Московский международный кинофестиваль: на три с минусом

«Как тебе закрытие Московского кинофестиваля?» - спрашивали меня в воскресенье. «Никак» - отвечал. Действительно, мне – никак. Это пусть Никите Михалкову будет стыдно…

А ведь когда-то… Когда-то эти две недели один раз в два года были настоящей щелочкой в большой и свободный мир. Не только кинематографический, но и мир вообще. Тот, где в красивых домах живут красивые люди. Хорошо живут, счастливо, причём коммунизм они не строят. Тот, где открыто говорят на любые темы, смотрят любое кино, читают любые книги, слушают любое радио, хоть «Маяк», и от этого их социальный строй не обрушивается. Тот мир, где женщины в постель к любимому ложатся голыми, а не в комбинациях пошива «Большевичка» (социалистическое зачатие в этом ракурсе до сих пор остаётся тайной из тайн). Тот мир, где, если воюют, то не за Сталина, а за Джейн, Софи, Жаннет… и тоже побеждают. Отличный мир, правильный.

Охоту за фестивальными билетами я начал в 13 лет, меня уже во всю пускали на фильмы «дети до 16». Что-то подкидывал отец-режиссёр, но только то, на что сам не мог или не хотел идти. В цене была исключительно внеконкурсная программа. На конкурсе же строгая комиссия под присмотром идеологического отдела ЦК отбирала только «идейно-выдержанное». Никак не могли отправиться от скандала с первым местом, отданным принципиальным фронтовиком Г. Чухраем «Восемь с половиной» Ф. Феллини. Ситуацию тогда спас Хрущёв, разрешительно махнувший рукой – «наш народ всё равно ни х…ра не поймёт». В точку попал генсек-колхозник, народ так ни х…ра и не понял…

Но я себя к народу не причислял. И целых три часа пролежал под стойкой пустого с утра бара Дома кино, куда меня пустил знакомый ночной сторож из вгиковцев, чтобы увидеть «ХХ век» Б. Бертоллучи. Как вы думаете, запомнил я этот фильм на всю жизнь? Правильно думаете…

Однако и при том «идеологическом сите» к нам попадали шедевры. Первый приз получал не только Феллини, но и Вайда, и Крамер (Стенли), и Доминиани. Последний, итальянский коммунист, хоть и снимал правильные разоблачительные ленты, но у него тут и там голые тёти по экрану бегали. Знаете, насколько это было ценно для советского школьника?

В чём-то Московский кинофестиваль тех лет был престижен. Возможно тем, что оценка «империи зла» была для Запада самым крутым знаком качества. Отсутствие же нормального рынка для кинопрокатчиков компенсировалось сознанием, что эти две недели относительной зрительской свободы несут кусочек правды за «железный занавес». Такое подвижничество, не побоюсь этого слова.

Тогда кинофестивалем занималось государство. Потом оно отпало, ка рудимент, и ММКФ незаметно так к рукам прибрал Никита Михалков. Приёмы стали пышнее, репертуар – слабее. Но, в общем-то, на уровне бывшего восточноевропейского социалистического лагеря. И даже деньги стал приносить, недаром директором много лет был Ренат Давлитьяров, начинавший у Никиты-режиссёра ещё постановщиком декорации, он за версту бабосы чувствует. В этот раз я Ренатика не приметил… что уже говорит о многом.

В этом году ММКФ был тридцать пятым, юбилейным. На конкурс привезли фильмы из Франции, Испании, Голландии, Германии…, всего числом 16, и ни одной американской ленты. «НЕ пустим пиндосов на наш фестиваль!»? Ну, не до такой же степени, тем более что «свадебным генералом» на открытии выступил сам Бред Питт, привёзший в Москву очередной боевичок… ну и заодно тусануться (у них в Голливуде положено). Никита же не упустил возможности пообниматься со звездой мировой киноиндустрии перед фотовспышками – где-нибудь в Техасе какая-нибудь фифа с ранчо обязательно заинтересуется, что это за усатый старый хрен притулился к красавчику Бреду. Так и приходит мировая известность…    

Фестиваль начался со скандала. В программном пакете оказалось сразу две картины, указ о запрете которых лежал на столе у президента России . В немецкой ленте «Рози» главный персонаж – известный берлинский гомосексуальный писатель, в голландском фильме «Маттернхорн» герой пытается определить свою внутреннюю идентичность через близкие отношения с человеком своего пола, да еще и ментальным инвалидом, что вызывает скандал в деревне.

Что это, тотальная развращённость современного западного общества, у которого БЕЗ ЭТОГО уже и фильм – не фильм? Всё гораздо глубже. Московский кинофестиваль давно старается занять, пожалуй, единственную свободную нишу в фестивальном киномире – артхаусную (другие давно разобрали). И сегодня очень трудно найти качественную артхаусную картину, где бы тем или иным боком не проглядывала проблема нетрадиционной жизни, нетрадиционных отношений, таковы запросы современного общества. Разговор ведь не только о проблемах гомосексуальности. Искусство интересуется пограничными явлениями, и в этих пограничных явлениях, естественно, огромное место занимают вещи, которые в обычной жизни неприемлемы. Особенно для наших депутатов. Может, не просто так Путин подписал запрет гей-пропаганды лишь на следующий день после закрытия ММКФ?

