим отказом принимать более высокую должность замдиректора по АХЧ по причине отсутствия у меня достаточного опыта работы с материальными ценностями и небеспочвенным опасением, что на этой должности при неснятом психдиагнозе при желании меня будет проще всего «подставить».
Однако Гострудинспекция РМЭ своим предписанием № 2353 от 23.10.03 г. разрешила далеко не все вопросы, поэтому я был вынужден 7.10.03 г. и 18.12.03 г. обратиться в суд. И уже в связи с этим 22.01.04 г. за 5 мин. до начала судебного заседания в судебном участке № 1 в результате заведомо ложного вызова скорой психиатрической помощи я был принудительно доставлен в ГУ РМЭ «Республиканская психоневрологическая больница № 1». Меня элементарно забрали 22.01.04 г. из судебного коридора, когда я просто ждал начала судебного заседания. Просто сидел и даже ни с кем не разговаривал. Подошли 2 дюжих хлопца в характерных спецовках, спросили фамилию и предложили пройти с ними. Эта акция устрашения была осуществлена организованной преступной группировкой в составе директора ГУ РМЭ «ОПЦ РМЭ» Баширова Л.Ш., главврача ГУЗ РПНД Фадеева П.Н., специалистов ГУЗ РПНД Колзиной Т.А. и Соколова В.М., а также заместителя ГУ РМЭ «Республиканская психоневрологическая больница № 1» Соколовой А.М. В данный момент из перечисленных соучастников названной крайне противозаконной акции я исключил одного из тех, кто присутствует в данном судебном заседании, поскольку в таких случаях о присутствующих говорить не принято. А на следующий день, 23.01.04 г., я был выпущен из ГУ РМЭ «РПБ № 1» за отсутствием оснований для недобровольной госпитализации. То есть, «за здорово живёшь» я провёл тогда в дурдоме полные сутки. В результате этой антиконституционной вакханалии названных высокопоставленных должностных лиц 29.02.04 г. я был вынужден более чем на 2 года покинуть место постоянного жительства, бросив семью, в связи с реальной угрозой незаконного повторного принудительного помещения в психстационар уже с последующим необоснованным принудительным лечением, о чём недвусмысленно заявил мне директор ГУ РМЭ «ОПЦ РМЭ» Баширов Л.Ш. Эта его угроза была весомо подкреплена объяснениями Колзиной Т.А. от 13.(16.)02.04 г. на листе № 12 прокурорской проверки № 213 г. Йошкар-Олы, где она указала, что «Я считаю, что Лебедев А.М. нуждается в экстренном лечении в стационаре для коррекции поведения».
Поэтому я был вынужден почти бомжевать в г. Москве в отрыве от семьи с 1.03.2004 г. по 6.04.2006 г. и смог вернуться в г. Йошкар-Олу только 7.04.2006 г., имея на руках Акт № 8 от 27.10.04 г. комиссии МНИИП о том, что я психически здоров и нуждаюсь в социальной и профессиональной реабилитации, а также что не представляю никакой угрозы для окружающих.
Таковы средневековые методы воздействия на неугодных и способы их устрашения со стороны ближайшего окружения первого должностного лица РМЭ. Причём, как сказал мне однажды, - примерно в 12 часов 13.07.11 г., - заведующий отделением стационарной судебно-психиатрической экспертизы (ОССПЭ) Ожиганов Дмитрий Леонидович, на его памяти в ГУ РМЭ «РПНБ № 1» в аналогичной моей ситуации оказывались «человек сто». В ходе последующего общения с Ожигановым Д.Л. примерно в 8 часов 30 минут 20.07.11 г. мне от него стало известно, что он работает в ГУ РМЭ «РПНБ № 1» 4 года. Следовательно, со слов Ожиганова Д.Л., подобные случаи имели место в среднем по 25 в год. Для тех, кто сомневается в достоверности данной информации, я также могу предоставить аудиозаписи этих весьма неосторожных откровений Ожиганова Д.Л. от июля 2011 г., которые, наряду с указанными выше в части № VIII ещё более неосмотрительными откровениями того же периода главного врача ГУ РМЭ «РПНБ № 1» Бедертдинова Тагира Нуртдиновича, дают максимально полную картину всеобъемлющего беззакония, густо замешанного на карательной психиатрии. Фактически слова Бедертдинова Т.Н. и Ожиганова Д.Л. – это признание их соучастия в преступных деяниях, которым никто не может или не хочет дать надлежащую правовую оценку. Эта картина настолько чудовищна, что в нашей РМЭ впору организовывать какую-нибудь общественную организацию по защите жертв карательной психиатрии, как бы дико, а для кого-то, возможно и по-идиотски или даже смешно это не выглядело. Но только – не для самих жертв. Возможно, самое печальное то, что те, кто, как я, попали под этот психиатрический каток, автоматически и, как правило, пожизненно становятся самыми бесправными и обездоленными людьми, которых зачастую и за людей-то многие уже не считают. И в таком жутком состоянии они обречены чаще всего в одиночку как-то пытаться выбраться из этой гиблой трясины. И далеко не всем удаётся добиться хотя бы того, что в этом плане смог сделать я, потратив при этом не то что многие годы, а уже более десятилетия. У меня нет ни малейших сомнений, что мой случай настолько уникален, что рано или поздно может занять достойное место в каком-нибудь фундаментальном научно-исследовательском трактате. Но не в медицинском, а в социально-политическом, раскрывающем и обличающем всю преступную подноготную действующего режима, который известный телеведущий и общественный деятель В. Соловьёв однажды определил, как «феодально-чиновничье государство».
Таким образом, есть достаточные основания полагать, что в Республике Марий Эл систематически и достаточно массово практикуются вопиющие нарушения конституционных прав граждан, допускающиеся при обстоятельствах, аналогичных тем, которые, в частности, имели место в отношении меня 22.01.04 г., а именно – массовое применение средств и методов карательной психиатрии в интересах власть предержащих типа таких работодателей, как директор ГУ РМЭ «ОПЦ РМЭ» Баширов Л.Ш., одновременно являвшийся в то время членом ЦИК РМЭ.
И то, что моё заявление от 17.08.11 г. к прокурору г. Йошкар-Олы Скворцову Сергею Борисовичу с дополнением к нему от 22.08.11 г. по данному и по иным фактам вопиющих нарушений прав граждан в застенках ГУ РМЭ «РПНБ № 1» было фактически традиционно проигнорировано, также красноречиво свидетельствует о фактическом диктате и повальном контроле за всеми и вся со стороны Главы РМЭ Маркелова Л.И. Поэтому меня до сих пор, как и всенародно известного Ивана Васильевича Буншу, «терзают смутные сомнения», а не согласовывал ли тогда Баширов Л.Ш. этот вопиющий беспредел со своим фактическим непосредственным начальником - Главой РМЭ Маркеловым Л.И.? Но пока это всё ещё, как говорится, вопрос исследовательский. Сам же по себе факт остаётся фактом.
2.
/ДО ЗАВТРА/.
Автор статьи давайте вместе решим эту проблему. Я тоже попал под этот психиатрический каток в отделение стационарной судебно-психиатрической экспертизы (ОССПЭ).