Какой учитель хороший? Почему система аттестации не отвечает на этот вопрос

При соприкосновении с представителями любой профессии, в первую очередь, нас интересует квалификация специалиста. Звучит вопрос: «Какой учитель хороший?». И вроде бы существует процедура аттестации, которая определяет профессионализм педагога: тот с первой категорией, другой – с высшей, а третий просто прошёл экзамен на соответствие должности, но на практике устная молва учащихся и их родителей даёт учителю нередко гораздо более точную характеристику, чем заключение экспертов в аттестационном листе.

Почему так происходит? Главная причина видится в том, что существующая сейчас система аттестации педагогических работников формализована до предела. Решение выносится комиссией, которая человека в глаза не видала, а оценивает исключительно предоставленные им документы. 

В былые времена аттестующийся учитель выступал с обобщением опыта, проводил открытые уроки, приглашал на открытые мероприятия, отвечал на вопросы, аргументировал свою точку зрения в живом общении с коллегами. Он был виден как на ладони: насколько владеет детской аудиторией, теми или иными приёмами, методами, технологиями, насколько эрудирован и компетентен в преподаваемом предмете. А далее работал простой принцип: заработал уважение школьного коллектива – вторая категория, появился авторитет среди коллег города (района) – первая, достойно вышел на уровень региона – высшая. Субъективизм оценки нивелировался широким участием в ней педагогического сообщества. 

Ныне же учитель готовит портфолио – пухлый бумажный отчёт о неких профессиональных достижениях, оцениваемых в баллах. Установлены соответствующие пороги, количественными показателями определяющие степень квалификации учителя. Якобы удалось найти объективные измерители, позволяющие это сделать. Но на самом деле они не выдерживают никакой критики. Остановлюсь на некоторых примерах. 

Большое количество баллов аттестующимся даёт результативное участие в различных конкурсах как личное, так и учащихся, публикации в сборниках конференций и форумов. Вроде логично, что всероссийский уровень даёт баллов в 4 раза больше, чем школьный. Но дело в том, что в стране появилось бессчётное множество конкурсов, фестивалей и конференций, объявляющих себя всероссийскими и даже международными, где единственным условием для получения сертификата победителя или автора является организационный взнос. Заплатил 200 рублей, направил худо-бедно составленную методическую разработку или рисунки (сочинения) воспитанников и, глядишь, стал призёром какого-нибудь всероссийского конкурса, у истоков которого в реальности стоит некий предприимчивый делец из Васюков, успешно торгующий грамотами и дипломами. 

Рыночный подход в вопросах аттестации докатился и до курсов повышения квалификации, прохождение которых теперь обязательно каждые три года. Удостоверение об их успешном окончании можно получить, не выходя из дома. За энную сумму ушлые администраторы высылают сборник с лекциями и документ с печатью. Впрочем, многие наши педагоги не любят ездить на курсы не потому, что не хотят совершенствоваться, а потому что качество их зачастую очень низкое, и они оставляют исключительно впечатление напрасно потраченного времени. 

Наибольшее количество баллов приносят успеваемость и средняя отметка по предмету, которые соотносятся со среднеобластными показателями, а также доля обучающихся на «4» и «5». Если показатели педагога ниже, чем в среднем по области, то аттестации ему не видать. Сравнение со средней температурой по больнице набило оскомину, но здесь оно кстати. Ведь у нас традиционно есть школы и классы, работающие в основном с детьми с высокой познавательной мотивацией, со способными учениками. Например, само собой отбор происходит при формировании классов с углубленным изучением. И есть классы, где наличествуют дети с задержкой психического развития и умственной отсталостью (благо новый закон об образовании позволяет родителям направить таких чад в общеобразовательные школы). Результаты диагностики, которая бы замеряла уровень обучаемости, начальный и последующий уровни обученности учащихся, не запрашиваются, так как они превратили бы объём материала для комиссий в неподъёмный, и «оцифровать» их крайне сложно.

Пагубные последствия данного подхода не заставили себя ждать. Во-первых, учителя крайне неохотно идут работать в «слабые» классы. Ставят туда обычно новичков и пенсионеров. Нет отдачи в моральном плане, теряется перспектива получения категории, а, значит, будет меньше зарплата. Ни разу ни на одних курсах не приходилось мне видеть демонстрацию педагогического мастерства в подобных классах, мастера давно предпочитают талантливых и одарённых. Во-вторых, всегда присутствует соблазн поставить отметки повыше - проблем меньше будет. Средний показатель успеваемости по области, как правило, 99,5%, по ряду предметов – 100%. Единственной двойкой учитель может перечеркнуть мечту о категории, а потому из класса в класс, не мытьём, так катаньем, переходят даже умственно отсталые дети и те, кто на занятиях практически не появлялся. 

Дополнительные баллы можно получить, например, за наличие профессионального блога или сайта, участие в работе жюри, ведение электронного журнала, за поощрения по профсоюзной линии и т.п. Наверное, всё это важно, но разве по таким критериям наша взрослая память оставила образы лучших учителей? Мы помним наставников, с кем могли поговорить по душам, кто понял, поддержал, выручил в трудный момент, кто помог наставить на путь истины, пробуждал в нас мысль, искорки творчества, благородные порывы. Помним турпоходы, экскурсионные поездки, проникновенные беседы, тепло отношений, добрый юмор… Но всё богатство школьных взаимоотношений сведено современной системой аттестации к вороху бумажек и математическим подсчётам. Чиновникам от образования она удобна, так как позволяет оперировать цифрами, процентами, рейтингами. Но живого человека, учитель он или ученик, в ней нет. Нет там человека с его душевными переживаниями, внутренним миром, личностным развитием. Потому ответа на вопрос «Какой учитель хороший?» дать она никогда не сможет.

Оригинал