К тому же наши парламентарии по причине собственной узколобости вряд ли до конца поймут, о чём им пытались сказать с экрана создатели провокационных лент. Даже профессиональные кинокритики, представлявшие гламурные дайджесты, не во всём разобрались. Например, историю трогательной дружбы голландского пенсионера и сумасшедшего бродяги из фильма «Маттерхорн» они восприняли как «манифест нетрадиционной любви», так проще. Ни разу не поняв при этом, что фильм об одиночестве и сострадании, что в нём нет ни одной постельной сцены. А если и есть как в швейцарской «Рози»? Главная героиня – неугомонная, непонятая близкими старушка - даже после сердечного приступа продолжает пить, курить и досаждать всем вокруг. Разговор плавно переходит на извечную «проблему отцов и детей», актуальную во все времена, для любой нации и любого политического строя.

Вот я ни разу не сторонник нетрадиционных сексуальных отношений и последовательный противник всяческих «парадов гордости». Но истовость и скудоумие в подобных вопросах, наблюдающаяся у наших депутатов, наводит на мысль об их латентной гомосексуальности. Даже генсек Хрущёв на склоне лет нашёл мужество признать, что ни черта не понимает в искусстве, и пожалел о разогнанной им выставке в Манеже. Брали бы пример с колхозника…

Всех ещё взбудоражил грузинский фильм «Беспредел», повествующий в шокирующей манере о пытках и истязаниях заключённых в «свободной стране батоно Саакашвили». На фоне российско-грузинских отношений лента выглядела настолько ангажировано, что её создатель замахался объяснять – мол, сам сидел, насмотрелся, да и на себе испытал, снимать начал раньше известного скандала. Ему сочувственно кивали, но не верили.

Ну, а что Россия? Хозяйка фестиваля выставила на конкурс «Иуду», снятого по известной повести Леонида Андреева абсолютно неизвестным мне режиссёром Андреем Богатырёвым. Лента, изначально обречённая на неуспех, так как повторяет все европейские традиции «библейского кино», но без нужного размаха и должного финансирования. В кинокулуарах до сих пор пожимают плечами, за что дали «Серебряного Георгия» исполнителю заглавной роли. Наверное, чтобы хоть что-то своим дать не только в мемориальных номинациях… уж слишком спорной вышла трактовка известного по литературе образа.

Ещё была «Роль» Константина Лопушанского, которого многие не понимают до приступов слепой ярости, какая и не снилась оппонентам Тарковского. Речь в фильме об актёре, настолько вжившегося в роль, что и в реальности проживает жизнь сыгранного им красноармейца. Идея не новая и во многом выигрышная, но режиссёр ухитрился её настолько загрузить и запутать, что мало кто чего понял, кроме того, что Макс Суханов опять хорошо сыграл.

Кульминация наступила в субботу. Даже сам Михалков явственно нервничал, по причине чего в одном только интервью повторил раз десять «мне не стыдно». А, выйдя на сцену «Пушкинского», завёл в худших традициях партсъездов нуду: «На кинофестиваль было аккредитовано 7617 человек, из них 3085 представителей прессы, 4532 гостя и участника. 72 тысячи зрителей - на 8 тысяч больше, чем в прошлом году. Показано 364 картины из 48 стран, 522 киносеанса. 1880 картин представлено отборщикам кинофестиваля, что на 617 больше по сравнению с прошлым годом. 114 фильмов продемонстрировано на жестком диске (идет конкуренция с пленкой) - на 38 больше, чем в прошлом году. 30 различных программ - на любой выбор и вкус». И всё по бумажке. Далее, перешёл на свободный текст, и стал рассказывать о мастер-классах и ретроспективах, от волнения несколько раз упомянув фамилию Бертоллучио – кого, мол, показыаем. Видимо, для веса. Потом, махнув на всё рукой, бесшабашно попросил у друга-Путина и приятеля-Собянина построить ему персональный «фестивальный дом». Типа, у Маслякова с КВН есть, а у него нет. Говорил, правда, без надежды в голосе. Одним словом, позорище.

Позорище продолжилось и на самом награждении, которое вёл Сергей Гармаш – прекрасный актёр и отличный мужик, но ни разу не шоумен. «Золотой Георгий» достался турецкой картине «Частица» режиссера Эрдема Тепегеза. Социальная драма о женщине по имени Зейнеп (до кучи приз за лучшую женскую роль), бесполезно бродящей по Стамбулу в поисках работы. Вы сходу без подсказки сможете назвать ещё хоть один киношедевр производства Турции? Вот и я о том же…

Ещё назывались корейские и японские имена, их носителям тоже что-то вручали. Мне сразу вспомнился скандал середины 90-х, когда председатель жюри Ричард Гир принципиально отказался вручать первый приз за отсутствием в конкурсе чего-то более-менее достойного. На юбилейном XXXV ММКФ в этой должности побывал более сговорчивый и абсолютно неузнаваемый режиссёр из Ирана. Чтобы хоть как-то его представить, Никита Сергеевич выдал со сцены:

- Между прочим, когда я в Тегеране получал приз за «Рабу любви», этот товарищ сидел в тюрьме…

- Да-да, - оживился товарищ из Ирана, - «сидел, ещё как сидел. Пусть политика нас разъединяет, но зато кино сближает.

Это он о чём и к чему? Неужели председателем жюри у нас был радикальный исламист? Или педофил?! Час от часу не легче…

Если же резюмировать общее впечатление от ММКФ, оно умещается в оценку – «средне со знаком минус». К этой оценке относится всё – и репертуар, и организация, и гости. Московский международный кинофестиваль из тоталитарно-престижного окончательно превратился в киносмотр лент стран третьего мира, проходящий в одной из красивейших европейских столиц. Вопрос даже не в смене организаторов, а в его нужности в принципе. Выглядеть жалко – что может быть ужаснее?

Короче, без гимна. Тут даже папа-Михалков бессилен…