Питер Брейгель Младший. Семь актов милосердия– 1 –
12 лет назад это была новаторская идея — молодой и малоизвестный президент общается с населением напрямую. Свежо. Антибюрократично. И помогало как-то отстроить образ Путина от ельцинской стилистики. В те годы Путин был ведь «человеком семьи». Ельцин был еще жив. Всем заправлял Волошин. Путин — чтобы было понятно молодому поколению — в те годы был чем-то вроде «Медведева в тандеме». То есть вроде бы поставили в президенты, но «ничего не трогай, за ручки не дергай». Хорошо бы спросить, например, у Глеба Павловского, как конструировали тогда эту «Прямую линию», он знает. Впрочем, это уже не так и важно. Потому что за 12 лет эта «Прямая линия» превратилась из революционного жанра, ошеломляющего своей свежестью, в классический тоталитарный формат.
– 2 –
Уверенно, доброжелательно и многословно Владимир Путин решает две задачи: залечивает местную аудиторию и посылает сигнал внешнему миру. В свою очередь, для внутренней аудитории есть два типа вопросов: первый — это «наброс шайбы на клюшку» (как Россия будет модернизировать Крым, хватит ли на это денег, про зарплаты медиков, про жилье для инвалидов и проч. и проч.). И второй: это так называемые острые вопросы. Как бы «нелицеприятные». Их должны задавать специально обозначенные люди, «из числа оппозиции». В этот раз ими были Хакамада, Прохорова и Ремчуков. Первые две не справились с задачей постановки «острого вопроса». Ремчуков справился. На острые вопросы Путин всегда отвечает двумя способами: либо грубой шуткой, либо демагогическим выходом за смысловые рамки вопроса. В этом году было два «острых вопроса»: когда он женится (от неизвестного автора) и «будет ли путинская система всех давить, опираясь на патриотическое послекрымское большинство?» (Ремчуков.) На первый вопрос Путин ответил адской по своей грубости шуткой. Не знаю, что думают его дочери о том, как папа пошутил насчет мамы. Дочери уже взрослые, родители уже немолоды. Я примерил на себя: если бы я так пошутил про первую жену, от которой у меня двое взрослых сыновей, наверное, они бы решили, что я «поехал умом». В ответ на важный вопрос Ремчукова Путин предпринял обычный маневр в таком ключе: «Вы спрашиваете о свободе мнений? Я очень демократичен. Я всегда советуюсь с коллегами, выслушиваю все мнения» и т.д. То есть он просто сбил рамку вопроса.
– 3 –
Но и это — детали. Главное в том, что Путин все четыре часа демонстрировал миролюбие, смиренность и доброжелательность. Он высоко оценил Обаму как мужественного и честного человека. Ему несколько раз набрасывали шайбу на тему «в Европе живут чуждые нам по ценностям люди», но он с педагогическим упорством объяснял школьникам, что у нас с Европой общие ценности, мы — одна цивилизация. Мы мечтаем видеть Европу от Пиренеев до Владивостока. Он утешал полковника Баранца, который внезапно стал кричать что-то про «хомячков с гнилыми зубами». Многие ожидали, что Путин выступит в формате «Мюнхенская речь — 2». Обрушится на неблагодарный Запад. Но Путин выбрал противоположную стратегию. Он показал себя «христианнейшим государем». Никаких угроз встречных санкций, никаких грубых шуток, плевков в сторону США или Евросоюза. Он призвал писателя Лукьяненко избегать грубой риторики в отношении Украины (это же братский народ!). Очевидно, что целью этой всей стилистики «Прямой линии» было сбросить накал страстей, понизить чувство тревожности в России и мире, показать, что Путин не безумен, а по-прежнему вполне рационалистичен. Специально посаженная в студию группа из пяти европейских экспертов во главе с Александром Раром была призвана задать вопросы о том, не поссорят ли США Европу и Россию, считает ли Путин, что теперь Россия ушла из зоны «европейских ценностей» (о чем пишут в каждом номере «Комсомольской правды» и «Известий»)? Ответ Путина был: нет! Все мы, сказал он, в эту Страстную неделю, накануне Пасхи — братья. Никто нас не поссорит. И украинский народ с нами рядом, никуда не денется. И ценности у нас у всех общие. Политический аналитик Татьяна Становая была права несколько недель назад, когда писала, что не следует ожидать от Путина эскалации агрессивной риторики.
– 4 –
Поверят ли Путину те, к кому он обращается? Нет. Но это не означает, что путинский расчет не сработает. На то есть много наблюдаемых оснований. Германская социал-демократия не хочет ввязываться в русско-украинский конфликт. И не только она. Европейский истеблишмент в целом совершенно не готов со своей стороны к активному вмешательству. Как правильно пишет Лилия Шевцова, «много ламентаций, но нет решений». Документы Госдепа и НАТО по украинскому кризису напоминают резолюции Конгресса интеллигенции в Москве. Они целиком направлены на опровержение «кремлевской пропаганды». Думаю, что В. Путин с веселым интересом читает эти бумаги, в которых крупнейшие мировые «центры силы» выступают в роли проф. Гасана Гусейнова и других уважаемых академических специалистов по анализу «политических мифов». Путин видит, что никакое «плечо», угрожающий «рычаг» в мировом пространстве в отношении России не формируется. Поэтому он дружелюбен.
Конечно, можно ловить Путина на фантасмагорических противоречиях в его выступлении. Или — на цинизме. Самый циничный момент: месяц назад он отрицал публично наличие российского военного спецназа в Крыму и говорил, что он не знает, кто эти «вежливые люди». Сегодня он публично признал, что это его люди. Теперь он предлагает поверить, что в Донбассе нет русского спецназа... А после 9 мая он выразит ему благодарность и проч. Но эта ловля на противоречиях не имеет никакого значения.
Политический смысл высказываний Путина таков: правительства, которые нас осуждают, давно поступились своим суверенитетом в пользу глобальных структур. Поэтому, сказал он, мы будем обращаться напрямую к народам (читай, «к европейскому избирателю», «а осенью выборы в Европарламент»). А народы нас, т.е. Кремль, в значительной мере поддерживают. Да и в европейской политике есть здоровые силы, которые, как и мы, борются за восстановление суверенитета своих стран от внешней гегемонии (Мари Ле Пен во Франции, Орбан в Венгрии и т.д.). НАТО, сказал В. В. Путин, возглавляется нынче человеком, который мелко записывает на диктофон частные беседы, поэтому военной опасности в данный момент никакой не будет. И. о.президента и правительство в Киеве — совершенно нелегитимны. А после того, как оно двинуло какие-то «танки» (и «системы залпового огня», как торопливо подсказал журналист Клейменов), с ним вообще нечего церемониться.
В сухом остатке: Донбасс уже наш, дорога на Киев открыта. На «острый вопрос» бывшего командира крымского «Беркута» о Януковиче Путин ответил так нежно, так возвышенно («про тяжесть шапки Мономаха»), что нет сомнений: Янукович в игре. 500 русских спецназовцев вполне в состоянии обеспечить его безопасность не только в Донбассе с 20 апреля. Но и при дальнейшем передвижении обратно в Межигорье. Путин очень внятно описал ситуацию: Янукович оттуда вообще не бежал. Он просто поехал по делам. И в этот момент в нарушение договоренностей хулиганы захватили резиденцию. Штайнмайер должен просто извиниться перед Януковичем за то, что не смог обеспечить выполнение соглашения. Собственно, после этого извинения европейская история и пойдет дальше своим нормальным ходом.
Таково доброжелательное послание Владимира Владимировича orbi et urbi.
