У кого из нас двоих паранойя? У меня или у власти.

Поезд № 21 Мурманск – Санкт Петербург- Мурманск, который увез в понедельник гринписовцев,  был в Питере уже во вторник в полдень, а вечером возвращался по обратному маршруту. Я приехала в Питер тем же поездом, который мы на машине нагнали в Петрозаводске. За несколько часов пребывания в СПб, успела, так сказать «передать их из рук в руки» председателю питерской ОНК Владимиру Эдуардовичу Шнитке, и поспешила обратно в Мурманск и, как ни странно, не опоздала на обратный рейс.

Плацкартный билет, который я купила за 15 минут до отправления, достался мне только на верхнюю полку - на место № 32. 

Отдышавшись  в вагоне от беготни, я поспешила записать события прошедшего дня, разместив свой компьютер на краешке стола в своем купе. Соседи по купе - семейная пара – средних лет мужчина и женщина, у которых были оба нижних места, вскоре  расположились за тем же столиком ужинать. А заодно мужчина мне предложил поменяться с ним полками, на что я согласилась, чтобы меньше тревожить их, поскольку на предстоящей ночной стоянке в Петрозаводске собиралась  добежать до привокзальной кафэшки, где отправить электонку: там Wi-Fi работает круглосуточно прямо у входной двери.

Поезд довез  нас  до Петрозаводска. Моросило изрядно, но это не помешало моим планам насчет Wi-Fi, правда, пришлось быстро бегать под дождем по лужам.

Из Петрозаводска  наш поезд отправлялся  в час семнадцать ночи, но беготня под дождем меня настолько взбодрила, что я долго ворочалась без сна. Когда же начала дремать, почувствовала, что кто-то обследует наше купе, светя фонариком. Приоткрыв один глаз я увидела, что очень высокий мужчина спортивного телосложения, одетый в форму проводника (узнать можно было по фирменным с иголочки брюкам) и в новенькой рубашке с бейджем на груди светит фонариком  в лицо того самого мужчины, который лег на мое 32-е место. Постояв так немного, как мне показалось, в удивлении, ночной визитер стал светить в лицо лежавшей напротив меня женщины.  А потом, зачем –то, проверил своим фонариком пустующие верхние багажные полки.

Тут у меня шевельнулась шальная и нелепейшая мысль, - не меня ли этот красавец ищет,- тем более, что я вспомнила: на пути в Питер в соседнем с гринписовским вагонзаком 17-м вагоне, где мы ехали с фотографами Дмитрием Широбоковым и Игорем Подгорным, человек шесть «пассажиров» были в такой же железнодорожной форме. Игорь Подгорный еще спокойно сказал тогда, комментируя наши с Дмитрием «переглядки»: - «ну что удивляться, мы работаем, и люди работают»… 

… Я приподнялась, чтобы удостовериться в своей самонадеянной до параноидальности догадке, но высокий «проводник» быстро ретировался. Я же успокоила себя тем, что это у меня, наверное, мания величия, и пожелала сама себе не страдать паранойей.  На чем, повернувшись к стене, и уснула.

Наутро  я уже не помнила об этом странном случае. Думаю, что забыла бы о нем навсегда, но вечером перед Апатитами, где выходили мои соседи, к нам в купе зашел человек в форме проводника и спросил, глядя на ту самую женщину, муж которой уступил мне нижнюю полку напротив, нет ли жалоб на качество обслуживания. Жалоб ни у кого из нас не было, но тут я вспомнила про ночного гостя, и захотела узнать, кто же пришел к нам на это раз.

По моей просьбе пришедший представился. Это был Попов Олег Иванович начальник нашего поезда. Я задала ему очередные вопросы : почему минувшей  ночью после полуночи почти двух метрового роста человек в такой же как у него форме проводника, но в одной рубашке без кителя приходил с фонариком , светил на пассажиров, в том числе, на спящих женщин. Почему его подчиненные не обеспечивают приватность пассажиров во время их сна?

Олег Иванович пояснил, что ночью по составу ходил не проводник, а полицейский. «Он что, ходил без куртки, в одной рубашке?» - удивилась я - «и жетона полицейского у него не было». Сосед по купе с 39-го места, который в ту ночь страдал бессонницей, тоже подтвердил, что приходил высокий человек в форменных брюках и рубашке, к карману которой был прицеплен какой-то бейдж.

Но Олег Иванович стоял на своем, мол, это был один из полицейских, которые сели в Сегеже. «Что ж ему надо было в нашем купе?»  - настаивала и я на пояснении. Ответ начальника поезда меня сразил: - «Чего ж вы хотите, мы ж «грипис» везли»... Немая сцена. «Так мы ж его УЖЕ от – вез - ли» - медленно, буквально по слогам, и с ударением на «уже», наконец, обращаюсь я к притихшему купе. Олег Иванович молча разводит руками и, под наше замешательство, уходит.

Минут через  сорок – примерно в половине шестого, Олег Иванович возвращался обратно со своего обхода и любезно разрешил мне его сфотографировать.

А вот фотографии  ночного незнакомца мне, видимо, не получить. И не узнать, кто же это был на самом деле. И теперь  его мне трудно забыть хотя бы потому, что мысль - «у кого из нас двоих с властью паранойя созреет быстрее – у нее или у меня» - будет сопровождать мои воспоминания об этом «ночном госте».